Осталось лишь ждать — сработало ли? Если в течение нескольких часов хронокоридор не потащит нас назад в прошлое, значит, он коллапсировал. В противном случае Сфера насильно вернёт нас обратно.

— Грейс, а что если… — произнёс я, перемалывая в голове безумную мысль. — Что если мы просто умерли? Зависли сознанием где-то в недрах этого круговорота хронокоридора? Сон… реальный. Один на двоих. Как-то странно часы остановились…

Грейс шутливо толкнула меня в плечо.

— В моём сне я бы исцелилась! — грустно усмехнулась она. — В моём сне я бы улавливала обонянием миллионы оттенков ароматов радужных цветов. В моём сне я бы чувствовала себя счастливой. В моём сне… — Она вздохнула. — Дальше можно не продолжать.

— Как думаешь, — прибавил я. — Твой отец вообще рассказал кому-нибудь о Сфере и причинах случившегося? У меня такое ощущение, что нет.

— Уж наверняка рассказал, — сказала Грейс. — Зачем ему было темнить? Мы так долго отсутствовали, что никого не осталось. Все люди, которые могли что-то предпринять, умерли или слегли с вирусом умирать.

— А кто ему поверил бы? — возразил я. — Чем докажет, что создал машину времени? Пока хроноркоридор был занят нами, Сфера была пустой железкой. Он не мог даже показать видеозаписи её запусков. Видеокамеры сломались. Ты говорила, что Мисси там воевала с кем-то. Может, просто запрограммировал её по-своему и всё на этом?..

— Я не знаю, — отмахнулась Грейс, устав от моего потока мыслей. — Так или не так, теперь всё равно. Ему могли и просто не поверить. Ох, меня тянет в сон…

Как-то так спокойно было на берегу. Жаль, не чувствовались запахи. После долгого, безвылазного сидения в подземке ди си эй обоих сморило кислородным излишеством. В благостной тиши царящего вокруг умиротворения мы так и заснули возле палатки на земле. Были не в силах сопротивляться этому удивительному напору расслабления.

Тут-то хронокоридор и схватил меня! Подкралась плутовка Сфера незаметно, когда мы спали. Синее звёздное пламя встретило меня при входе в ужасную центрифугу машины времени, к перегрузкам в недрах которой я никогда не привыкну. В суровом гиперпространстве меня снова подбрасывало, как ничтожную щепку и, в конце концов, вытолкнуло из потока времени с особым остервенением, словно пробку из вспенившейся бутылки шампанского. Как только звездное небо исчезло, наступила тьма, в которой пульсировали аквамариновые волны, искажавшие в пространстве мой собственный облик. Эти волны гипнотизировали и успокаивали. Сквозь их непроглядную пелену я начал различать смутные очертания нашей подземной лаборатории, но тотчас же вылетел из воронки времени где-то за городом. Забросило меня на пустырь, заросший дикими травами и цветами. Высоких строений в округе не наблюдалось…

Я вскочил на ноги, прижал руки к сердцу. Под рёбрами лихой ударник колотил в барабан, да так сильно, что каждый удар, бабахая, отзывался во всём теле вибрацией, закладывал уши и подкашивал ноги. Грейс спала рядом в позе эмбриона на ядовито-жёлтом матрасе среди колышущейся травы.

Спустя несколько секунд я осознал, что перемещение мне лишь приснилось. Всего-то сон!..

С того момента, как мы очутились на берегу озера, прошло по ощущению часа два. Что ж, подумал я, нужно выждать ещё пару часиков. Если к вечеру нас не вернёт обратно, значит, хронокоридор уничтожен. В ожидании наступления этой размытой границы времени я стал перебирать рыболовные снасти. Схватил нож, прошёлся по округе в поисках хорошей ветки для изготовления удилища. Запасы провизии в виде сухпайков у нас оставались, но спустя некоторое время придётся перейти на рыбную ловлю. Пусть желудок и отказывается принимать пищу, но какой-то её процент всё равно переварится и даст хоть какую-то долю питательных веществ, необходимых для поддержания жизнедеятельности организма.

Между тем вечерело. Солнце догорало, клонясь к горизонту. Ещё часик полтора, и оно зайдёт за горы. Станут они чёрными-чёрными, а их мрачные, острые силуэты по контуру осияют слепящим золотом.

Когда я возле палатки вытачивал гибкую длинную ветку, изготовляя удочку, Грейс во сне вывалилась из надувного матраса и, оказавшись в траве, пробудилась.

— Ой… — Она в рассеянности огляделась на берегу. — Мы всё ещё здесь?..

Я молча кивнул.

Грейс убедила меня распаковать сухпай и что-нибудь съесть. Не смотря на слабость во всём теле, мне не хотелось притрагиваться к пище. Распотрошили упаковку, кое-как проглотили по куску безвкусного ржаного хлеба.

— Сходим к домику экскурсовода? — предложил я. — Вроде тут недалеко. Интересно, что с ним стало.

Грейс обвела рассеянным взором берег, поглядела на разбросанные вещи.

— Не сидеть же здесь в ожидании смерти? А обратный путь найдём?

Я достал компас, нацелил расплывающийся взгляд на стрелку. Она дрыгалась, указывая северное направление.

— Компас… работает. Найдём.

Грейс кивнула:

— Уложим вещи в палатку. Наберём сухих дров для вечернего костра. Тогда и прогуляемся.

Грейс завязала на голове алую тряпку квадратной формы по типу пиратской банданы, выпустила волосы сзади, и образ её получился, может быть, даже слишком романтичным для этого места, для этой ситуации, для нашего с ней физического состояния.

Отойдя от берега, мы попали в густой лес, куда солнечный свет сквозь листву плотных крон проникал с большим трудом. Здесь было прохладно. В сочной траве кругом что-то шуршало. При каждом шаге прыткие ящерки разбегались во все стороны. Лес жил своей жизнью как единое, огромное, бескрайнее живое существо.

Труда не составило набрать сухих веток.

Дело сделано, а следом состоялась прогулка.

Домик экскурсовода, как мы его прозвали, был не таким уж маленьким. Крупное длинное здание располагалось внутри большой огороженной территории. Каково его истинное предназначение, ни я, ни Грейс не знали. Известно, что там располагалась база, где экскурсоводы собирали туристов для похода в горы, а клуб рыболовов несколько раз в год проводил свои соревнования. Идти к нему на северо-восток от кемпинговой зоны обычным шагом минут пятнадцать. При нас не было часов. С этих пор мы не наблюдали время. Неизвестно сколько слонялись в прохладной тени стрекочущих, шуршащих, скрипящих зарослей, но сделали три передышки. Усталость давала о себе знать, сердце колотилось в надрыве, сосуды туго пружинили под напором густой крови.

Мы и не представляли, как будем жить здесь без антидепрессантов, пилюль, лекарств, вспомогательных средств под прогрессирующим, разрушительным воздействием вируса MV-mod. Мы об этом не думали. Настраивались на поездку в один конец. В пункт назначения прибыли. Всё.

В какой-то момент Грейс запаниковала. Споткнувшись, упала на землю. Вскочила на ноги и принялась тормошить меня, желая вернуться назад. Лес пугал её своей дикостью. Горожанка, не привыкшая к густой растительности, растерялась, хотя за последнее время чего только ни пережила в связи с нашими трагичными путешествиями сквозь время.

— Возвращаемся, пока не заблудились! — требовала она, дёргая меня за руку. — Не найдём же ничего! Потеряемся.

— Грейс, — сказал я. — В нашем положении бояться чего-либо глупо. Представляешь, что ждёт нас впереди?..

Она уселась в густой траве, покачала головой и с глубокой печалью опустила глаза. Я сел рядом. Нежным прикосновением пальцев к подбородку Грейс приподнял её лицо, чтобы заглянуть в глаза. Их изумрудный блеск был всё тем же ясным и чистым, как раньше, и это единственное, чего в её облике не коснулись болезненные изменения. Большие синяки под глазами, бледное как серая известь, худое лицо с остро выпирающими скулами. Пакля блекло-рыжих волос, а сверху романтично завязанная, ярко-алая бандана. Впрочем, я выглядел не лучше.

— Грейс, мы купили билет в один конец. Сколько нам осталось? Месяц?

— Возможно полтора, — хмыкнула она. — А вдруг этот вирус как-нибудь отступит? Мы же ещё не проверили капсулу!

Поведал бы кто-нибудь, каким образом нам доковылять до этой проклятой капсулы! Полтора месяца назад, ещё до болезни, я и то кое-как топал от озера до города…