– А вы ещё кто такие? – бдительно понеслось нам в спины, оповестив заодно более занятых соседей о появлении новых, незнакомых лиц. – Чего надо?
Я обернулась, прищурилась, заслонив рукой назойливо лезущий в глаза снег:
– А что, путешественников у вас редко видят? Нам много не надо: ночлег да кормежка.
– Евона как, – крепкая, несмотря на возраст, плотно сбитая бабуля с кряхтением слезла с крыльца и направилась поближе к забору. Мы, ожидая перехода к деловому разговору, тоже подошли. Бабка окинула нас цепким взглядом темных, запавших глазок и неожиданно скрутила фигу, звонко пояснив: – А не будет вам тут постоя! К нам путники с реки ещё никогда не приходили! Значится, вы или колдуны какие, или нечистые-кровососы!..
Я молча пожала плечами и развернулась в сторону центра, не считая нужным комментировать все сказанное. Не хочет вампиров и магов к себе пускать – как хочет. На косые взгляды из-за выделяющейся внешности я уже давно перестала обращать внимание:
– Пошли, Вил. Раз наши деньги тут никому не нужны…
Преодолев перемешанный с грязью мокрый снег улочек, мы вышли на небольшую площадь, посередине которой был вкопан гладко ошкуренный сосновый ствол трехметровой высоты. Вершину украшали четыре доски, сбитые квадратом, чтобы на все стороны было видно название деревушки: Урминка. Остальную поверхность бревна, особенно на уровне глаз, неряшливо облепляли остатки берестяных и бумажных объявлений. На наиболее свежем кусочке бересты я прочла коряво, но старательно выцарапанную надпись:
«На ниделе тута будут Заппычи! У каво кака хрень на примете – сказать старасте!»
– Эх, и почему таких объявлений у нас возле школы не вешали? – одобрительно покачала головой Виэлла, вспоминая все, творившееся по вине учеников. Я выразительно кашлянула, намекая, что с тем количеством происшествий, да ещё и специфических, могли справиться только учителя. А в ночное время эта сомнительная честь выпадала сторожам.
– На вашу хрень уже вдоволь насмотрелась! Мне больше интересно, что беспокоит местных и кто такие эти Заппычи…
Один дом из выходящих сюда, отличался. В первую очередь распахнутыми воротами и приглашающе покачивающейся над косяком деревянной рассохшейся кружкой. Я повернулась в его сторону и с усилием и громким чпоканьем оторвала от грязи лыжи.
За дверями оказалась небольшая пивная, с порога разившая ароматами сушеной таранки. Высокая стойка в дальнем углу, полдюжины тяжелых столов из некрашеных досок, массивная беленая печь, развешенные в декоративных целях просоленные щучьи головы впечатляющих размеров, местные жители, плотно занявшие все лавки и обступившие стойку двойным кольцом. Мужчины и женщины беседовали, пили и закусывали рыбкой, но нет-нет да и поглядывали в сторону самого козырного места: чуть в отдалении, прямо у печки.
Причиной небывалого наплыва посетителей являлся расположившийся у печи мужчина, худощавый, с длинными, как паучьи лапки, пальцами. Стол перед ним был занят по большей части какими-то бумагами и толстой книгой в зеленоватом переплете, а кроме того – графином мутно-красного вина и стаканом. Рядом лежала очень приметная шляпа: с высокой тульей из волчьей шкуры и ярко-алой лентой, посреди которой крепился черепок, совсем маленький, размером с крысиный.
Пока мы топтались у дверей, выбирая, куда бы приткнуться, перед нами притормозил разносчик, высокий нескладный парень с крупными конопушками. Руки были заняты подносами с кружками, пустыми и увенчанными пышными шапками, связка тарани на закуску болталась на сгибе локтя.
– Рады видеть новые лица! – искренне поприветствовал нас он. Над фирменной улыбкой можно ещё поработать, но настрой что надо, не во всех заведениях выдерживается. – Хотите выпить чудесного урминского пива?
– С удовольствием, но после плотного обеда, – сзади очень выразительно забурчало в животе, придавая моим словам дополнительный вес. Я сглотнула слюну и продолжила: – Что-нибудь существеннее закусок у вас подается?
Парень кинул быстрый взгляд в сторону стойки, за которой возвышался хозяин заведения, не поднимая головы разливавший пиво:
– Ближе к вечеру только, да и то для «нечистиков»… А вы на ночь тут будете оставаться? Зайдите к моей тетке, она вас накормит, напоит и спать уложит!
Старательность и клиентоориентированность стоило поощрять, что я и сделала небольшой суммой денег:
– Тогда рассказывай, как твою тетку найти…
– Это у них из-за того мужчины такой аншлаг? – уточнила Вил, когда мы шлепали на противоположную от реки сторону деревни, высматривая дом с красными наличниками. – Он же на охотника не похож ни разу.
– Шапка-то фирменная. В любой команде кому-то все равно приходится заниматься… вспомогательными бумажными работами. Переписку с заказчиками вести, маршруты подбирать, рассчитывать и закупать провизию на весь кагал, находить транспорт под обоз, проводников… Ну и, конечно, вести учет трофеев. В опытных, давно сработанных отрядах под это проще выделить отдельного человека, который не будет шататься по жальникам с нечистью, но станет старательно и разборчиво писать. В идеале, мда… Так что остальной отряд просто ещё не вернулся с охоты.
Виэлла на мгновение задумалась, сняла варежку и громко, звонко свистнула, резанув мне по ушам:
– Ты чего? – отшатнулась я, пытаясь вытрясти из правого уха лишний звук.
Застывшая посреди дороги магичка сосредоточенно покусывала губы:
– Подожди… Все, вроде понял. Ине все равно обжитые места не слишком нравятся, так пускай кружит вокруг с пользой.
– Сообщит, когда в пивную бежать? – искомый нами дом производил странное впечатление. С крепкой крышей, яркими наличниками – и при этом с покосившейся изгородью и прогнившим, провалившимся крыльцом.
– Вроде того, – Виэлла, бегло убедившись, что гавкает в других подворьях и никто не собирается внезапно вцепляться нам в ляжку, пошла стучать в окошко.
Парень-разносчик свои деньги получил не зря: живенькая и любопытная вдова средних лет платежеспособным постояльцам обрадовалась и немедленно послала молчаливую, подозрительно зыркающую дочку лет десяти накрывать на стол. После обеда я вместе с хозяйкой выволокла из сеней большую бадью, и отошла в сторонку наблюдать, как Виэлла развлекает гостеприимных хозяев, обеспечивая их впечатлениями. Девчонка, растеряв всю свою настороженность, с горящими глазами наблюдала, как вода сама по себе появляется в бочке, а затем и вскипает безо всякого огня.
Мы спокойно отмылись с ног до головы, простирнули белье и высушили, после чего я пристроилась на широкой лавке вдоль печи, чтобы спокойно там сесть и причесаться, а Виэлла показывала ещё один эффектный трюк. Ей надо было разобраться с грязной водой, висевшей посреди хаты скопищем полупрозрачных шариков. Большая их часть уже отправилась через дверь на помойку, а остатками магичка домыла пол. Вода сначала тонким слоем размазывалась по всей площади, в том числе половикам и щелям, а затем опять собиралась в шар и выкидывалась. Такой вариант для магички был самым плевым и приятным, но дома категорично заставляли использовать веник и швабру с тряпкой.
В ожидании сообщения от нашего разведчика, мы предавались расслабляющему ничегонеделанью, пока не прибежала хозяйская дочка и взахлеб, с порога, не стала рассказывать, как «нечистики» торжественно демонстрировали трофеи у площадного столба, а потом зашли в пивную, и выгнали оттуда всех, кроме старосты.
Необходимости напяливать куртки-шапки и отправляться по размякшей улице пробиваться на встречу с охотниками вроде как и не было, раз публичное выступление уже закончилось, но я настояла. С учетом того, что по календарю вот-вот наступит апрель, стоило подумать о том, как лучше двигаться дальше. Лыжи через какое-то время придется снять, а по дорогам, особенно проселочным, мы будем продвигаться в два раза медленнее и непрестанно матерясь. Сама я всегда старалась пересидеть жесткую распутицу в каком-нибудь населенном пункте, чем крупнее, тем лучше. И сейчас хотела выяснить, не удастся ли нам подъехать с комфортом.
