Кирилл поднял на нее глаза, и она тоже заплакала.

– Я знаю тебя, Кирилл, ты не такой. Давай мы сейчас поедем домой, ляжем спать, а завтра ты проснешься и будешь до обеда лежать в постели, а я приготовлю тебе завтрак и ни слова не скажу, ни в чем тебя не упрекну. Кирилл, поехали домой, я тебя прошу! У нас ведь все было так хорошо!

Он не сдвинулся с места. Вероника взяла его под руки и подняла со стула. Тело было тяжелым и чужим. Вероника довела его до коридора, но у входной двери он с грохотом упал на пол, запнувшись о собственный ботинок.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил он и, резко развернувшись на полу, ударился головой об угол тумбочки. – Я не пойду домой, а ты иди отсюда, давай выметайся! Я тебя сюда не звал. Ты поняла? – Он замахнулся рукой в ее сторону, но в этот момент из его горла вырвался хриплый стон, он быстро заморгал и потерял сознание.

Тишина. Маленький ручеек крови неспешно скатился по его шее на пол. Вероника достала телефон, чтобы вызвать «Скорую», но испугалась. Мама сказала никому не говорить. Она набрала номер Сережи. Это он позвонил ей и сказал, где искать Кирилла.

– Сережа, здравствуй. Ты можешь приехать сюда, в Новогиреево? Кирилл ударился головой. Нет, конечно, живой. Да, очень пьяный, да, спасибо! Жду!

Она дрожала. Кирилл не двигался. Вероника пошла в ванную, намочила полотенце, приложила к голове мужа. Потом сходила за бутылкой из-под виски, но она оказалось пустой.

– Кирюш, мне нужен спирт или водка, может, тут где-то есть? – Она наклонилась к Кириллу, который оставался неподвижным.

Ничего не найдя на кухне, Вероника зашла в комнату. На полу лежал матрас, у окна стоял письменный стол, придавленный одеждой. За матрасом валялась еще одна пустая бутылка и пачка сигарет, полная окурков.

Вероника вытряхнула содержимое пачки на матрас. Пустая бутылка полетела в стену. Вероника вышла из квартиры, чтобы встретить Сережу на улице. Она не надеялась, что Кирилла можно спасти, и надеялась, что уже поздно.

Кирилл по-прежнему лежал на полу без сознания. Он очнулся, сидя в ванне прямо под ледяным душем. Сережа стоял рядом и курил, стряхивая пепел в унитаз.

– Серега, – тихо произнес Кирилл.

– Живой, – улыбнулся Сережа. – Слава богу, ну и перепугал ты меня. Хорошо, что я был недалеко, резину менял. Давай-ка вставай, брат.

Сережа помог ему подняться и довел до кухни. Достал из рюкзака две бутылки пива и поставил на стол.

– На вот, выпей, приди в себя.

– Только две? – спросил Кирилл, открывая бутылку.

– Нет, ящик привез! Ты сколько уже тут торчишь?

– А Ника где? – первая бутылка, опустошенная одним длинным глотком, направилась под стол, не устояла и покатилась к батарее.

– Откуда я знаю, – отмахнулся Сережа. – Уехала, наверное. Я бы на ее месте тоже уехал. Кирюх, давай допивай, и поедем домой. Хочешь ко мне? Сонька у родителей на даче, выспишься, а завтра поедем на капельницу. Я уже договорился с тем же врачом – полежишь пару дней, прокапаешься и вернешься домой. Ну и вонь же тут!

Сережа открыл форточку. Кирилла бил озноб, голова раскалывалась. Он смотрел на Сережу, но видел только расплывающееся пятно.

– Сейчас, только переоденусь. – Кирилл вышел из кухни и, зайдя в комнату, упал на матрас.

Сережа переодел его и под руки вывел из квартиры, закрыв дверь своим ключом.

Через три дня Вероника услышала звук ключей в дверном замке. Она вскочила и подбежала к двери. Кирилл стоял на пороге с пакетом из ЦУМа и улыбался.

Той ночью она с облегчением обнаружила, что может использовать случившееся в своих интересах. Но, пока не понимая, в каких именно, она не разговаривала с мужем. Мама не учила Веронику обсуждать проблемы. Даже у стен есть уши. Если люди узнают, что Кирилл пьет, начнутся слухи. Надо позвонить отцу. Кирилл тоже молчал. Единственное, о чем он попросил перед сном, – не открывать шторы, когда начнет светать.

В семь утра Игорь был на работе. Открыл компьютер, чтобы посмотреть, есть ли у него свободные два часа. На этой неделе запись полная.

Пролистав список встреч, Игорь крикнул ассистентке:

– Екатерина, могу попросить вас зайти?

Невысокая брюнетка в зеленом свитере, обтягивающем ее большой живот, вошла в кабинет.

– Мне сегодня срочно нужно уйти на два часа, в обед, – сказал Игорь. – Мы можем что-нибудь придумать? Вот, например, консультация с Назаровой. Это ведь та, которая делала глютеопластику в прошлом году? Давайте перенесем ее на воскресенье?

Екатерина кивнула и вышла из кабинета. Игорь сел в кресло и набрал номер ресторана.

Дочь задерживалась. Игорь сделал заказ и открыл рабочую почту, когда она быстрым шагом подошла к столу и поцеловала его в щеку:

– Привет, пап, прости за опоздание, пробки. – Вероника села в кресло и вытерла лоб салфеткой. – Пап, как вылечить алкоголика? – Игорь сделал глоток воды и прочистил горло. – Пап, у Кирилла проблемы, – продолжила Вероника, – с алкоголем.

– Я уже понял. А у кого их нет?

Он обвел взглядом посетителей ресторана: в четыре часа дня на всех столиках стояли бокалы. Две девушки в одинаковых черных платьях пили мартини, мужчины в серых костюмах проводили мини-совещание с бутылкой виски на столе, другая девушка что-то печатала на ноутбуке, рядом с которым стоял кислотно-оранжевый коктейль.

– Помнишь, как мы с Кириллом познакомились? – спросила Вероника. – Или я тебе не рассказывала? – Она наклонилась, развязала шнурки на кроссовках и разулась. – Меня поразило, с какой легкостью он относится к жизни, умеет расслабляться, брать выходные посреди недели, есть пельмени на завтрак. На его рабочем столе вечно гора фантиков от конфет. Он ходит со старым айфоном. Как будто для него нет никаких правил.

– Просто вы из разных миров. Ты росла в семье, где от тебя всегда ждали побед и достижений, и думаешь, что по-прежнему ждут. У тебя и детства, в моем понимании, не было. Вот мы в деревне, – Игорь поднял глаза и улыбнулся, – целый день были предоставлены сами себе. Захотел – в речке купаешься на надутой камере от шины. Захотел – в войнушку играешь. И твой Кирилл рос так же, я сразу это понял. Но ведь не об этом ты хотела поговорить?

Он посмотрел на часы. Через сорок минут нужно быть в клинике.

– Пап, мне кажется, он алкоголик. Пьет когда хочет…

– Алкоголик – не тот, кто пьет когда хочет, – ответил Игорь. – Алкоголик пьет и когда хочет, и когда не хочет. Посмотри на посетителей ресторана. Сейчас разгар рабочего дня, и в меню есть две страницы безалкогольных напитков. Но все они выбрали выпить. Как думаешь, почему?

– Не знаю, чтобы расслабиться. Может, для поднятия настроения. Но я говорю не про бокал в день. Я бы не стала с тобой это обсуждать. Кирилл напивается так, что не может двигаться.

Вероника посмотрела на отца. Слез нет, когда они так нужны.

– Давай не будем ставить диагнозы, – произнес Игорь. – Я слышу, что тебе плохо. Но, ты знаешь, по последним данным в России только четыре процента населения совсем не употребляют алкоголь. Четыре процента полных трезвенников. Так что твоя ситуация неприятная, но, извини, не уникальная. И мы точно что-нибудь придумаем.

Игорь встал, чтобы обнять дочь.

– Папа, а его можно вылечить? Потому что если нельзя, я уйду прямо сегодня. Мне жутко от одной мысли, что я совершила такую ужасную ошибку. Почему я сразу не поняла? Ну скажи, его можно спасти?

– Конечно, можно. Можно и нужно. Если все, что ты говоришь, правда, я знаю хороших специалистов, они мне лично не раз помогали. – Он остановился, поняв, что сказал лишнее. – Оформим его в клинику анонимно. Там хорошее медицинское сопровождение, психологи, врачи, но ты должна понимать, что, если он сам не захочет, ни один даже самый лучший врач ему не поможет. Ни один зависимый человек не признает, что у него проблемы. Отрицание – один из симптомов. Но я тебя прошу, не паникуй раньше времени! Может, у него сложный период в жизни? Иногда хорошенько напиться тоже полезно. Вот Довлатов писал… Как же он писал… Вот: «Я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить… читать».