– Извините, я сейчас, – сказал Кирилл и вышел из-за стола.

Он постучал в дверь уборной, и, когда Вероника вышла, обнял ее:

– Жена, нам пора уезжать. У меня начинает болеть голова от вопросов мамы и анекдотов папы.

Когда они сели в такси, Кирилл крепко сжал руку жены и предложил поехать куда-нибудь выпить: после этого ужина нужна реабилитация. Ей она была нужна не меньше.

– Жутко стыдно за мамины вопросы, Кирюш, – сказала Вероника. – Она со всеми так. Однажды когда я пришла со свидания, она спросила меня: «Ну и как он в постели?» У меня тогда даже секса еще не было.

– А как я в постели, она еще не уточняла? – спросил Кирилл.

– Нет.

– Если спросит, расскажи ей какую-нибудь грязную подробность. Например, про вчерашний случай на парковке.

Вероника прикрыла ему рот и засмеялась.

– Мама твоя не такая уж мегера, как ты рассказывала. Любопытная, конечно, но вполне сносная, – сказал Кирилл. – Но эти шуточки твоего отца – надо привыкнуть.

Первые месяцы после свадьбы Кирилл привыкал к новой семье, а Вероника к новой квартире, которая осталась у Кирилла после развода. Гостиная с продавленным диваном, спальня с выходом в ванную, кухня и небольшой кабинет.

Каждый вечер Вероника приходила домой с новой вазой или картиной – нужно оставить в квартире больше ее вещей. Рыться в комодах и ящиках доставляло странное удовольствие. Не зная, что ищет, иногда Вероника находила то, что искала: женские коньки 39-го размера, кожаную перчатку бледно-розового цвета, резинки для волос. Выбрасывать вещи бывшей жены Кирилла оказалось даже приятнее, чем перекрашивать стены.

Привыкнув к новому месту, пришлось привыкать и к тому, что Кирилл ходит на работу и спит, отвернувшись к стене. Это значит, что вместе они могут быть только по вечерам и выходным – ужасная несправедливость.

Кирилл был владельцем строительной компании «Перспектива», клиенты которой заказывали дизайн загородных домов для своих любовниц и бывших жен. В офис Кирилл ездил четыре раза в неделю. В то время как конкуренты гнались за прибылью, он относился к бизнесу как к лотерее. Сегодня удача на твоей стороне, а завтра нет. Но работа ему нравилась. Клиенты, которые пришли в компанию десять лет назад, оставались навсегда. Новые бывшие жены – новые заказы.

Под Новый год Кирилл решил сделать жене сюрприз и приехал на студию, где она работала. Компания специализировалась на мини-сериалах для стриминговых каналов. Сериалы эти Вероника не смотрела. В широких штанах и пыльных кедах она стояла, наклонившись к столу. Вид сзади был восхитительным.

– Жена, помнишь, ты говорила, что хочешь посмотреть «Лебединое озеро»? – спросил Кирилл, когда они спустились в кафе на первом этаже.

– Угу, но билеты раскупили в первые сутки, – ответила Вероника.

Кирилл достал из кармана белый конверт и протянул жене.

– Два из них купил я, – ответил он. – Правда, свободные места были только в Михайловский. Поздно спохватился.

Вероника покрутила в руках билеты. Бенуар. Одиннадцатая ложа.

– Михайловский? В Питере?

– Завтра сядем на утренний «Сапсан», а вечером пойдем на балет. Ты ведь давно хотела в Питер. Погуляем вдоль водички, я тебе Бродского почитаю. Давай, отпрашивайся.

С работы Вероника никогда не отпрашивалась. Кирилл взял это на себя, и следующим утром они сидели в вагоне поезда. Тем вечером Вероника надела черное бархатное платье с вырезом на спине.

Волшебная музыка и теплая рука Кирилла на бедре. В антракте он приносил шампанское прямо в ложу. Несколько раз Вероника выходила в уборную, чтобы поплакать. Она была слишком нарядной, чтобы плакать на людях. Мама учила ее, что показывать свои слезы можно только в одном случае – когда хочешь, чтобы тебя пожалели.

Этого Вероника хотела меньше всего. Она не понимала, почему плачет. Может, от соприкосновения с прекрасным, может, от любви к мужу. Неужели он всегда будет таким? Самым лучшим. Когда после пяти выходов на поклон артисты скрылись за тяжелым занавесом, Вероника поправила на себе прилипшее к спине и бедрам платье, обняла Кирилла и зажмурилась от удовольствия.

После спектакля Кирилл, протискиваясь в очередь гардероба, пригласил Веронику в гости к его подруге. Она недавно выкупила огромную коммуналку на набережной Фонтанки: лепнина, паркет и все такое.

От слова «подруга» подуло ветром. Или это открылась дверь на улицу? В ее картину семейной жизни наличие у мужа подруг не вписывалось. Но Вероника была взрослой здравомыслящей женщиной, поэтому согласилась поехать в гости. На часок. Чтобы после пойти гулять вдоль водички.

Подруга Кирилла встретила гостей запахом краски и сигарет. В седых волосах – россыпь штукатурки, в руке – бутылка красного вина. Достойное гостеприимство.

Когда она поцеловала Кирилла в губы, Вероника ощутила тошноту. Может, это из-за запаха краски? Спросила, где уборная, но решила, что потерпит. Выпитое в театре шампанское просилось наружу, но оставлять мужа с подругой опасно. Посреди единственной меблированной комнаты стоял круглый стол, заваленный пластинками и книгами. Подруга Кирилла села напротив Вероники и, поворачивая голову то направо, то налево, рассматривала ее как картину в галерее.

– Вы отличная пара, – наконец произнесла она. – Красавица и чудовище, принцесса и дракон. Кирилл, как звали твою первую жену?

– Ольга, – ответила Вероника.

– Ольга ему не подходила. Слишком громкая. Помнишь, какой спектакль она устроила, когда тут еще жили мои соседи-алкоголики? – Она встала и подошла к высокому шкафу. – За этим шкафом был проход в другую комнату, там жили отец с сыном, оба бухали. Пару лет назад Кирилл заезжал сюда с Ольгой, соседи подрались и начали кидать что-то в стену. Ольга кричала, в «Скорую» звонила, дурку пыталась вызвать. Сейчас я все комнаты выкупила: алкаши были последними, кто отказывался от продажи, но, когда сын все-таки зарезал отца, сделка состоялась. Хотите травки?

Вероника отказалась и пошла в уборную. Растрескавшийся паркет, как лед на Неве, скрипел под ногами. В раковине стояли грязные тарелки, вода в унитазе журчала.

Вернувшись в комнату, Вероника шепнула Кириллу, что устала и хочет поехать в отель.

– Если хочешь, можешь оставаться, – сказала она громче. – Я не обижусь.

– Все так говорят, – улыбнулась подруга и снова поцеловала Кирилла. – Все в порядке. Я привыкла, что гости приходят и уходят, а я остаюсь одна. Кстати, дорогой, насчет денег. Оставшуюся часть верну летом, окей? У меня сдается один объект. Ты ведь знаешь, как сильно ты меня выручил?

– Для этого и нужны друзья, – сказал Кирилл.

Вероника прижалась в нему и почувствовала, что краснеет.

Кирилл взял несколько пластинок, пакетик с остатками травки и вызвал такси. В номере Вероника принимала душ, пока не перестала ощущать запах старого фонда. Через запотевшее стекло наблюдала за мужем. Разделся, открыл окно, закашлялся, выпил воды, достал из рюкзака книгу, надел очки и лег на кровать. Вероника в белом халате устроилась рядом, включила телевизор.

«Добро пожаловать, госпожа Вероника Игоревна Мартынова» – на синем экране высветилось приветствие. Вероника хотела заказать в номер салат, но передумала. Достала из сумки паспорт, пока без обложки, чтобы убедиться – она правда Мартынова и правда замужем.

– А где ты познакомился с этой своей подругой? – спросила Вероника, разглядывая паспорт.

– В баре, – ответил Кирилл.

– С Аней ты тоже познакомился в баре?

– Да. Мне пора вызывать адвоката?

– И со мной тоже ты познакомился в баре?

– И с тобой, – сказал Кирилл и снял очки.

– А про какие деньги говорила твоя подруга?

– Я одолжил ей три миллиона, когда соседи согласились продать комнату. Она лет десять мечтала выкупить всю квартиру, чтобы отреставрировать и зажить как аристократка. Работала как лошадь, но на последнюю комнату денег не хватило.

– И тут появился ты, мой рыцарь? – Вероника поцеловала мужа и выключила телевизор.