Прозрачные голубоватые струйки фонтана били вверх, на высоту чуть выше ладони, чтобы спустя мгновение упасть вниз и, разбившись на капли, мягкой волной стечь вниз по череде хрустальных чаш. А затем, добравшись до последней, повторить заново свой взлет и неминуемое падение – и так из века в век, бесконечный цикл, повторяющийся раз за разом. Старый трофей из разграбленного храма Порядка по легендам успокаивал разум и позволял найти лучшее решение из возможных. Наверняка, тысячи лет назад владыки и полководцы Дома Змеи точно так же, как и он сейчас, смотрели на игру воды, размышляя о своих проблемах, строя планы, взращивая надежды…

Саа-Шен нехотя отвел взгляд от фонтанчика и посмотрел на своего собеседника, так же, как и он до этого, пялящегося на голубоватые струйки.

– Как состояние главы? Есть хоть какие-то изменения? – ю-а-нти постарался во время вопроса придать своему голосу волнение и сочувствие, но получилось плохо – он слишком сильно вымотался за последние дни и сейчас не чувствовал ничего, кроме усталости. Бремя власти, свалившееся на него после провального рейда и ранения лидера клана, отняло почти все силы, а грядущая война Домов рождала множество вопросов и проблем: союзы, обещания, возможные конфигурации альянсов в будущей войне, переговоры с домом Летящих, вошедшие в завершающую стадию, торговые сделки, закупки сырья для будущих зелий и подготовка бойцов – всё требовало от него внимания и немедленных решений, а также, по возможности, встречи с Шепчущим, лежащим сейчас в Регенерационном зале и напоминающим плохо освежеванный труп.

Аху, небольшой губрин, отвечавший в их Доме за создание и изготовление зелий, попутно занимавшийся лечением раненых, при вопросе Саа-Шена устало прикрыл глаза – он не спал уже шестые сутки после возвращения Владыки с остатками рейда и держался только за счет зелий бодрости, но скоро и они перестанут помогать: у любого организма есть свой предел, и его уже весьма близко подошел к своему. Сейчас за пару часов сна Аху не пожалел бы и своего хвоста или руки. Хотя нет, руки ему нужны, тогда глаза ему вполне хватит и одного. Просидев так несколько мгновений, он сипло заговорил:

– Ты и сам все знаешь, но если хочешь, повторю еще раз. Во время попытки проведения ритуала очищения сработало, скорее всего, какое-то отложенное проклятье, завязанное на крови – эти твари одни из лучших в подобной магии. Кровь Владыки стала буквально распадаться, превращаясь в яд, а плоть начала гнить, пожираемая получающейся отравой изнутри, особенно в местах ранений. Мы уже трижды проводили полное переливание крови в надежде вытянуть проклятие вместе с ней, но смогли лишь замедлить процесс. В итоге, используя все доступные нам зелья и карты, включая золотые, удалось стабилизировать состояние господина, но вылечить его таким образом не получится. Так что не рассчитывай на улучшение. Нужен высший ритуал очищения, способный уничтожить магическую основу проклятья, тогда уже мы сможем без труда справиться с остатками отравы в теле и излечить Владыку.

Саа-Шен согласно кивнул в знак того, что понял сказанное:

– Продолжай.

Губрин, отогнав хмарь давящей усталости, заговорил более энергично:

– Мы ищем тех, кто сможет провести ритуал, но это не просто – тут нужен либо кто-то из высших жрецов светлых богов, либо мастер ритуалов уровнем не ниже архимага. В Двойной Спирали подобных нет, пришлось обратиться к нашим торговым партнерам в Городе-в-Пустоте. Они обещали помочь с поисками и наймом, но это займет некоторое время и обойдется, скорее всего, очень недешево. Правда, выбора у нас нет – это единственное, что сейчас может помочь.

– А стоит ли? – голос Саа-Шена подобно острому клинку разрубил монотонное течение беседы. – Лидер допустил ошибку, так пусть платит, почему мы должны тратить ресурсы клана на его спасение? Из-за его просчета погибло двенадцать наших бойцов, и Биржа наемников больше не желает с нами работать после гибели всех, кого мы там наняли, – распаляясь и теряя контроль, обычно сдержанный ю-а-нти даже вскочил с кресла. – А это ввязывание в противостояние кланов сейчас, когда мы только-только обрели Знамя и дом?! Нужно не лезть в новые войны, а выждать время, собрать силы, привлечь новых бойцов, чтобы укрепить свои позиции! Вместо этого в угоду интересам главы мы растеряли даже тех немногих, кого сумели собрать. И как я должен привлекать новых Игроков, если мы умудрились потерять стольких меньше чем за цикл?! Шепчущий торопится и допускает ошибки, так пусть же он за них и отвечает, а не все мы!

Аху, раскрыв рот, непонимающе смотрел на разгневанного ю-а-нти: он никогда не видел его таким. Обычно спокойный и сдержанный, сейчас змей был похож на разбуженный вулкан, в котором клокочет лава, а слова подобны кускам раскаленной магмы.

В сознании главного алхимика в принципе не укладывалось то, что ему говорил первый помощник лидера Дома: слова просто не доходили до разума, ускользая прочь. Губрин вырос в закрытом обществе, где традиции подчинения и уважения были неотъемлемыми спутниками от рождения и до смерти, где каста и семья определяли всю дальнейшую жизнь, а глава клана являлся живым воплощением бога на земле. Его воля была неоспорима, и тот единственный раз, когда Аху пошел против вековых традиций, открыл ему путь в Игру Хаоса.

Он тогда сбежал, спасая свою жизнь, вместо того, чтобы сохранить честь – умереть, приняв удар клинком от рук победителей, уничтоживших его клан. Ритуальная казнь должна была очистить территорию от проигравших, дав жизненное пространство тем, кто сумел одержать победу. Все слуги проигравшего клана обязаны были разделить судьбу своих хозяев, но умирать, еще даже не начав толком жить, когда тебе не исполнилось и двенадцати зим – это так не справедливо! Ведь он не совершил ничего плохого, был добрым и верным слугой, всегда делал все, что ему говорили, а в награду за это должен расстаться с жизнью?!

И Аху сбежал, отбросив родовую честь и приняв клеймо изгоя. Врата Хаоса нашли его на третий день, когда он, проклиная судьбу, рылся в помойке в поисках хоть чего-нибудь съедобного. Враги даже не стали его разыскивать, предоставив возможность сдохнуть самому. И когда перед бывшим слугой открылся портал, маня к себе и зовя, рассыпая обещания силы и власти, он это воспринял не иначе, как милость Сеттис, сжалившейся над одним из своих детей.

Игра не была милостива к нему, щедро подарив много боли и страданий, пока он не нашел своих: Владыка, раненый сейчас, дал ему защиту и знания, помог обрести смысл, семью, а теперь еще и дом, о котором они все так мечтали. И ему предлагают его предать?!!!

– … Тебе даже делать ничего не надо: вывезем главу в Город-в-Пустоте, когда найдем мастера ритуалов – сомневаюсь, что нам согласятся помочь жрецы светлых богов – а там ты всего лишь ослабишь действие препаратов, сдерживающих яд, и отрава сама все сделает за нас, добив его. Обещаю, что справедливо разделю его карты с тобой, а потом и власть внутри Дома – станешь моей правой рукой. Хозяин подвоха не почувствует: сейчас он ослаблен как никогда и почти не приходит в сознание…

Заметив, что губрин все это время молчит с отсутствующим выражением лица, ю-а-нти наконец-то отвлекся от описания своих планов и обратил на него внимание:

– Ну, чего молчишь? – требовательно спросил Саа-Шен алхимика, вновь прикрывшего глаза. – Ты что, спишь?! – змей разгневанно схватил соклановца за плечо и сильно потряс.

– Нет, – Аху открыл глаза, равнодушно посмотрев на ю-а-нти. – Я представлял, что сделает с тобой Владыка, когда вылечится. Пока мне больше всего нравится вариант скормить тебя живьем червям-мозгоедам, а потом, на последней стадии, вылечить и придумать что-нибудь еще. Нам больше не о чем с тобой говорить, предатель, покинь этот дом в течение часа! – резко развернувшись, он быстро пополз к выходу.