— Какой в этом смысл? — несколько резковато перебила её дочь.

Женщина на мгновение опешила — казалось, что она никогда не свыкнется с мыслью о том, что её дочь, как и все дети, любит задавать взрослым вопросы, кажущиеся им каверзными и смущающими. Однако она тут же взяла себя в руки и добродушно улыбнулась малышке.

— Когда ты возложишь цветы, — начала она, — то в загробном мире души твоих бабушки и дедушки будут всю вечность находиться рядом с душой матери Джо, чтобы защищать её и заботиться о её благополучии.

Закончив эту пространную речь, мать, не дожидаясь ответа малышки, положила руку на её плечо и повела дочь к выходу. Делия послушно пошла впереди, стараясь не выронить незабудки из рук. Её мать последовала за ней, на ходу поправляя на своей голове и без того идеально сидящую чёрную шляпку. Так обе женщины дошли до входной двери дома, поднялись на крыльцо и вскоре оказались на улице. Делия оглянулась назад с целью задать какой-то вопрос, но мама, которая в этот момент не горела желанием болтать с дочкой по пустякам, молча подтолкнула её вперед. Они вышли из ворот и пошли вдоль забора, окружавшего их участок. Дойдя до калитки соседа, мама остановилась и нажала на звонок.

В этот самый момент до ушей Делии донесся лай Буффало, рыжего пса дяди Джо. Малышка слышала, как собака прыгает по двору и бросается на забор, словно пытаясь перелезть через него. Она хорошо знала, что он её не тронет, но у неё все еще был некоторый страх перед собачьим лаем в принципе, поэтому Делия инстинктивно подалась назад, встав позади матери и, закрыв лицо кучей, втянула свою маленькую головку в плечи. Мать, почувствовав страх дочери, успокаивающе погладила её по густым черным волосам.

После нескольких минут ожидания калитка открылась, и на улицу суетливым шагом выбежал высокий и стройный молодой человек в строгом черном костюме, белой рубашке и жаккардовом галстуке. На его лице было слегка испуганное и даже виноватое выражение, причину которого никто из присутсвующих не мог понять.

— Дядя Джо! — не скрывая своей радости, закричала Делия и выскочила из-за спины матери.

Мужчина взглянул на девочку, словно не веря своим глазам, после перевел взгляд на её мать и быстро схватился за ручку калитки — его пёс уже готовился выпрыгнуть вслед за своим хозяином. Тяжелая деревянная дверь захлопнулась перед носом Буффало, и дядя Джо, достав ключи из кармана пиджака, начал запирать калитку. Делия молча наблюдала за ловкими и несколько нервными движениями тонких пальцев мужчины. Когда Джо наконец справился с замком, девочке вдруг нестерпимо захотелось, чтобы он заключил её в объятия, и с мыслью об этом она подошла к нему и протянула руки, но он внезапно отстранился от девочки.

— Простите, мадам, — обратился он к её матери, — что заставил вас ждать!

Делия, застывшая на одном месте с букетом незабудок в руках, не знала, как ей быть. Она была несколько обижена тем, что дядя Джо по отношению к ней строил из себя неприкасаемого, как будто она была не человеком, а каким-то надоедливым насекомым. Её возраст и невинность не позволяли ей понять, что подобная отстраненность с его стороны была вызвана общественными нормами, согласно которым взрослый мужчина не должен проявлять интереса к маленьким девочкам — по крайней мере, в плане физических контактов, что же касается устного общения, то на этот вопрос не было ни одного однозначного ответа.

Тем временем дядя Джо положил ключи от калитки в карман пиджака и, повернувшись к матери с дочкой, дружелюбно кивнул им, как будто только сейчас вспомнил об их существовании. Делия не ответила на его приветствие, в то время как её мать рассмеялась и протянула руку соседу. Малышка была немного тронута тем, как дядя Джо сердечно пожал руку её мамы, но она так и не поняла, была ли это просто вежливость или за этим скрывалось нечто иное. В любом случае, у неё не было причин обижаться на Джо, потому что она сама была виновата в том, что сломя голову бросилась ему навстречу с желанием обнять его.

На секунду она подумала о своем отце, который, окажись он свидетелем этого зрелища, наверняка не смог бы пересилить чувства ревности и набросился бы на дядю Джо с кулаками. По спине малышки пробежал холодок, но она тут же устыдилась своих мыслей, посчитав их дурным предзнаменованием. Кроме этого, Делия, будучи наследницей своей семьи, никогда не позволяла себе — по крайней мере пыталась, — плохо думать о своём отце. Делия изо всех сил старалась поверить в то, что её папа никогда не стал бы ссориться по пустякам, особенно со своим соседом.

Пока она думала об этом, взрослые, пожав друг другу руки, направились по дороге к кладбищу. Делия, слегка обиженная тем фактом, что никто не обращал на неё никакого внимания, покрепче сжала в руке букетик незабудок и последовала за ними. Дядя Джо шел медленно, грациозно переставляя ноги и почти не глядя по сторонам — казалось, весь его вид говорил окружающим, что он в печали и что веселье мирской суеты на него не распространяется.

Мать Делии, напротив, двигалась быстро и энергично, оживлённо жестикулируя и слегка покачивая округлыми бедрами, скрытыми под черной тканью шелкового платья. Казалось, она не испытывала никаких угрызений совести за свое несколько легкомысленное поведение, неуместное в такой торжественный час. Могло даже показаться, что тот факт, что они направлялись к последнему приюту усопших, был для неё просто поводом для разговора по душам.

Предметом разговора взрослых была, как нетрудно было догадаться, личность самого дяди Джо — всю дорогу мать Делии постоянно обращалась к нему с какими-то легкомысленными вопросами, на которые мужчина отвечал с большой готовностью. Звук его голоса вызвал у Делии неожиданное теплое чувство по отношению к нему. Было в дяде Джо что-то такое, чего не было ни у одного другого известного ей мужчины — ни у её старого отца, которого она знала с младенческих лет, ни у кого-либо из его знакомых. Возможно, что всё заключалось в трогательно притворном бессилии дяди Джо, а может быть, в его мальчишеской застенчивости — по его внешнему виду можно было сделать вывод, что он, казалось, стеснялся раскрывать свое истинное лицо перед окружающими.

Дядя Джо разговаривал с её мамой на темы, которые были скучны для маленькой восьмилетней Делии, но тем не менее она слушала их речь с интересом, хотя и не понимала сути.

— Почему вы выбрали такую непрестижную профессию? — почти игриво спросила мать Делии дядю Джо.

— После смерти матери, — с некоторой грустью ответил мужчина, — мне нужно было погасить её долги, из-за чего пришлось продать почти все её вещи. Это был единственный доход в те злые дни.

Он вздохнул. При взгляде на его лицо было понять, что для него это были действительно тяжелые времена.

— Вы мне не ответили, — нетерпеливо сказала мать девочки, быстро идя рядом с ним.

— Извините, — тихо ответил он, слегка опустив глаза, — мне действительно не хочется говорить на эту тему.

— Мне вы можете открыть всю свою душу такой, какая она есть, — с улыбкой ответила его собеседница.

— Ну ладно, — лицо дяди Джо, казалось, просветлело, — дело в том, что я профессиональный прокрастинатор — другими словами, очень ленивый человек.