Потом, конечно, пошёл дождь. Не какой-то там мелкий дождик, а ливень, как летом в далёкой восточной стране. Но ему были рады: наутро Птибудошт сверкал всеми оттенками зелени. Распустились почки на деревьях, появились листочки на кустах, трава стала не просто зелёной – пока шёл дождь, она выросла на целый вершок. Видно, природа ещё больше, чем люди, ждала воды.

Но это, в общем, неважно. Главное – все видели чудо, это чудо спасло город, и потому две малышки сразу стали почётными горожанками. Да, две малышки. В атласных конвертах лежали две крохотные девочки. А каждый человек на площади хотел их взять к себе. Многие начали спорить – что у кого-то больше прав, у кого-то меньше. Кто-то раньше заметил воздушный шар, кто-то позже, а у кого-то хватило смелости взять малышек на руки. Очень мирные и добрые жители Птибудошта чуть не подрались. И тогда мэр громко сказал своё слово, а потом вывесил на площади приказ, в котором каждый мог прочитать:

Добрые горожане, добрые горожанки. Я вижу, что благодарность переполняет ваши сердца. Я знаю, что каждый дом, каждая семья готова стать родной для двух чудных девочек, что прилетели к нам на воздушном шаре и принесли с собой долгожданный дождь, который, прямо скажем, спас наш город. Но я также вижу, что наши добрые горожане готовы разорвать бедных малышек на кусочки, а этого мы никак не можем допустить. И потому властью, данной мне городом, я принимаю такое решение:

1) Дом напротив ратуши, где сейчас никто не живет, становится родным домом наших малышек.

2) Город сделает всё, чтобы старый дом стал ухоженным и уютным, чтобы наши спасительницы могли расти в нём, не зная никакой нужды.

3) В этот дом смогут приходить все-все-все, кто хочет растить и воспитывать наших малышек.

4) Если желающих будет слишком много, им придется записываться в очередь у моего секретаря в кабинете № 1 на первом этаже ратуши.

Ваш дорогой мэр,

Филипп-Эммануил-Иоанн.

Конечно, желающих было слишком много, и бедный секретарь мэра с раннего утра до позднего вечера записывал, кто и когда будет растить и воспитывать малышек. И не успевали люди, записанные на 10 утра, накормить маленьких девочек, как в 10:30 им стучали в окно и показывали часы – что пришло время другой семьи. Другая семья понимала, что кормить два раза подряд – нехорошо. И потому начинала читать малышкам волшебные сказки, которыми так славится Птибудошт. Через полчаса в окно стучалась третья семья, где старшая дочка прекрасно играла на клавесине. И она устраивала для малышек концерт волшебной музыки, которой так славится Птибудошт. Четвёртая семья убаюкивала, пятая и шестая – охраняли сон, пели колыбельные песни. Седьмая одевала малышек, восьмая снова кормила и так по кругу, по кругу с утра до вечера и с вечера до утра.

А потом малышки выросли. Весь город гордился ими и больше не спорил, понимал, что делить на кусочки никого не надо. Город сам чуть не разорвался на кусочки, чтобы каждый добрый горожанин и каждая горожанка, тоже добрая, все чувствовали – это наши дети! Я их кормила, а я им читал, я учил грамоте, а я катала на лошади. И так по кругу, по кругу, по кругу.

Девчонки выросли смышлёными и забавными. Ведь у них было много родителей, много любви и тепла. Каждый родитель их чему-то научил, и потому иногда казалось, что Эли и Лю̀си умеют всё на свете. А от этого казалось, что они старше своих одиннадцати лет – ровно столько времени прошло с той весны, когда малышки прилетели на воздушном шаре. А ещё все в городе ломали головы, стараясь отгадать – то ли они родные сёстры, то ли не родные и не сёстры? Кто-то говорил, что они похожи друг на друга, как близнецы. Но ему тут же отвечали, что он никогда близнецов не видел, а Эли и Лю̀си в лучшем случае кузины, но никакие не близнецы. Да, в Птибудоште любили спорить по любому поводу.

А без повода, просто так, Лю̀си была светлая и сероглазая, и чуть повыше Эли ростом. А у Эли глаза были тёмно-зелёные, а волосы – прямые, чёрные и гладкие – блестели, как у японской куклы. А ещё Лю̀си обычно двигалась быстро, чем и не думала хвастаться, а Эли… Но нет! Не будем. Не будем мы раскрывать все секреты сразу, потому что этих секретов впереди – видимо-невидимо, воз и маленькая тележка. И ещё две тележки в придачу.

Только одной тайны мы ещё раз коснёмся: вы же помните про третий конверт, с письмом, что нашёлся в корзине воздушного шара? Так вот, он ничем не помог и почти ничего не рассказал – откуда появились Эли и Лю̀си? Правда, на нём было написано красивыми буквами: «Для Элины и Люсии. Это письмо надо отдать девочкам в день, когда пройдет ровно одиннадцать лет и одиннадцать месяцев со дня их появления в вашем городе!»

Так добрые горожане узнали, как зовут малышек. Некоторое время умные мужчины думали – а, собственно, кто из них Элина и кто их них Люсия? Но умные женщины быстро нашли на атласных конвертах метки Э и Л – после этого никто не сомневался, что каждая девочка получила своё имя, что их никто не перепутал. Правда, в Городской Книге Гражданских Записей двум почётным горожанкам добавили ещё несколько имён. Во-первых, чтобы было красиво. Во-вторых, чтобы потом, когда малышки вырастут, каждая смогла выбрать для своей взрослой жизни двойное или тройное имя – в Птибудоште их очень любили, двойные и тройные имена.

Но вернёмся к конверту с письмом. Конечно, в это письмо все очень-очень хотели заглянуть, хотя бы одним глазом, хотя читать чужие письма – нехорошо. Но добрые горожане сразу догадались, зачем и почему им надо раскрыть конверт. Они надеялись, что послание для Элины и Люсии поможет им лучше заботиться о девочках. И ещё надеялись, что смогут найти их родителей или хотя бы начать поиски. Конечно, добрые горожане были уверены, что письмо обязательно надо прочесть. Но никто не смог этого сделать! Конверт у письма был какой-то странный, он не открывался. Конечно, его пытались открыть. Сначала руками, потом ножами и ножницами, потом даже кузнеца Лео просили, чтобы он как-нибудь вскрыл загадочный конверт. Но кузнец тоже ничего не смог сделать – конверт был как заколдованный, он даже в огне не горел, его даже топор не брал, и пила не пилила. Его ничем нельзя было разрезать, нельзя было разорвать. И тогда любопытные горожане успокоились, отдали конверт мэру, он держал его в ящике для особо важных бумаг.

А девчонки, Эли и Лю̀си, жили в Птибудоште, не тужили. Больше всего на свете они любили принимать гостей – ведь они привыкли к этому с самого раннего детства. И потому однажды попросили мэра чуть-чуть перестроить двор и входной зал своего домика, превратить домик в кофик, чтобы каждый добрый горожанин и каждая горожанка, тоже добрая, могли приходить к ним, когда захотят.

Мэр почесал свою круглую голову и спросил: «А вы не слишком маленькие, чтобы работать?» Но девчонки ему бойко ответили, что они уже почти взрослые и никакая работа им нипочем. И они были правы, ни чуточку не выдумывали.

***

Солнечные зайцы и рыжие белки только начинали прыгать по виноградным стеблям, а Лю̀си и Эли уже трудились и трудились, как заводные – ведь даже в маленьких кофиках бывает много разных дел.

– Ээээ-ли! Ку-ку, мой мальчик!

Лю̀си не звала подругу, а так, подшучивала над ней. И над собой тоже. Она страсть как любила мультики и выбирала из них самые смешные слова, всякие там: «Ку-ку, мой мальчик!», «В попугаях я значительно длиннее!» или «Акела промахнулся!». И повторяла порой без всякого повода – сейчас она натирала до блеска витрину с пирожными, до зеркального блеска, и внимательно что-то разглядывала.

– Здесь я, дар, я здесь! – Эли отвечала серьёзно, толкая перед собой столик на колёсиках, уставленный салфетницами и сахарницами, солонками и перечницами. И её ловкие руки так быстро мелькали, что, казалось, перечницы и солонки сами выпрыгивают на столики и занимают самые удобные места.