В лесу-то она начала ее нагонять. Тропинка была завалена прутьями и ветками, сломанными бурей. Кэтрин впереди спотыкалась. Потом она тяжело упала, а когда поднялась, подоспела Дора.

– Кэтрин, подождите меня! У вас все в порядке?

Кэтрин была одета в старомодное платье для тенниса, теперь оно было в грязных пометинах от ее падения. Она пригладила платье и пошла помедленнее, не обращая внимания на Дору. Похоже, она плакала. Дора, которая не могла идти с ней рядом по узенькой тропинке, шла следом, теребила за плечо и спрашивала, все ли у нее в порядке.

Спустя несколько минут Кэтрин, отмахнувшись от Доры, приостановилась и, повернувшись вполоборота, сказала:

– У меня все в порядке, когда я одна.

Лицо у нее было странное, глаза широко распахнуты.

– Мне так жаль, – сказала Дора, не зная, оставить ее в покое или нет.

– Вот видите, – сказала Кэтрин, – это все из-за меня. А вы и не знали, да? Это был знак.

Она пошла дальше.

Дора, глядя ей в лицо, думала: Кэтрин сошла с ума. Мысль эта сразу стукнула ей в голову, когда ее грубо отпихнули в сторону, но тогда она показалась слишком фантастической, чтобы брать ее в расчет. Накануне-то Кэтрин казалась совершенно нормальной. Ни с того ни с сего люди с ума не сходят. Дора, никогда с сумасшедшими не сталкивавшаяся, стояла, похолодев от страха и ужаса, а белая фигурка Кэтрин тем временем исчезала на тропинке.

Когда она скрылась между деревьями, инстинкт стал подсказывать Доре: надо мчаться что есть мочи обратно в Корт, за помощью. Но она решила, что важнее бежать за Кэтрин и уговорить ее вернуться. В таком состоянии она может заблудиться в лесу, и ее не найдут. Не хотелось Доре и оказаться в дураках или наделать снова шума. Она, в конце концов, может и ошибаться относительно Кэтрин, а поднимать ложную тревогу, когда голова у всех и так кругом идет, будет более чем некстати. Она кинулась дальше и вскоре увидела впереди белое платьице Кэтрин.

Тут Доре пришло в голову, что они вот-вот окажутся поблизости от амбара, а там, может быть, все еще Пол. Это придало ей сил, и она припустила вперед, не переставая звать Кэтрин. Кэтрин внимания не обращала и, когда она во второй раз догнала ее, разговаривала, похоже, сама с собой. Глядя в это пылающее, обезумевшее лицо, Дора поняла, что инстинкт подсказывал ей правильное решение. Она схватилась за платье Кэтрин и принялась кричать Полу. Так они и вышли на поляну у амбара: Кэтрин, рвущаяся вперед, и Дора, с криками цепляющаяся за нее. Из амбара никто не откликался. Пол, должно быть, ушел – как впоследствии выяснилось, он вернулся в Корт по бетонной дороге звонить лондонскому коллеге. Дора с Кэтрин были в лесу одни.

Дора перестала кричать и сказала Кэтрин:

– Ну, пойдемте же домой, ну, пожалуйста.

Не оборачиваясь, Кэтрин оттолкнула Дору и ясным голосом сказала:

– Оставьте меня, Христа ради.

Дора, в которой наравне с тревогой начала потихоньку просыпаться злость, сказала:

– Знаете что, Кэтрин, кончайте эти глупости. Пойдете сейчас же со мной.

Кэтрин обернулась к ней, оскалясь вдруг в улыбке, которая напоминала ядовитые неувядающие улыбочки ее брата, и сказала Доре:

– Господь простер свою десницу. Белыми одеждами не скрыть порочного сердца, не войти во врата. Прощайте.

Они уже миновали волнорез и добрались до того места, где тропинка была совсем близко к краю и со стороны озера ее подпирал высокий камыш. Полоса из тины и зеленых водорослей пролегала меж берегом и чистой водой. Кэтрин отвернулась от Доры и вошла в воду.

Она рванулась так быстро, устремившись прямо через камышовую изгородь, что Дора осталась стоять, разинув рот и глядя на то место, откуда та только что скрылась из виду. Из-за камышей доносилось шумное хлюпанье. Дора вскрикнула и тронулась следом. Без колебаний ринулась она через зелень, снова вскрикнула, почувствовав, как уходит из-под ног земля. Она почти по колено увязла в тине. Кэтрин сумела сделать еще пару шагов и была чуть поодаль. Почти неторопливо, как трусиха купальщица, приседала она в вязком месиве из водорослей и илистой воды, изо всех сил стараясь забраться подальше от берега. Она легла на бок, и плечико ее платья, все еще странно чистое и белое, виднелось над водой.

Дора окликнула Кэтрин, потом вновь закричала. Только кто услышит? Все так заняты и так далеко. Она потянулась вперед, пытаясь дотянуться до Кэтрин, потеряла равновесие и шлепнулась туда, где было глубже. Вода захлестнула ей лицо. Яростно стараясь удержать голову наверху, она чувствовала, как скользкие водоросли тащат ее за конечности. Отчаянным усилием она все-таки подтянула под себя ноги и села в тину; вода доходила ей почти до горла. Впереди бултыхалась Кэтрин. Она теперь основательно погрузилась в воду – в нее, похоже, вцепились водоросли, и видно было, как их плети скачут вокруг одной из ее бьющих по воде рук. Дора потянулась вперед и ухватила-таки Кэтрин за руку, вновь и вновь повторяя ее имя, а потом завопила громко, пронзительно, что было мочи. Она попыталась потянуть Кэтрин на себя.

В следующий миг Дора обнаружила, что ее тащит вперед. Кэтрин, выдергивая свою руку, тянула ее за собой на глубину. Дора отпустила руку, но было уже поздно. Она была довольно далеко от берега. Ноги тщетно месили бездонную топь из водянистого ила и водорослей. Она колотила ладонями по воде, вопила и хлебала воду – голова запрокинута назад, руки наполовину запутаны в тине. Что-то темное распускалось перед ней на воде. Это были волосы Кэтрин. Как во сне видела Дора исчезающее в темной трясине плечико Кэтрин, широко раскрытые, закаченные вверх глаза, распахнутый рот. Страх смерти обуял ее. Она отчаянно боролась, хватая ртом воздух, но водоросли держали ее, похоже затягивая вниз, и вода подступала к подбородку.

И тут она услышала далекий крик. Как в тумане увидела через гладь озера черную фигуру, стоявшую у стены на углу монастырской территории, которая оканчивалась чуть дальше влево на противоположном берегу. Дора в последних муках смертельного ужаса вновь крикнула. Она видела, что фигура эта начинает сбрасывать с себя одежду. В следующий миг раздался всплеск. Больше Дора ничего не видела, собственная ее борьба была на исходе. Вода хлынула в ее хватавший воздух рот, водоросли держали связанной внизу одну руку. Ноги все глубже месили липкий ил. Она издала стонущий крик отчаяния. Черный туннель, казалось, разверзается под ней и она медленно в него погружается.

– Перестаньте сопротивляться, – сказал хладнокровный голос. – Держитесь спокойно, и вас не будет затягивать глубже. Попытайтесь дышать медленно и ровно.

На уровне своего лица и странно близко Дора увидела покачивающуюся на воде голову – по-мальчишечьи коротко остриженную голову, со свежим веснушчатым лицом и голубыми глазами. Дора уставилась на нее, видя ее с какой-то сумасшедшей ясностью, и в первый момент она действительно подумала, что это мальчик.

Дора перестала сопротивляться и, к своему удивлению, обнаружила, что ее не затягивает. Вода плескалась у края подбородка. Она попыталась дышать носом, но рот все равно раскрывался, испуганно хватая воздух. Замерев на мгновение, она с изумлением видела перед собой две головы на воде: круглую голову монахини, которая плыла в более чистой воде прямо за водорослями, осторожно пробираясь к Кэтрин, и поникшую голову Кэтрин – рот и одна щека уже покрылись водой, глаза остекленели. С такой же странной ясностью Дора заметила, что лицо у монахини почти сухое.

Монахиня что-то говорила Кэтрин и пыталась поддержать ее сзади и оттянуть из водорослей. Кэтрин не сопротивлялась. Она обмякла, словно была без сознания. Дора наблюдала. Кэтрин перевернули на спину, над водой поднялся ее подбородок, позади расплылись волосы, и монахиня запускала в них белую руку, чтобы покрепче ухватиться. Рябь докатилась до рта Доры, и она опять начала кричать. Борьба ее возобновилась – дыхание пошло прерывистыми вздохами. И ее снова затягивало. Вода, похоже, лилась ей прямо внутрь, Дора начала задыхаться.