– Это Стелла, – подтвердил Явуз. – Хова рисковал многим, чтобы заполучить эту драгоценность, но потом, когда его арестовали, камень пропал. После освобождения господин обратился к чиновнику с требованием его вернуть, но тот протестовал, заявив, что не имеет ни малейшего понятия, куда он запропастился. Тогда Марчин пригрозил, что обнародует папку, которая у него имеется, если бриллиант не будет возвращен.

– И что ответил Кудасов? – поинтересовался Антон, не в силах оторвать взгляд от знаменитого бриллианта европейских монархов и королей.

– Точно не знаю, Хова мне подробностей не докладывал. Насколько мне известно, даже под страхом быть разоблаченным этот шакал отпирался и не признавал, что камень похитил именно он. Но пообещал, что найдет его и вернет Хавинскому в ближайшее время.

Антон положил камень обратно в тайник и закрутил крышку.

– Выходит, Кудасов был лишь пешкой в игре твоего господина. Он должен был в случае опасности спрятать камень, а потом, когда все уляжется, отдать обратно. Но наш дорогой друг этого не сделал, предпочитая оставить бриллиант себе. А теперь скажи, не повод ли это, чтобы отправить Хавинского к праотцам? Тем более, что у того имелся, как мы знаем, какой-то загадочный компромат.

Явуз сел в кресло и задумался.

– Такое возможно. Но говорю тебе, в момент убийства, о котором ты говоришь, я сидел на козлах и готов присягнуть, что никто в дом не заходил. Кудасов приехал, насколько я знаю, гораздо позднее. Я к тому времени валялся без сознания так же, как сейчас валяется он.

С этими словами он с ненавистью посмотрел на тяжело дышавшего врага.

– Нам надо без промедления обратиться в Департамент полиции. А еще лучше, протелефонировать следователю Спиридонову. Расскажем, как все было. Отдадим ему камень, и пусть там уже разбираются с этим Кудасовым, – предложил Антон.

Турок отрицательно покачал головой.

– Нет, не пойдет. А я? Ты собираешься сдать меня синемундирным?

Да, действительно. Подставлять альбиноса очень не хотелось. Удивительно, но еще час назад Антон готов был без зазрения совести сдать этого страшного человека в руки правосудия, но теперь готов был пойти на риск, лишь бы этого не делать. Может, потому что этот турок оказался не таким уж и страшным?

– Тогда давай так. Уходи немедленно. Я уничтожу следы твоего пребывания здесь. Сообщу, что мы разговаривали с Кудасовым, как вдруг ворвался ты, оглушил его и второпях убежал. А камень, скажу, обнаружил совершенно случайно. Придумаю что-нибудь.

– Не годится.

– Но почему?

– Пока он без сознания, съездим к нему домой и поищем там папки. Уверен, они там.

– Папки, которые находились у Хавинского и которые забрал Кудасов?

– Именно так. Надо спешить, пока он не очнулся. Если боишься, я могу убить его прямо здесь, и тогда нам никто не помешает.

Антон в знак протеста замахал руками.

– Я тебе дам убить! Ты хочешь покончить с ним в моем доме, на моей кровати? Я знаю, что этот человек редкостный подонок, но не позволю вершить самосуд.

– Ладно, успеется. Но за папками я поеду, а ты как хочешь. Они мне нужны. Будут документы, тогда можно в полицию. Но не ранее, чем я исчезну.

Сказано было тоном, не терпящим возражений. Антону ничего не оставалось, кроме как развести руками. Ехать домой к Кудасову очень как не хотелось, но отпускать турка одного было нельзя. Он может легко попасть в руки полиции несмотря на то, что все это время ему удавалось беспрепятственно скрываться.

Но беспокойство о Явузе было не главной причиной, и Ковров нашел в себе силы признать это. Ему было по-настоящему страшно. Если сейчас он мог избежать гнева Кудасова, придумав историю о сбежавшем Явузе и заявив, что сам никоим образом не связан с ним, то после проникновения в жилище сделать это будет гораздо труднее. Но молодой студент еще давно пообещал себе, что никогда больше не поддастся страху, этому ужасному пороку, а потому согласился сопровождать альбиноса.

– Мы даже не знаем, где он живет, – обратился Антон к своему гостю, в глубине души надеясь, что это обстоятельство изменит его решение.

Тот в это время копался в карманах лежащего без сознания Кудасова. В одном из них он обнаружил связку ключей, с улыбкой продемонстрировав свою находку Коврову.

– Зато я знаю. Следил за ним. Улица Корабельная, недалеко от Адмиралтейства. Там еще рынок рядом.

Поняв, что всякие попытки отговорить альбиноса ни к чему не приведут, Антон начал думать, как бы его переодеть.

– Явуз, твоя одежда не годится. Слишком броская. Попробую поискать другую.

Казалось, это не займет много времени, но студент ошибся. Брюки, которые удалось найти в кладовке, были турку малы – не сходились в талии. Рубашка тоже. Явуз был крупнее Антона и шире в плечах, что затрудняло поиск. Перемерив несколько рубашек и не найдя ничего подходящего, Ковров дал турку свой вязаный шерстяной свитер, который – о чудо – пришелся впору. Не по сезону, конечно, но ничего не поделаешь.

Штаны подобрать так и не удалось, а вот лакированные туфли нашлись – у них с Явузом оказался одинаковый размер. Белые волосы удалось скрыть при помощи широкополой шляпы. Сверху турок надел легкий плащ Кудасова, который придал ему более-менее презентабельный вид. Посмотрев со стороны на переодетого альбиноса, Антон остался доволен. Не лондонский денди, конечно, но хоть внимания не привлекает. Сам же переоделся в белую сорочку с накрахмаленным воротничком и хлопчатобумажные брюки.

– Поедем на извозчике. В портмоне полицейской ищейки я обнаружил четыре рубля, так что деньги есть.

– Опасно, – покачал головой Антон. – Да, здесь за углом располагается извозчичий трактир, где поят лошадей и отдыхают ваньки, так что найти карету не проблема. Только не забывай, что у каждого извозчика на груди бляха с регистрационным номером. Они все стоят на учете в полиции, и обо всех подозрительных седоках обязаны докладывать в Департамент. Особенно теперь, когда в городе происходят такие страшные события. Тебя могут узнать и тут же сообщить властям.

Турок не согласился с Антоном.

– Это произойдет быстрее, если пойдем пешком. Идти туда долго, минут сорок. А на лошадях минут за десять домчимся. Еще и силы сэкономим. Поэтому рискнем.

Антон согласился и на этот раз. Он уже так глубоко погряз в этой скверной истории, что даже не хотел спорить. По телу разливалась какая-то апатия, сковывающая мышцы и подавляющая любое желание вступать в конфронтацию.

Заперев за собой дверь, Антон со своим странным спутником вышли на улицу. Ветер стих, и не смену ему вышло солнце, согревая пробивавшимися сквозь тучи лучами прохожих.

А их было много. Некоторые шли по тротуару быстро, спеша по своим делам, другие прогуливались степенно, неторопливо. Вот мимо них процокали на каблуках две дамы в широких платьях, держа в руках раскрытые зонтики. Они о чем-то переговаривались, смеялись. Антона и Явуза они даже не удостоили взглядами. За ними проследовал мужчина средних лет, по виду приказчик. На спутников он также не обратил никакого внимания. По дороге проехал богатый экипаж с кучером в полосатой ливрее, который скрылся за первым поворотом. На другой стороне дороги из магазина выходили несколько полных дам. Вывеска на нем гласила: «Бакалейная торговля». Сбоку имелась приписка: «Горячая колбаса. Табакъ, сигары и папиросы». Все было как всегда – обычный будний день. Пахло пылью и конскими экскрементами.

Шагах в ста Антон разглядел ехавшего прямо в их сторону извозчика. Недолго думая, свистнул и поднял руку вверх, зазывая подъехать к ним. Кучер, завидев потенциальных клиентов, с силой хлестнул кнутом лошадь, и та прибавила ходу. Поравнявшись с двумя путниками, остановилась.

– Вези нас на Корабельную, туда, где рынок. Да поживее, – Антон забрался на пассажирское место позади ваньки.

– Как прикажете, барин, – улыбнулся бородатый кучер в желтом кушаке на голове. – Уж знаем это место, не извольте беспокоиться. За три гривенника домчу с ветерком.