Делия не смогла удержаться от смешка, следуя за своими взрослыми спутниками. Возможно, это было проявлением плохих манер, но она просто не могла не подумать о том, что слово «ленивый» по отношению к дяде Джо было слишком неуместным, чтобы соответствовать его личности, знаниям и манерам. Услышав её смешок, взрослые остановились и оглянулись. Мать внимательно посмотрела на дочь, в её глазах читалось недоумение, смешанное с пока не очевидным, но всё же гневом. Её дочь почувствовала себя неловко и виновато улыбнулась.

— Дорогуша! — строго сказала мама. — Нельзя смеяться над недостатками других людей — они есть у всех. И, конечно же, у тебя их не меньше, чем у кого-либо другого.

Делия виновато опустила глаза. Дядя Джо понял, что нужно что-то предпринять, чтобы ослабить неловкость положения, в котором очутилась девочка. Он дружески подмигнул малышке и обратился к её матери.

— Все в порядке, мадам, — сказал он примирительным тоном, — не упрекайте ребёнка в том, что разговоры взрослых кажутся ему забавными. Вы сами, наверное, в юности вели себя точно так же. С возрастом это пройдет.

Эта речь дяди Джо произвела свое действие на мать Делии, которая, поколебавшись несколько мгновений, решительно кивнула головой.

— Что ж, мистер Тёрлоу, — сказала она, — пусть будет по-вашему.

Девочка видела, как на самом деле трудно было её матери пойти на этот шаг, но она не испытывала к ней сочуствия — её гораздо больше тронула готовность дяди Джо что-то сделать для неё, маленькой и доверчивой дочери фармацевта. На лице малышки, помимо ответной благодарности, появилась нежная улыбка, и она посмотрела на мужчину своими большими невинными глазами. Дядя Джо, казалось, ничего не заметил — он просто повернулся и продолжил свой путь по направлению к кладбищу.

— Всю свою сознательную жизнь я пытался оттянуть тот момент, — продолжил он диалог с матерью Делии, — когда мне придется начать зарабатывать себе на жизнь. В молодом возрасте я сокрушался, что общество не в состоянии раздавать блага всем и каждому, — при этих словах он вздохнул. — Но, как вы прекрасно понимаете, рог изобилия всего лишь утопический символ, и поэтому мне с тяжелым сердцем пришлось согласиться с устоями нашего несовершенного мира.

— Любопытно, — задумчиво произнесла мать Делии, — так вы довольны своей профессией? Я знаю, что она не приносит много денег.

— Дело не в деньгах, — сказал дядя Джо. — я пошел по стезе культуролога исключительно с той целью, чтобы не проводить много времени на работе.

— Хотите сказать, что даже эта работа выматывает все ваши силы? — его собеседница нахмурилась.

— Я считаю, что человек не должен жить исключительно одним трудом. Мне претила мысль стать кем-то вроде продавца или официанта — потому что другие начали бы относиться ко мне не как к личности, но всего лишь как к винтику в социальной структуре. Честно признаюсь, такая работа лишает меня возможности самовыражения, чего моя природа не приемлет.

— Я бы не сказала, что меня устраивает ваш взгляд на жизнь, — сказала женщина с едва скрываемым презрением, — интересно, как к этому относилась ваша покойная мать?

— Она тоже не одобряла мои мысли, — склонил голову дядя Джо, — и постоянно сокрушалась, наблюдая за тем, как я трачу её деньги безо всякой цели. Я отдавал себе отчёт в том, как ей было тяжело, ведь ей приходилось одной зарабатывать на жизнь и мое воспитание...

— Скажите, вы не считали себя хорошим сыном? — неожиданно перебила его мать Делии.

— Мне трудно дать ответ на вопрос такого рода, — мужчина пожал плечами, — я никогда не утверждал, что являюсь выдающимся человеком. Родители склонны идеализировать своих детей, но ребёнок в первую очередь хочет быть самим собой, и я не был исключением.

— Ох уж эти дети... — задумчиво произнесла его собеседница.

После этих слов мать Делии на мгновение бросила на свою дочь взгляд, полный сожаления и скрытой тоски.

Наконец их троица приблизилась к месту захоронения усопших. Под сводами высоких деревьев, росших у потемневшей от времени железной ограды, было прохладно. Солнечный свет играл на листьях старых дубов и клёнов, и время от времени до ушей малышки доносились птичьи трели, сопровождаемые тихим шелестом листьев. Взрослые прошли через ворота и направились по дорожке, которая проходила между ровными рядами могил и выводила людей на небольшую площадку, где под лучами солнца ярко сияла крыша небольшого склепа, стены которого были окружены цветущими кустами сирени. С левой стороны от него возвышался высокий обелиск из черного гранита, установленный на небольшом белом постаменте. Подобная разница в цветах придавала всему облику обелиска довольно контрастный вид. В лучах утреннего солнца его блестящая поверхность сияла невероятным блеском.

Делия, следуя за своими спутниками, с интересом смотрела по сторонам. Сначала она была поражена суровой красотой надгробий, но вскоре детское любопытство уступило место другому чувству, близкому скорее к меланхолии. Несомненно, вид могил вызвал в душе девочки странное чувство, которое можно было бы описать ложной утратой — у девочки было ощущение, что как только она пересекла невидимую границу, отделявшую кладбище от всего остального мира, то она сразу прониклась жалостью ко всем, кто был похоронен здесь под тяжелыми плитами.

Возможно, это могло быть простым проявлением детского преклонения перед последним приютом усопших, но, так или иначе, дети чувствуют окружающий мир острее, нежели взрослые, поэтому объяснить простыми словами странные чувства, охватившие Делию в тот момент, было невозможно — хотя бы потому, что и она сама не смогла их никак выразить.

Тем временем процессия из двух взрослых и одного ребенка приблизилась к вожделенной могиле, каменная плита которой была скрыта под зарослями сорняков — очевидно, никому не было дела до матери какого-то несчастного культуролога. Посреди бурьяна виднелось довольно-таки простое и непритязательное надгробие из натурального камня с вырезанной на нем надписью «Джеанн Тёрлоу (21 июля 1946 — 24 августа 1984)». На фоне соседних, аккуратно прибранных могил, могила матери дяди Джо производило такое гнетущее впечатление, что казалось, будто здесь была похоронена не бедная, скромная женщина, но мерзкая преступница, которая вызывала отвращение даже после смерти.

— Боже мой! — воскликнула мать Делии, разводя руками.

— В чём дело? — очнувшись от оцепенения, спросил её дядя Джо.

— Вы вообще не следили за могилой своей матери! — укоризненно ответила ему женщина. — Когда вы были здесь в последний раз?

Последние слова она произнесла, повернувшись ко Джо. Делия увидела, как лицо её матери засветилось такой энергией и решимостью, что малышке стало ясно — эта женщина готова на всё, каких бы усилий ей это ни стоило. Девочка перевела взгляд на дядю Джо, который молча стоял, глядя прямо перед собой. Его плечи были расслаблены и опущены, из-за чего могло создаться впечатление, что он как будто мгновенно устал от происходящего.

После минутной паузы мать Делии безо всякого предупреждения бросилась к могиле Джеанн Тёрлоу и, захватив сразу несколько зелёных стеблей сорняков, с силой потянула их на себя. Раздался хруст, и комья земли полетели во все стороны. Делия, которая продолжала стоять рядом с дядей Джо, вовремя отскочила в сторону, и её сарафан остался чистым. Её мать продолжала энергично вырывать сорняки из земли, в то время как дядя Джо продолжал стоять в расслабленной позе и с недоумением наблюдал за этим. Делия искоса посмотрела на него — она была несколько смущена тем, что мужчина даже не попытался помочь женщине, которая была его соседкой и её матерью в одном лице!