Психология. Человек вишудхи может быть удивительно разнообразен. Иногда кажется, что он в каждый момент времени с удивительным совершенством играет какую-то роль и с большой непринужденностью переходит от одной роли к другой, а что он при этом думает и чувствует, остается внешнему наблюдателю непонятным. Сам для себя, он в каждый момент времени просто старается быть адекватным, но его адекватность основана не на общих ощущениях и интуитивном восприятии реальности (как это происходит в случае анахаты), а на точном знании мира и самого себя и на искусном использовании различных техник, навыков и способов поведения, которые он для себя определяет как инструменты воздействия на мир и ситуацию.
Его тип эгоцентризма связан с его ощущением уникальности своего бытия как части мира и с чрезвычайной ответственностью за свое поведение и бытие. Ему не безразлично, в какую сторону он повернется, как он наклонит голову, что и кому скажет, как посмотрит и во что оденется. Всем практическим деталям своей жизни он придает большое значение и знает им цену; в определенных ситуациях он может создавать впечатление, что он безразличен к тем или иным материальным и конкретным моментам, он может казаться и идеалистом, и романтиком, и влюбленным, для которого ничто не важно, но в другие моменты времени оказывается, что это не более, чем маски, и его поведение всегда опирается на конкретное видение и приемы, которые он использует. При этом у него совершенно нет ощущения лицемерия, скорее он ощущает себя инструментом в руках Божьих или в руках мира, который кажется ему в достаточной мере осмысленным и цельным, так что он является одним из творческих исполнителей мировой эволюционной программы, находящимся на своем месте и в нужное время; это человек, который нашел сам себя (по крайней мере, на уровне конкретного поведения), и он отвечает за свои действия. Он верит в свою интуицию и опирается на нее, но всегда старается найти ей конкретное подтверждение в своем видении мира и происходящих событий. И, как правило, такие подтверждения он находит, хотя иногда путем существенного труда. Его отличие от человека анахаты заключается в том, что он может нести благодать в те области, которые еще не настроены на ее восприятие, и вести работу в таких условиях, когда человек анахаты не только опустил бы руки, но и, скорее всего, поспешил бы из них удалиться.
Память для человека вишудхи — это всегда сокровищница: ценнейшее собрание пережитых сюжетов, найденных форм, или форм, которые могут быть завершены в настоящем, а может быть, и в далеком будущем. Во всяком случае, для него она представляет собой мощный источник энергии и информации, которым он тактично пользуется, не отрицая прошлого и не разрушая его, а как бы слегка его трансформируя, понимая и осмысливая его глубже, тоньше, точнее, и получая при этом ключи к конкретному поведению в настоящем и будущем.
Работа. У человека вишудхи есть два любимых вида деятельности: первый — это работа мастера, руками которого мир создает объекты для себя, и второй — это работа торговца, которая ничуть не менее важна, и задача которой — определить место в мире для уже созданных вишудховских объектов. Хороший торговец продает свой товар нужному человеку в нужное время, и для этого необходимо искусство — не меньшее, чем для создания объекта на вишудхе. В наш век торжества грубой социальной энергетики и стандартизации, когда объекты, производимые на продажу, похожи друг на друга, как капли воды, функция торговца, естественно, профанируется, но в принципе в вишудховской реальности нет двух одинаковых объектов и двух одинаковых покупателей, и задача торговца заключается в том, чтобы точно найти время и место для продажи данного объекта совершенно определенному потребителю, которого он должен как-то привлечь и найти, и эта задача вызывает у него величайшее вдохновение.
По идее, работа торговца, продающего свой товар покупателю, ничуть не менее ответственна, чем работа врача, назначающего лекарство больному; однако для того, чтобы выйти на должный уровень, и продавцу, и покупателю необходимо самим находиться на уровне вишудхи, то есть ощущать мир как единое целое, а объекты продажи как неотъемлемые и необходимые его части.
Привязанность и ответственность. Человек вишудхи в роли мастера чрезвычайно привязан к своему объекту — пока он им занимается. Весь мир словно сосредоточен на творении этого объекта, и ничего важнее этой задачи не существует. Однако как только объект изготовлен и занимает свое место в мире, мастер совершенно от него освобождается; у него остается привязанность к объекту лишь в виде воспоминаний, которые в свое время могут быть им использованы, и в виде возросшего мастерства, в частности, еще лучшего ощущения мира как единого целого, и владения методами, используемыми для творения его частей.
Жизнь человека вишудхи достаточно тонка; в каждый момент времени он нечто творит, но момент, когда он заканчивает свою работу, неочевиден, поскольку он всегда выполняет ее на многих планах сразу, в том числе не только на плотном, но и на тонких. Поэтому он может закончить свою работу в тот момент, когда с точки зрения плотного плана она еще далеко не доведена до конца или, наоборот, способен ходить вокруг уже по-видимому совершенно готового объекта и доводить его до такой степени совершенства, что это вызывает раздражение окружающих, хотя, с его точки зрения, работа еще не окончена.
Это же касается и его собственной жизни: некоторые ее сюжеты он проводит чрезвычайно быстро, не задерживаясь на них, хотя кажется, что стоило бы, а на других он застревает, как будто невидимая сила не выпускает его из ситуации, в которой вроде бы все уже ясно, все сказано и сделано — и тем не менее он возвращается к ней снова и снова, продолжая, казалось бы, давно закончившуюся историю. Однако его глазами этот сюжет еще не завершен и пока он сам не увидит его как законченный, он с ним не расстанется. Его ответственность есть ответственность за судьбу мира в целом и никак не меньше, и попытки каким-то образом снизить эту ответственность или ее конкретизировать, привязав к какой-то меньшей области, не приведут к желаемым результатам. Человек вишудхи принимает ответственность сам, а снимает ее с него мир, и эти ощущения (как возложения, так и снятия ответственности) даны ему в непосредственных чувствах, и он их ни с чем не спутает.
В каком-то смысле вся жизнь человека вишудхи есть творчество, но оно отличается от творчества анахаты тем, что в нем всегда уделяется пристальное внимание инструментам, техникам и восприятию объекта и мира как состоящих из сложным образом соединенных и соподчиненых частей и элементов. С этими элементами и связями и работает человек вишудхи, пользуясь инструментами, которые являются более тонкой частью мира. Его творчество никогда не бывает локальным, оно всегда какими-то гранями и формами согласуется с судьбой всего мира, и поэтому творчество на вишудхе не бывает чересчур конкретно — прагматичным и целенаправленным; у него, как правило, возникают различные побочные результаты, а у вишудховских творений есть особые качества, которые делают их применимыми к гораздо более широкой сфере, чем это могло предполагаться в начале. Как заметил еще Марк Твен, у книг есть масса разнообразных применений, например, тонкие книги можно подкладывать под ножку стола, чтобы он не качался, а толстой книгой можно, подкравшись сзади, внезапно ударить по голове своего приятеля, чтобы он, наконец, вошел в разум и признал вашу правоту.
Свобода творчества глазами человека вишудхи есть нечто несуществующее: у творчества всегда есть конкретная цель и наиболее точный путь к ее достижению, который приводит к наиболее адекватному результату, а все остальные пути приводят к менее адекватным, менее красивым и менее изящным результатам и являются лишь приблизительным достижением цели. Таким образом, свобода существует между высококачественным и низкокачественным исполнением задания, и как таковая она человека вишудхи не интересует. Все необходимые для его творчества знания и инструменты у него есть, а если ему не хватает личной энергии для того, чтобы адекватно разрешить поставленную им самим и миром задачу, он может, конечно, отнести это к своей свободе, но в таком понимании она ему не очень-то и нужна.
