Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Психология и самосознание. Для мистика-харизматика характерна устойчивая положительная самооценка и самомнение. За ним стоит сила, которую он ощущает, и эта сила совершенно реальна, поэтому свою самооценку он, как правило, не демонстрирует явно, так, как это склонны делать люди с сильным комплексом неполноценности. Скорее он навяжет окружающим ощущение значимости собственной персоны значительным взглядом, уверенными манерами поведения, веской интонацией. Его уверенность в себе бросается в глаза и заразительна, причем непонятно, на чем она основана. Его идеал — это некоторое мистическое единство людей и их объединение вокруг идеи, которая представляется ему идеально истинной и возвышенной, но сформулировать ее чересчур конкретно он не в состоянии, и именно это последнее обстоятельство является для него надежной защитой, ибо невозможно опровергнуть нечто несформулированное. На низком уровне это необыкновенный эгоцентрик с совершенно круглым эго, которому, как он считает, должен служить весь мир. На высоком уровне его эго расширяется до размеров всего мира, и тогда уже он служит всему миру, но опять-таки, с позиции его объединения.

В целом можно сказать, что этот человек тотален, и это дает определенное обаяние его личности, так как обычно означает большую широту натуры, а если он диктатор или деспот, то он будет тиранить своих подчиненных во всех областях их жизни, не упуская из виду ни одну. Если он выступает в роли благодетеля, то он облагодетельствует вас со всех сторон, но в то же время вы почувствуете, что ни одна из них не является для него объектом особого внимания, а что именно для него важно, понять будет не так легко. Для того, чтобы понять, какое место во внутреннем мире этого человека вы занимаете, вам придется узнать весь его внутренний мир целиком, а это очень нелегко, ибо он богат, во всяком случае, многогранен. Мелкие страхи мистику-харизматику несвойственны, скорее им владеет некоторый глобальный страх, в тяжелых случаях переходящий в фобию, быть уничтоженным полностью. Он не боится того, что какая-то мелочь изменит его целостность, он всегда сможет приспособить ее к себе, он боится тотального изменения своей целостности, и его неуверенность в себе возникает тогда, когда его целостность дает не одну маленькую трещинку (ее как раз залатать несложно), а возникает глубинная трещина до самого его естества. Его враги, как правило, внутренние, подкрадывающиеся незаметно и лишающие его харизмы. В схватке с равным противником вопрос для мистика-харизматика стоит таким образом: или я тебя съем, переварю и ассимилирую, или ты меня.

Слабые места. Очевидный недостаток мистика-харизматика — это известная поверхностность натуры, он не любит копаться в деталях и чересчур точно разбираться в качествах. Если какое-то одно качество его не устраивает, он с легкостью переключается на другое, не замечая того, что недостаточная проработка уменьшает его харизму в целом. Он любит разнообразие во всем и не любит, когда его в чем-то ограничивают. Впрочем, если это сделать, он легко может переключиться, так что вы даже поначалу и не заметите, что стали ему поперек дороги, но он, можете не сомневаться, это заметил, хотя и не подал виду.

Свобода относится к одному из его идеалов, причем в балансе свободы и ответственности он отдаст предпочтение свободе, а что касается ответственности, то харизматический дар, ему свойственный, как бы снимает с него эту проблему. На первый взгляд его идея настолько прекрасна, что ничего плохого при следовании ей произойти не может. Более глубокое наблюдение покажет его личную роль в реализации своих идеалов и уровень личной чистоты, для этого необходимой, — но такого рода сомнения свойственны лишь развитым мистикам-харизматикам. Что касается свободы окружающих, особенно поддавшихся обаянию его харизмы, то он рассуждает приблизительно как Николай Бердяев, говоря, что свобода человека заключается в том, чтобы свободно найти себе идеал и свободно ему подчиниться. Таким образом, для тех, кто подчиняется мистику-харизматику, свобода была уже один раз реализована в акте первичного подчинения, а далее никакой свободы уже не остается, кроме как свободы подчиняться его собственным распоряжениям и волеизъявлениям. К счастью, они не бывают чересчур конкретными и определенными и нередко сводятся к абстрактным призывам и лозунгам; впрочем, непостижимым образом во многих случаях они оказываются весьма действенными.

Самоощущение мистика-харизматика обычно положительное. Другими словами, он самодостаточен; ему хорошо с самим собой; у него есть идея, которая должна вылиться благодатью в этот мир, и он старается передать ее другим людям и объединить их вокруг нее. Таким образом, сам себя он чаще всего переживает как милостивого монарха, щедро раздающего милостыню всем желающим ее взять, и удивляющегося упрямству отдельных его подданных, которые по непостижимым причинам отворачиваются от его монаршей милости. Ну что же, и для таких есть место в мире, но он ими заниматься не будет.

К числу его добродетелей относятся широта воззрений, терпимость, способность к выслушиванию критики и общая благожелательность к тем людям и ситуациям, которые не противостоят ему откровенно. Он всегда старается как-то адаптировать и ассимилировать в своей реальности все, что попадается на его пути, и делает это, как правило, с лучшими чувствами; другое дело, что потенциальные объекты ассимиляции не всегда склонны ассимилироваться, и иногда оказывают этому упорное сопротивление, и в этом случае у него может оказаться достаточно терпения и разносторонности: «Вам не нравится эта разновидность желудочного сока — что ж, я выделю другой», — как бы говорит мистик-харизматик. Его характерное преимущество заключается в том, что он не выступает ни на предметном, ни на качественном уровнях, и ему трудно противостоять на этих уровнях, поскольку он их словно бы и не касается. Так философ может интерпретировать с позиции своей философии любые жизненные обстоятельства или научные теории: их конкретное содержание ему нисколько не мешает.

Связи мистика-харизматика в пределах пространства, охваченного его персональным магнетизмом, могут быть чрезвычайно разнообразными: он может знакомиться с любыми людьми, имея в виду их последующее участие в своих программах, но никак не специфицируя их роли, поскольку его харизма сама должна прямо или косвенно указать им их места. С другой стороны, его нужно воспринимать в целом, и при таком восприятии одних людей он сильно притягивает, других — необъяснимо отталкивает, и те связи, которые у него возникают, обычно устанавливаются сами по себе, не требуя особых усилий с его стороны — его обаяние как бы естественным образом завоевывает мир, а те связи, которые у него не устанавливаются, не делают этого категорически, и он это знает.

Как этот человек смотрится со стороны? С одной стороны, он притягивает взгляд; с другой стороны, то в нем, что привлекает внимание, безусловно не сводится к его внешности, одежде, манерам: его личность как бы находится вне всего этого. Одеваться он может по-разному, но редко какая-либо деталь или оттенок его костюма бросается в глаза — скорее его облик смотрится как единое целое и прицепиться взглядом к какой-либо делали может быть затруднительно. Если он одет в лохмотья, то это будут пестрые лохмотья, может быть, живописные или безобразные, но в любом случае смотреться они будут как единый ансамбль.

Его тело кажется вырезанным из единого куска; пластика, возможно, кошачья, хотя это не обязательно — но по крайней мере видно, что тело двигается целиком, отдельные движения рук и ног не бросаются в глаза; иногда акцентируется голова; по крайней мере, короткие волосы — не его стиль. Общаясь с ним, рассмотреть его одежду и тело нелегко, поскольку максимальное внимание притягивает его взор; иногда кажется, что он может общаться вообще без слов, выражая себя взглядом и не нуждаясь в иных проявлениях.

Общение. Со стороны такой человек может выглядеть как блаженный, или как самовлюбленный дурак, проповедующий совершенно бредовые идеи, но непостижимым образом привлекающий к себе слушателей и последователей, причем разобраться в природе его привлекательности для них не представляется возможным. Впрочем, если посмотреть на то, как мистик-харизматик организует социальное пространство вокруг себя, видно, что он совершенно не дурак; другое дело, что категории и методы, которыми он пользуется, слабо поддаются логическому анализу: он не слишком рационален, но это ему и не нужно. Попадая в тупик в одном направлении, он легко переключится на другое; если же перед ним возникнет актуальная нерешаемая проблема, то его посетит вовремя посланное его харизмой гениальное озарение, с помощью которого он ее и решит.

26
{"b":"885453","o":1}