Еще пару метров и я останавливаюсь перед ямой. Это ловушка для хищника. Разрушена, а в ней добыча полуголая лежит. Твою ж мать.
– Посвети вниз! Быстрее!
Убираю ветки и прыгаю в яму, стараясь не напороться на торчащие из земли наточенные копья.
Девчонка лежит на боку и я не знаю, жива она или нет, проткнуло ее или нет!
Приседаю на корточки, она запросто могла свернуть себе шею или что-то сломать. А может, она уже окоченела от мороза и я не получу ребенка.
Сука! Специально это сделала, специально!
Тянусь к кукле, убираю ее волосы на плечо и прикладываю два пальца к белоснежной шее. Пульсирует, живая, она просто без создания.
Переворачиваю ее на спину. Быстро прощупываю ребра и суставы. Бледная и очень холодная, как лед. Она начала замерзать, но следов переломов не вижу. Только мелкие царапины. Много на руках и на лице есть, парочку на шее. Блузку себе разорвала и я вижу холмики ее груди. Молочная, такая нежная, бархатная. Ненавижу!
Белоснежная кожа рассечена в некоторых местах, есть кровоподтеки, но хуже всего то, что кукла потеряла тепло. Сколько она здесь пролежала? Минут двадцать точно.
– Эй! Открывай глаза! Приходи в себя!
Тормошу ее, хлопаю по щекам, но девка не реагирует, а я сцепляю зубы. Не так она должна умереть, не так, блядь!
Беру ее руки и начинаю растирать холодные тонкие ладони. Прикладываю к губам, выдыхая на них, стараясь согреть и вскоре Климова открывает свои глаза. Большие и голубые, точно как у лебедя.
Она дрожит, смотрит на меня как-то затуманено, а мне хочется взять и свернуть ей шею, но нет. Рано. Слишком рано.
А еще я замечаю, что у нее идет кровь из руки. Все же задело ее чуть выше локтя. Осматриваю рану. Неглубокая, но кровь хлещет.
Распариваю свою рубашку, перематываю клочком ткани ее руку.
– Нет… Не надо…
Пищит что-то слабо, видно сил совсем нет, но меня она уже достала.
Быстро накладываю повязку и заворачиваю Климову в свою куртку.
– Если получишь воспаление и из-за этого придется отложить зачатие, я тебя лично в яме зарою! Парни, помогите. Берите ее.
Кукла еще что-то трепыхается, но мы с легкостью вытягиваем ее из ямы. Я тащу ее на руках домой, потому что идти сама она просто не в состоянии.
И этот ее чертов запах. Жасмин. Как же она пахнет жасмином!
Таким легким и сладким, дурманящим, а еще я чувствую мягкость ее практически голой груди пока несу и у меня, блядь, встает.
На эту суку, которую я мечтаю убить, отец который отнял у меня самое дорогое. Какие бы раны она не получила, ничто не помешает мне зачать ребенка вовремя.
Глава 11
От удара и мороза я практически не ощущала собственного тела. Помню лишь отрывками, что меня кто-то нес на руках. Я не видела, кто. Чувствовала только тепло его тела, мускусный запах и сильные руки, которые не давали даже шанса дернуться.
– Поднимитесь немного. Надо руку обработать. Вы меня слышите?
Что-то вонючее подносят к носу и я резко распахиваю глаза.
Я снова в доме Чудовища, лежу на кровати, укрыта одеялом.
Рядом врач. Тот самый Сергей Николаевич. На часах пять утра. Уже светать начинает.
– Слышу…
– Болит что-то? Дышать не тяжело?
– Нет. Все нормально.
– Хорошо. Отделались только легким испугом и царапиной, но не делайте больше так! Сами знаете, как реагируете на холод. Это могла быть последняя ваша прогулка.
– Я знаю… А-ай!
Руку слева что-то сильно щиплет и обернувшись, я вижу на ней повязку, пропитанную кровью.
– Потерпите, тут мелкий порез. Даже зашивать не придется, но кофточку придется разрезать.
Кажется только сейчас я понимаю, что все это время лежала в разорванной блузке, которую Сергей Николаевич аккуратно срезает с моей руки.
Как назло в этот момент дверь распахивается и в комнату входит Князь. Тяжелым уверенным шагом, точно к себе в хоромы вламывается, хотя так оно и есть.
Я едва успеваю торопливо натянуть одеяло до самого подбородка, чтобы прикрыться.
Он черной рубашке и брюках и я что-то не вижу, чтобы он был сонным в пять утра. Александр не спал и сейчас он просто прожигает меня тяжелым взглядом.
– Оставьте нас.
Сглатываю, смотря во все глаза на Князя. С виду он спокойный, но что-то мне кажется, это спокойствие напускное. Как у тигра его. Один миг и ты уже без головы.
Князь подходит ко мне, заставляя машинально отползти на другой край кровати, но с легкостью ловит меня за раненную руку, не давая сдвинуться ни на сантиметр.
– Ай, пустите! Больно!
Этот монстр наклоняется и я невольно вдыхаю его запах. Тот самый… мускусный. Боже, это же он меня из леса нес! Князь меня касался, он видел мою грудь через разорванную блузку.
– Еще одна такая выходка, я надену на тебя ошейник и посажу на цепь. Ребенка ты мне все равно родишь и мне плевать, в клетке ты при этом будешь сидеть или нет!
– Я живой человек! Я не предмет, с которым можно так обходиться!
– Ты просто инкубатор для меня и ты будешь послушной, иначе я тебе сделаю очень больно, девочка. Это мое последнее предупреждение. Через два дня я приду к тебе. Будешь ждать меня в постели. Голой.
Его глаза… Такие зеленые, переливающиеся, обрамленные густыми черными ресницами. Взгляд жесткий как у хищника и он полон адской ненависти. Ко мне.
Князь здоровенный бородатый мужик с широким разворотом плеч, сильными руками и телом, как у атлета. Он старше меня… Намного. Как этот огромный мужчина будет спать со мной без брака, без любви? Как он будет ко мне прикасаться, если ненавидит каждый мой волос?
Князь с силой сжимает мою порезанную руку прямо там где рана, отчего его пальцы окрашиваются моей кровью. Мне становится дурно, после чего он резко убирает ладонь и я заваливаюсь на подушку, оцепеневшая от ужаса и его близости, от которой кровь стынет в жилах.
Возвращается врач и обрабатывает мои царапины. До утра я глаз сомкнуть не могу и когда подхожу к зеркалу, из губ вырывается стон.
Я вся в царапинах: лицо, шея, руки. Даже не знаю, как выжила в том лесу, но если Князь думает, что я так просто сдамся и испугаюсь каких-то там царапин, ни черта подобного.
В комнате меня никто не запирает, поэтому я спокойно выхожу в коридор и гостиную, совершенно “случайно” прихватив с собой один из острых клинков, закрепленных на стене.
Если это правда и мой отец как-то навредил сыну Князя, то он уничтожит меня и сделает это с особым старанием, вот только я не лягу под него так просто. Я буду себя защищать.
***
Следующие два дня проходят как в тумане, потому что я зализываю раны и пытаюсь просто не сойти с ума от этого тупого ожидания.
Инкубатор. Он меня называет инкубатором, будто я какая-то коробка для вынашивания ребенка и ему абсолютно плевать на то, какого мне!
Мама… она, наверное, там уже с ума сходит. Я никогда до этого не пропадала, всегда была с ней на связи, даже когда переехала в общежитие, а за свою учебу в универе я вообще молчу. Меня нет уже четвертые сутки и похоже, монстр не собирается меня отпускать.
Фаина заходит ко мне каждый день. Приносит одежду, расческу, какую-то косметику для ванной, средства гигиены и ухода за собой. Все самое необходимое без излишеств. Как для заключенной, которой я по сути и являюсь.
Большую часть времени я провожу в своей комнате. На улицу больше не рискую высовываться. Мне кажется, что собак во дворе стало больше. Князь сделает все, чтобы я даже носа не смогла высунуть за дверь и благо, эти два дня мы с ним не пересекаемся.
– Полина, скажите если еще что-то понадобиться.
Удавка и мыло, думается мне, но я молчу, заставляя себя быть вежливой. Как ни крути, Фаина все же мне помогала эти дни.
– Хорошо, спасибо.
На улице уже вечер, я с обеда ничего не ела. Не могу просто ведь я знаю, что Князь придет ко мне сегодня.
Он меня тронет и я даже не представляю, как это будет.
