Дорогой, качественный коньяк под лимончик и неторопливый разговор, который, как оказалось был интересен нам обоим создали ту непередаваемую атмосферу реального общения двух серьезных мужчин, которым нужно обговорить всякие нюансы дальнейшего взаимодействия, сгладить углы и закрыть все непонятки последнего времени.

Из разговора я понял, что его и качественно пнул Хозяин и отправил ко мне договариваться и запустить программу «дружба с чистого листа». Я был абсолютно не против, поэтому после взаимных расшаркиваний и нескольких рюмок коньяку, когда на душе стало тепло и уютно, Берия очень даже откровенно, насколько это было возможно в его исполнении дал весь расклад по нынешней ситуации с испытанием англо-японцами бактериологического оружия на моих современниках и гражданах СССР, особенно честно выложив, чего он хотел добиться, со своей стороны. Не удивил, я бы на его месте тоже так бы крутился и искал бы подходы к хозяевам установки перемещения во времени. Поэтому прокачав все нюансы и тонкости, особенно те, что нарыли его оперативники и следаки, то сам стал выкладывать дополнительную информацию, особенно то, что нарыли специалисты Сфинкса с нашего края.

Несмотря на вроде как расслабленность после четвертой рюмки коньяка, Берия мгновенно протрезвел, услышав про то что творится в нашем времени. Он неприятно был поражен тем, что мимо него и моих специалистов прошло то, что клиническая картина болезней отличается от обычного протекания и точно использовались штаммы вирусов из нашего времени, уже заточенные под применение в качестве биологического оружия. Поэтому ему лично была поставлена задача кровь из носу, но найти образцы и срочно их передать нашим военным биологам.

Ну и информация, что фигурант-охранник в нашем времени вообще никогда не находился в глубокой разработке как агент англичан его тоже не порадовала. Вот таким образом просидев пару часов мы обговорили все нюансы и договорились завтра, по местному московскому времени в двенадцать по полудни сгонять в японское посольство и высказать там свое «фи». Информацию о том, что мы готовы применить ядерное оружие, он воспринял спокойно, обещал лично доложить товарищу Сталину и получив окончательное одобрение, самому известить меня об этой новости.

Ночевать я остался в Усадьбе, куда ночью при очередном сеансе связи пришла информация о передаче людьми Ростовцева для «Белого лебедя» двух планирующих авиабомб с тактическими спецзарядами в качестве начинки. Специально обговорили малую мощность зарядов где-то в районе 2–3 килотонн, что-то мощное там применять тоже не хотелось — рядом, километрах в двадцати, с местом дислокации «Отряда 731» находился огромный китайский город Харбин, где проживала огромная русская диаспора.

К утру бомбардировщик уже был готов к боевому вылету и по согласованию с руководством ВВС РККА переброшен на давно подготовленный для приема тяжелых стратегических бомбардировщиков аэродром подскока под Читу. Возможность боевых действий на Дальнем Востоке и с императорской Японией и с американцами, рассматривалась как высоковероятная, поэтому сеть аэродромов для размещения реактивной авиации начала строиться еще в прошлом году. Около десяти утра я дал команду на вылет, примерно прикинув расстояние от Читы до Харбина тысячу сто километров по прямой на что стратегу понадобится около полутора часов лету на крейсерской скорости плюс время на разогрев и старт.

Ну и все завертелось. Я был весь на нервах прямо с утра — ведь давать команду на применение ядерных боеприпасов это не так уж и легко, я ж не какой-нибудь конченный американский президент типа Трумэна, которого, как я знаю, даже как-то с трудом притормозили от нанесения ядерного удара по Швейцарии, после того как у него сломались дорогие швейцарские часы.

В районе одиннадцати, когда «Белый лебедь» уже летел над территорией Китая, я в сопровождении охраны в своем «Тигре» въехал в Москву. Опять попетляв по улицам мы пересеклись с кортежем Берии, который после короткой остановки, заскочил ко мне в машину. Никаких следов вчерашних наших посиделок на нем не было видно и выглядел он бодро и крайне сосредоточено.

— Здравствуйте Сергей Иванович. Я слышал, вы дали команду и стратегический бомбардировщик вылетел?

— Да, Лаврентий Павлович. Взял на себя ответственность. Все равно сброс боеприпасов будет производиться по отдельной команде и вернуть самолет мы всегда успеем. На крайний случай, если товарищ Сталин даст команду «отбой», попугаем супостатов, пусть просто пролетит на бреющем полете над Токио, так сказать, показав, что у нас длинные руки.

— Не беспокойтесь — товарищ Сталин дал «добро» на применение. У него просьба — вести видеозапись и его ознакомить со всеми подробностями.

Я хмыкнул.

— Ничего проще нет. Мы так подгадали время что и самолеты все время операции находятся на связи и спутник оптической разведки как раз будет пролетать в этот момент над районом. Товарищу Сталину достаточно будет спуститься в пункт цифровой связи развернутый у него в Кремле.

— Да, а я и не подумал. Все никак не могу привыкнуть ко всяким штучкам из вашего времени.

— Вот телефон цифровой связи…- я кивнул на трубку цифровой дуплексной радиостанции с системой шифрования, — можете сами с ним связаться.

У Берии в машине стоял точно такой же радиопередатчик, но мы уже ехали к японскому посольству, где нас ждал посол Японии в СССР, поэтому нарком позвонил с моего и быстро связавшись с товарищем Ивановым, обрисовал ему картину, доложился, что все идет по плану и удовлетворенно положив трубку, снова, блеснув стеклами пенсне уставился на меня.

— Ну что, Сергей Иванович, заварили мы с вами кашу. Будем теперь вместе расхлебывать.

Но я не поддержал его наигранно-игривого тона, за которым он прятал невероятное напряжение.

— Лаврентий Павлович, и вы и я знаете, что сейчас надо бить, бить и еще раз бить, что другим неповадно было. Запугать до икоты, только так, иначе затопчут.

— Правильно вы все говорите, только как-то неуютно, как будто в новую жизнь заходим.

— Тут с вами согласен. У самого на душе неспокойно, только надо.

На этом установилась тишина, заполненная натужным ревом двигателя бронемашины и периодическим шипением и бормотанием бортовой радиостанции.

Мы, большим, внушительным кортежем подъехали к японскому посольству. Тут и так уже ждали несколько сотрудников НКВД, приглядывающим за порядком, но, когда на улицу высыпали бойцы охраны Берии и мои молодцы в бронежилетах и шлемах, стало ну уж слишком многолюдно. Несколько мгновений и мы, быстро построившись двинулись к дверям посольства. Впереди шли двое человек охраны, за ними мы с Берией, ну и замыкали шествие еще шестеро бойцов, вооруженных автоматическим оружием.

На первом этаже нас встретил военный атташе, в военно-морской форме японского императорского флота, поклонился, и невозмутимо предложил следовать за ним, в кабинет посла, где и должен был пройти очень интересный и познавательный разговор. Наш сопровождающий, из прочитанного мной досье, был штатным офицером разведки и прекрасно понимал КТО к ним пришел в гости и этот повод должен был быть явно непростым.

Мы степенно и с достоинством зашли в кабинет посла, который уже стоял и ждал гостей.

Ёсицугу Татэкава, генерал-лейтенант Императорской армии Японии посол в СССР. Кадровый боевой офицер, участник «Путча молодых офицеров» в Японии, но тем не менее восстановленный на службе и отправленный служить родине в качестве посла. Сильный человек, умный, хитрый, расчетливый, умеющий договариваться, великолепно зарекомендовавший себя на ниве дипломатии.

Сейчас этот пожилой, невысокий лысый японец стоял перед нами, и, после обязательных слов приветствия, спокойно смотрел на нас с Берией, прекрасно понимая и осознавая, что к нему пришли силовики, а не дипломаты, и разговор будет очень непростым, тем более он точно был прекрасно осведомлен о том, что готовится в ближайшее время на Дальнем Востоке. И явно наш визит был с этим всем напрямую связан. Чуть левее и сзади замер военный атташе, который нас сюда сопровождал.