Если это так, то им выгодно породниться с Ремами. Ведь альтеранские корабли – главные враги пиратов.

На шестнадцатилетие жених подарил очередной роскошный подарок – новейшую механическую повозку, мобиль, как его здесь называли. Элегантный, стильный, в цветах королевского рода Альтеи, с золотыми гербами на дверях. Правда, порулить мне не дали, а дали водителя, молодого юношу герра Дорина, работавшего ранее механиком в кузнице при дворце. Он несколько раз возил меня по королевскому саду, а потом, спустя месяц, отвез в школу вместе с двумя телохранителями – слава Богине, женщинами, Зариной и Карой. Эдвард приставил. Перед отъездом он даже не зашел попрощаться. Отправил записку: «Счастливой учебы». И все.

Потом, спустя неделю, я узнала, что меня будут привозить на каждые выходные во дворец, но тогда я даже немного обиделась, думая, что прощаюсь с женихом на год.

С няней я рассталась более сердечно. Санна рассказала, что к ней приходил секретарь Эдварда Рема и предложил на выбор несколько вариантов: или она остается во дворце и служит в детском крыле, или уезжает на родину, король оплатит дорогу в Островерх, или же переселяется в домик на окраине Шалира и живет там на небольшую пенсию, тоже выделенную королем.

Санна выбрала третий вариант. Я страшно обрадовалась. Моя няня остается, и я смогу хоть изредка ее навещать.

Первый день в школе я провела как во сне. Я вдруг попала в прекрасный удивительный хаос. Из почти что безлюдного дворца в шумный галдящий водоворот.

Круг моего общения много лет ограничивался семьей, служанками, фрейлинами. Два года в Шалире я провела почти в изоляции, общаясь с теми, кого по пальцам можно пересчитать. А сейчас меня окружали сотни юношей и девушек. В коридорах было не протолкнуться. В лекторском зале сидело тридцать учеников одновременно. Все разговаривали, знакомились, смеялись, шутили. Я была в шоке оттого, что можно просто так улыбаться, а не по протоколу.

Нет, я не позволяла себе подобного, все-таки я принцесса, будущая королева и обязана держать лицо.

На вводной лекции я инстинктивно выбрала первую парту, самую близкую к выходу. То ли боялась, что придется убегать, а дверь ко мне ближе всего, то ли из-за телохранителей, которые постоянно торчали рядом, и я не хотела, чтобы они маячили в центре зала.

Натаниэль Бридор, директор школы, произнес небольшую вступительную речь, которую из-за волнения я благополучно пропустила мимо ушей, а затем начал знакомить первокурсников друг с другом. Я боялась показать свой интерес, но, увидев, как ученики спокойно оборачиваются, сама принялась краем глаза наблюдать за встающими.

– Ее высочество Лия из рода Горегоров, принцесса Островерха.

Я крупно вздрогнула, когда назвали мое имя. Но быстро взяла себя в руки – тренировки Фенистры помогли. Степенно встала, обернулась к залу и чуть присела в неглубоком приветствии, сохраняя на лице вежливое отстраненное выражение. Глаза юношей и девушек горели от любопытства.

Странно. Многие из них уже видели меня на балах, да и мне несколько лиц показались знакомыми. Я отвернулась и села на место. Сердце колотилось, спина взмокла, руки дрожали, но кое-как я выдержала и не грохнулась в обморок.

Через пару минут шум в ушах стих, и я смогла вновь слышать голос директора. На первом курсе учились три ария. Младшая дочь Велира Хорна, сестра Торуса Хорна – Агата Хорн. Внук главного советника короля, наследник Вертов – Юний Верт. И Ноан Фарх, сын Жулианы Фарх, старшей сестры Кассандры, матери Торуса. То есть кузен Агаты и единственный, кто владеет в школе магией. После того, как директор представил Ноана, дальше я не слушала. Мысленно ахала и обмирала от восторга. Со мной вместе учится настоящий волшебник! Хоть одним глазком посмотрю, как он будет разговаривать с животными!

Поселили меня в апартаменты на втором этаже. Комендант сказал, что в них раньше жил сам Эдвард Рем. Я прониклась важностью, но не заметила в комнате особых изысков, сравнимых с дворцовым роскошным убранством. Все строго и аскетично.

Две небольших комнаты – гостиная и спальня. Крошечная ванная с душем и квадратный коридор с вешалкой. Обстановка была скудной, но добротной – мебель из драгоценных сортов древесины: кровать, полки для книг, шкаф и простенькая узкая кушетка, на которой с трудом смогли бы уместиться трое. Правда, обтянутая плотной тисненой тканью, наверняка жутко дорогой.

В школе были в основном однокомнатные апартаменты. И для каждого ученика отдельные. Наверное, учителя считали, что одиночество полезно для учебы. А может, хотели избежать скандалов и склок. Я не знала, сколько стоило обучение, за меня платила корона, но, судя по внешнему виду учеников, их одежде, украшениям, каретам и мобилям, на которых они прибыли, здесь учились отпрыски очень богатых семей.

Форму и учебники принесли телохранители. Я сразу же примерила темно-синее платье с узкой юбкой и коротким жакетом. Оно легко надевалось и снималось, даже не нужна была помощь. Обрадовалась – хоть Эдвард мне и выделил в охрану женщин, я не хотела бы, чтобы они торчали в комнате и мозолили глаза. Я уже была шестнадцать лет под надзором, надоело.

В столовую меня провели они же. Зарина осталась стоять у двери, а более молодая Кара прошлась рядом со мной до раздачи, взяла поднос и набрала то, что я обычно ем: кашу с молоком, творожную булочку и какао. Им что, досконально все обо мне рассказали, если они даже об этом знают?

Хоть я была и благодарна за заботу, но в глубине души злилась на навязчивую опеку. Очень хотелось самой разобраться во всем. Делать ошибки, набивать шишки, преодолевать препятствия. Как я научусь, если за меня все будут делать другие?

Лекций в первый день не было. Ученикам дали время на знакомство друг с другом, со школой, территорией, обустройством жилья и прочим.

Вид из окна гостиной и спальни открывался великолепный. Жилой корпус стоял на холме, точнее скале, возвышающейся над морем, и я могла беспрепятственно любоваться бескрайней необъятной синевой. Я никогда в жизни не видела столько воды. В Островерхе мало рек, озер, а про море и говорить нечего. А сейчас оно здесь, прямо передо мной. Такое близкое и далекое, огромное как небо. Тревожащее и успокаивающее одновременно.

Вдалеке, за мысом, виднелся порт и несколько кораблей, пришвартованных к причалу. Отсюда они выглядели крошечными, а люди, снующие туда-сюда, и вовсе мелкими букашками.

Хотелось открыть окно, перегнуться через подоконник, распахнуть в стороны руки и радостно заорать: «Свобода!»

Наконец…

Увы, я понимала, что эта свобода иллюзорна. На меня давит долг, десятки обязательств, обязанностей, предусмотренных договором о помолвке, жесткие рамки этикета. Но могу ли я хоть сейчас на минуту забыть обо всем? Окунуться в учебу, радостную суету, живительную и беззаботную школьную атмосферу?

Школа имела гигантские размеры. На ее территории была приличная конюшня, большой парк с аллеями для конных прогулок, несколько фруктовых садов и крытых оранжерей. Был даже собственный причал с пришвартованными яхтами, на которых юноши тренировались в парусном спорте. Был и такой факультатив.

Я боялась, что не потяну программу, так как, во-первых, я была одной из самых младших, во-вторых, все мои знания – это бессистемное чтение книг и газет. Но зря переживала. Обучение в школе начинали чуть ли не с букваря. Когда на уроке по математике профессор Лейбник попросил перемножить двузначные цифры в столбик, я облегченно выдохнула – потяну.

– Ваше высочество. – Утром в столовой у раздачи ко мне обратилась изумительно красивая девушка, на вид чуть старше меня. Я напрягла память. Точно! Агата Хорн! И как же она похожа на брата! – Мы приглашаем вас за наш столик.

Я вежливо улыбнулась, взяла поднос и направилась за ней. Интересно, совместные завтраки и обеды считаются залогом дружбы? Завести друзей мне хотелось даже больше, чем окончить школу.

За просторным столом у окна сидело двое парней. Их я тоже узнала – Юний Верт и Ноан Фарх. Элита из элит. Поздоровавшись, я села напротив Ноана, краем глаза заметив, как телохранители переместились ближе.