Куда этот путь будет лежать, мы пока не определились. Виэлла всю дорогу легкомысленно отнекивалась от попыток обсудить с ней дальнейший маршрут, наконец, прямо сказав, что в этом вопросе полностью мне доверяет.

Запповедное место на своих «нечистиков» полагалось целиком и полностью: дворы и огороды были привольно раскинуты между расходящимися в стороны дорогами. Ни стен, ни даже общего частокола, только одиноко стоящий у дороги столб с названием поселения. Чем дальше от окраин, тем меньше становились подворья, ровнее и однообразнее заборы, внушительнее дома. Здания из деревянных становились кирпичными, вырастали на этаж, накрывались светло-серой черепицей.

Народная популярность, заслуженная годами службы, была видна невооруженным взглядом: с самых окраин небольшой, абсолютно непримечательный отряд из пяти верховых и одной повозки вызывал восторженные крики детишек, приветственные возгласы взрослых, шаловливые шуточки высунувшихся по пояс в окна девушек.

Занимаемый Заппычами дом ожидаемо располагался в самом центре, выходя фасадом на площадь. Собственно, её и образовывали два здоровенных подворья: база охотников и «Облачная нега», самая лучшая в городке гостиница, про превосходную кормежку и уютные комнаты с мягкими перинами которой Лис прожужжал все уши.

Огороженный крепким высоким забором двор; на воротах выведены те же символы команды, что и на тележных бортах. Далее – угрюмый двухэтажный дом, из серого, позеленевшего от влаги кирпича, с подслеповатыми маленькими окошками, забранными полупрозрачным стеклом. За базой присматривали: из труб вился тонкий дымок, под стенами никакого мусора, жидкая грязь направлена в узкие, не забитые прошлогодними листьями и прочей дрянью сточные канавы. Дерево на площади росло лишь одно, зато какое! Многосотлетний дуб, обнесенный низенькой решеткой, раскинул голые узловатые ветви во все стороны. Брусчатка улиц не сливалась на этой площади в одно сплошное озеро, а уважительно обтекала дерево стороной.

«Облачная нега» выглядела полной противоположностью неприветливому охотничьему жилищу. Легкое, нарядное нежно-голубое двухэтажное здание с большими окнами, белыми наличниками, дверями и черепицей; глядя на него, можно было подумать, что мы очутились, по меньшей мере, в центре области, а то и в столице. Конюшни, сараи и прочие подсобки более темного и спокойного оттенка выгодно подчеркивали внешний вид главного дома.

Шуляк спешился у ворот первым и с удовольствием размял руки-ноги:

– Приехали наконец-то…

Все остальные с этим были согласны целиком и полностью: среди набирающих силу звуков обычной для прибытия из дальней дороги суеты отчетливо выделялись тихие вздохи облегчения. Я легко перемахнула через высокий борт, с наслаждением ощутив под ногами твердую брусчатку. Виэлла не мешкая всучила мне оба рюкзака, а сама принялась осторожно слазить, повернувшись к улице задом и нащупывая ногой колесо.

Ещё в пути охотники мягко намекнули, что полноценное прощание с многочисленными признательностями, заверениями в дружбе и предложениями отблагодарить им не по душе. Подбросить коллегу они всегда рады, денег за это не берут, так что можно ограничится кратким «до встречи!» и разбредаться по своим делам. Мы же вскинули на плечи рюкзаки и обогнули дуб, намереваясь проверить на своей шкуре хваленое качество «Неги».

В снятую нами непритязательную двухместную комнатушку я вернулась уже на закате и от двери смачно, с размаху, швырнула под окно объемистый сверток. По уму, прибарахляться нужно было перед возвращением в гостиницу, а не перед прогулкой по городку из конца в конец…

– Эса!.. Ну ёлы-палы, все в чернилах теперь!

– Если ты не додумалась брать в поход чернила-несмывайку, тебе работы на пять минут, – я полностью проигнорировала её возмущение и с наслаждением содрала нога об ногу ботинки в отведенном под это углу у двери. Куртка была расстегнута уже до того, оставалось лишь повесить её за капюшон на прибитые к двери крючки. Можно подумать, это первый раз, когда у нее протекали чернильницы! Школьную сумку чистила регулярно!

Кроме бурчащей под нос Виэллы, сейчас колдующей над пятнами, на кровати сидела ещё одна девушка – кудрявая шатенка с редкими крапинками веснушек по личику и забавно приподнятыми бровями над карими глазами. Эффектно пролетевший перед самым носом пакет присевшую на краешек кровати гостью впечатлил до немоты аж на целую минуту. Затем она все же отмерла:

– Привет, Эсал!

– Привет, – улыбнулась я в ответ. С Лараэлью мы уже познакомились. В обеденное время в общем зале было крайне сложно найти пару мест, и нам удалось пристроиться только в самом дальнем углу, по соседству с единственной симпатичной девушкой на весь зал. Та охотно подвинулась, ну и слово за слово мы разговорились. В ожидании заказа она, как добросовестная дочь, составляла письмо домой. Виэллу как раз начинали терзать муки совести за побег, а тут такой шикарный «знак свыше» подать-таки весть родителям.

– Чем вы тут без меня занимались интересным?

– А то ты не видишь?! – выпрямилась покончившая с уборкой Вил и выразительно обвела валяющиеся на полу скомканные листки неудавшихся вариантов. – Третий час пытаюсь составить что-то более-менее содержательное!.. Лара уже давно могла бы свое письмо отправить, а все меня ждет!

Сама Лараэль от этого ничуть не расстраивалась:

– Жду – ты же обещала с доставкой помочь. А пишется тебе так медленно, потому что мы вдобавок болтаем про всякое.

Виэлла вдохнула-выдохнула и забралась обратно на кровать, опершись спиной о стену. Решительно раскрыла блокнот на чистом листе и занесла над ним металлическое перо:

– Значит, так: теперь все дружно помолчали и дали мне закончить! Я хочу-таки добить это дело, а коротенькой записки моей маме будет недостаточно…

– Ну, это ещё на три часа, – пробурчала я под нос, проходя вглубь комнаты и с наслаждением присаживаясь на кровать. Перины в «Неге» были и правда замечательно мягкие, постельное белье похрустывало даже под плотным покрывалом.

Лараэль к просьбе магички отнеслась серьезно и, спросив разрешения, перебралась ко мне, устраиваясь поближе к окну и очень удачно заслоняя меня от закатных солнечных лучей. Волнистая, натурально встрепанная шевелюра в таком освещении начинала отдавать яркой, сочной рыжиной.

– Я вижу, ты любишь проводить время активно и предпочитаешь валянию на кровати поход по магазинам, – внимание девушки привлек небрежно брошенный под окно сверток. – Эх, похоже, время для путешествий я неудачно выбрала: только до Запповедного доехала, а проблемы одна за другой возникают…

– Если проблему можно решить деньгами, то это расходы, – пожала я плечами. Сегодня пришлось прикупить пару ветровок, за обувью завтра выберемся. Но смена сезонов в пути меня заставала не раз и даже не десять. Хуже всего, когда теплая осень внезапно сменяется лютым морозом, а ты посреди голого поля… – Или у тебя ещё какие-то трудности? Сперли деньги и документы, кинули посреди дороги, застряла на три недели в глухомани на воде и лебеде?

– Да куда уж мне, – проворчала Лараэль, впечатлившаяся перечисленным, – я ещё пару дней назад дома была. Досюда мама проверенного попутчика подыскала, и надо бы к Шуляку подойти, что ли…

– Коршунец твой родственник? – коллег «нечистики» подвезли охотно, но и только. Помогать каждому встречному-поперечному они явно не настроены, у них и своих обязанностей по горло.

– Заппычи так часто заглядывали к нам по работе, что их можно счесть хорошими знакомыми, – дипломатично высказалась Лараэль с легкой полуулыбкой. Я довольно подозрительно уставилась прямо на собеседницу:

– Вам катастрофически не повезло с участком, если они бывали у вас не раз в несколько лет, а куда чаще.

– Тут, главное, учитывать, что наш участок – это все Глещины, их окрестности и здоровенный кусок леса в придачу, в котором Заппычам всегда находилось, чем заняться, – с досадой пояснила Лара.

– А вы что, за сбор заказов с этой территории отвечали? – подняла голову от блокнота Виэлла, заинтересовавшись разговором.