– Таких «малышек» было выпущено всего чуть больше ста штук, – совершенно по-мальчишечьи похвастался мне Кристовский.

– Вау! – только и вымолвила я.

Назвать «малышкой» этот полноценный лимузин я бы не осмелилась! Не представляю, сколько бензина он «кушает», но ехать в нём было одно удовольствие: просторный и быстрый, он скользил по улицам города как яхта по морю.

– Ты купила нитки?

– Да. Чистая шерсть. А какие нужны были. Я вчера не смогла до тебя дозвониться, чтобы уточнить.

– Не важно, эти отлично подойдут, – он схватил моток в руки. – Пойдём.

Мы вошли в особняк. Естественно он был таким же трендовым и лощенным как и его хозяйка. Создавалось полное впечатление, что она открывал страницу каталога дизайнерских интерьеров и заказывала всё по порядку слева направо. Каждый диван, полка, ваза – всё было на идеальных местах. И даже для такой «профанши» как я очевидно, что безумно дорогим.

Молча, как две тени мы двинулись по дому. Глеб внимательно осматривал помещения, будто искал что-то, руками же не глядя перебирал шерсть. То ли плел что-то, то ли теребил на манер чёток. Я же просто глазела по сторонам. Слегка завидуя, как живут некоторые! Приближаясь к спальне ощутила странный запах, напоминающий увядшие или даже подгнившие цветы. Кристовский сделал жест рукой, показывая чтобы я была особенно осторожной. Значит, мне не показалось. Тут действительно что-то происходит. Дальняя дверь в коридоре. Скорее всего кабинет хозяина. Да, сюда мы и направляемся.

Резким движением медиум распахнул её. Словно бы хотел застать кого-то на месте преступления. Я заметила сгусток тьмы, мелькнувший в рассветных лучах. На подоконнике лежала рассыпавшаяся из рядом стоящего горшка с цветком земля. А на полу какой-то порошок… то ли соль, то ли сахар, то ли что похуже…

Но я не успела разглядеть, потому что Кристовский накинул на ночной силуэт сетку. Оказывается, из купленной мной пряжи он успел сплести что-то вроде невода. И теперь в нём билось забавное, но несколько неприятное существо.

Очевидно, что оно была женского пола. Голова у неё была непропорционально маленькая. А тело очень худое и длинное. Зеленовато-серая кожа была сильно натянута на выпирающие косточки. Морщин у особы не было. Но и юной она совсем не выглядела. Вся какая-то дряблая, пупырчатая, склизская. Чудовище было опутано лохмотьями, напоминающими платье. От неё резко пахнуло гнилью и затхлой водой.

– Ну, откуда ты здесь взялась, кикимора болотная? – строгим тоном спросил Глеб.

– Так я это, всегда здесь обитала… Это вы тут на моём болотце домов понастроили. Деться бедной бабе некуда, – скрипучим тоном отозвалось создание.

– Да так уж и некуда. Ты хозяина низвела? – еще более требовательно призвал её к ответу медиум.

Я поёжилась.

– Да какое… Мне он не мешал. Ему до меня и дела не было. Я уж бывало и расшумлюсь, и раздухарюсь… Уж скриплю-скриплю, топаю-топаю, тарелками звеню-звеню, а он из графина накурлыкается и спит. Делов до меня нет. Мы с ним хорошо, дружно жили. А уж жена его так вообще, – вздохнула зеленоватая тварь. – Я сама её боюсь, – шепотом доверчиво сообщила она.

– Ну ясно.., – хохотнул Глеб. – Ты мне скажи, пароли от сейфа видела-знаешь, мне поведаешь? А я тебе вот пряжу подкину, будешь сети плести… Или хочешь на болота тебя отвезу?

– Не-не, не надо меня на болото! У них тут в нижних этаж бассейн есть с банькой, я уж там свой век скоротаю пока, – доверительно поведала она. – А вот пряжку давай, а то у ентной ведьмы всё тряпьё таких мерзких цветов, фу! Я уж, конечно, по ниточки тяну, но пока её стемнишь, так сто ночей пройдет, – улыбнулась наша собеседница обнажив мелкий, сероватые зубки.

– Так, что подглядела ты пароль от сейфа хозяйского?..

– Ох, прости человек хороший…

– Ну это ты уж загнула, – вновь рассмеялся над шуткой Глеб Ростиславович. – И с человеком, и с хорошим…

– Ну не видала я пароля…

– Врешь, жаба зеленая! Не боишься, что я тебя поджарю с французским соусом! Кикимора зафыркала.

– Правда, он всегда так раскорячится над своим златом, яки кощей, ничего не видать.

– Но ты то хитрая бестия, поди подвернулась под рукой! Не трать моё время, – он дернул свою импровизированную сеть, запутывая и душа сидящую в ней чертовку.

– Ой, ой! Скажу, – она назвала комбинацию из семи цифр.

– Варвара, запиши, – я быстро выполнила просьбу Глеба.

– А в бумагах, что написано, – продолжил он допрос.

– Не видала! Ну не видала, – заверещала кикимора. – Но я тебе скажу… бывает он тут… когда луна спит, в самые тёмные ночи, является он… пройдет… пошепчет чего и уйдёт. Держит его тут что-то… Уж не знаю, то ли грех, то ли долг… это уж ни ко мне… я то мелкая бесовка… мне ниточку бы да соли щепоть… я уж и не достаю род человеческий… что он мне… люди тем паче сейчас пошли гнилые, порой уж не знаешь, куда ныкаться.

– Ладно тебе, люди всегда одинаковые, – нетерпеливо прервал её философские рефлексии медиум. – Сгинь пока не рассвело.

Он отпустил сеть. Болотистая фигурка мгновенно всосала моток пряжи в себя, куда только у неё он поместился и скрылась где-то за шкафом.

– Кто это была? – изумленно спросила я, когда мы вернулись в автомобиль.

– Кикимора, – как будто это было само собой разумеющимся сообщил Глеб.

– Я думала, они только на болотах водятся.

– Ой, Варвара, сколько я просил! Забудь свои сборники сказок. Афанасьев когда их составлял, совсем не собирался энциклопедию написать. Так… Побасенки для детей. Если каждый будет знать, что кикиморы живут в мокрых подвалах, что тогда начнётся? Конечно, жили они на болотах, но если на тех болотах дома понастроили, а программу реновации не предусмотрели. Что им делать? Вот и забились они кто куда. В Питере их знаешь сколько? О! Ладно, главное мы узнали. Так что даю тебе отгул. Ночью заеду за тобой. Всё. У меня еще много дел, отсюда уже сама, – он высадил меня на той же остановке, что и Наталья вчера.

– Шерсть брать?

– Нет. Больше она нам не понадобится. Выспись, как следует, – напоследок пожелал мне босс. – Ближайшая ночь может оказаться сложной.

***

Первое о чем я подумала, когда вышла в указанное время и увидела автомобиль Кристовского, что луна на небе была. Светил совсем тонкий месяц. Но он был ярко очерчен на звездном небосводе. Получается по словам кикиморы эта ночь нам не подходит. Но учить шефа очевидным вещам постеснялась.

– Открывай дверь, а я пока достану вещи, – остановив машину во дворе Сыромятиных, сказал Глеб и обошел машину со стороны багажника.

Поднявшись по крыльцу, я на пару секунд замерла, дожидаясь, что он приблизится ко мне. Повернула ключ, когда почувствовала аромат его парфюма. Слегка пряно-сладковатый, но очень мужской. В нём чувствовался контраст перца, ванили и шалфея. В этом сочетании запахов было что-то брутальное и надежное. Сейчас он предстал в том же самом облике стройного интеллигента, что и утром.

Мы вновь вошли в дом. Несмотря на темноту, у меня получалось уверенно двигаться в нём. С утра запомнила, что где. Глеб сразу же целенаправленно направился в кабинет Сыромятина. Когда мы вошли, он первым делом поглуше задвинул портьеры. Кикиморы было не видно. Судя по всему, она заранее услышала нас и решила не попадаться на глаза норовистому магу. Мало ли что у него еще заготовлено.

В кромешной темноте, Глеб Ростиславович наощупь разложил на столе свой заметно потёртый дипломат, раскрыл его и достал оттуда планшет из светлого дерева. Даже в темноте тот слегка светился, отражая пробивающиеся через штору, плохо заметный обычному взгляду лучи. На поверхности были нанесены странные буквы, напоминающие кириллицу, а также римские цифры, ниже еще какие-то витиеватые символы. Сверху положил небольшую округлую фишку, напоминающую медиатор для гитары. В следующий момент он извлек небольшую лампаду со свечой внутри. Вытащив из кармана совершенно обычную зажигалку с надписью Bic маэстро воспламенил фитиль.

Комната озарилась тёплым фиолетово-оранжевым светом. Затем мой босс переключил свое внимание на планшет, начав водить над ним руками, и тихо произносить непонятные для меня слова. Признаюсь, что я не была уверена, что он говорил на русском или каком-то другом из современных языков. «Фишка» принялась быстро двигаться по доске. Я пыталась уловить, повторяет ли она его слова либо отвечает, ведя замысловатый диалог. Судя по тому, как периодически замирали пальцы Глеба, и как пристально он следил за движением фигурки – это была недоступная моему пониманию беседа. Но как бы сильно я не пыталась вглядеться, я не успевала так быстро читать.