творческого подвижничества силам зла, воплощенная в двух временных планах,

в гротескно изображенной современности (с использованием мифологической образности) и евангельских сценах.

Весьма многозначителен зачин пьесы «Дни Турбиных» Михаила Булгакова. Авторская ремарка обозначена следующим образом: «Квартира Турбиных. Вечер. В камине огонь. При открытии занавеса часы бьют девять раз и нежно играют менуэт Боккерини. Алексей склонился над бумагами.

Николка (играет на гитаре и поет). Хуже слухи каждый час. / Петлюра идет на нас! / Пулеметы мы зарядили, / По Петлюре мы палили, / Пулеметчики-чики-чики… / Голубчикичики… / Выручали вы нас, молодцы!

Алексей. Черт тебя знает, что ты поешь! Кухаркины песни. Пой что-нибудь порядочное».

Контраст между прелестной мелодией итальянского композитора и гитарой, аккомпанирующей частушечному речитативу, разителен. В сценке скупыми штрихами обозначена трагедия русской интеллигенции, ввергнутой в водоворот гражданской войны, и печальная участь инструмента, который не скоро еще вернется к классическому репертуару мирных времен.

ГЕНРИ МИЛЛЕР

Миллер, Генри (1891–1980) — американский писатель. Циничные по интимно-эротической обнаженности романы о любви как анархически-индивидуалистическом бунте («Тропик Рака», 1934, «Тропик Козерога», 1939), трилогия «Благостное распятие» (1949–1960). Повлиял на «разбитое поколение».

Генри Миллер в скандально знаменитом романе «Тропик Козерога» не без иронии описывает разудалую попойку у некоего музыканта. «По всему обширному дому были расставлены рояли, не меньше четырех, не говоря уж о гитарах, мандолинах, скрипках и фисгармониях». И продолжает: «Это были истинные приемы с бутербродами и напитками. Когда вечер набирал силу и одновременно звучали три рояля, фисгармония, мандолины, гитары, пиво лилось рекой, каминные доски ломились от сигар и сандвичей, из сада дул освежающий ветерок, а Джордж Ньюмиллер, голый по пояс, модулировал будто дьявол — это было лучшее шоу из всех, что мне доводилось видеть, и притом оно не стоило ни цента».

Американское расточительство поражает наше воображение, но сомнительно, чтобы в таком бедламе кто-то сумел расслышать голос гитары — нежный, умиротворяющий. Она оказывается ненужной гостьей на чужом пиру!

СЕСАР ВАЛЬЕХО

Вальехо, Сесар (1892–1938) — перуанский поэт, прозаик, литературный критик, журналист. Сборники стихов «Черные герольды» (1910), «Трильсе» (1922), «Человечьи стихи» (вторая половина 30-х годов).

Безысходный трагизм пронизывает стихотворение «Гитара под звук ладоней» Сесара Вальехо. Его герой мысленно обращается к той, с кем готов разделить минуты расставания с жизнью: «Что мне ружья, послушай, — / какое мне дело до ружей, / если пуля в конце / именною печатью мне станет! / Что мне ружья — и что тебе пули, / если вкус твоих губ, как дымок револьвера, растает! / Да, красивая, этой же ночью / тяжесть нашей звезды испытаем руками незрячих, / а потом, я прошу тебя, очень, / спой немного — и вместе заплачем! / И этой же ночью движением слитным, бесследным, — / твоя беззаветность с моею тревожностью рядом, — / уйдем от себя, неразлучно… / Пока не ослепнем! / Пока не заплачем / над нашим последним возвратом!»

Поэт выражает готовность «уйти в пустоту от орды человекоподобных» и вернуться «в красоту, в цветоносные соты земли», иначе говоря, умереть. И все же какова мощь духа, каково жизнелюбие этого человека!

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ ПАУСТОВСКИЙ

Паустовский, Константин Георгиевич (1892–1968) — русский писатель. Мастер лирической прозы. Повести «Кара-Бугаз» (1932), «Колхида» (1934), обращенные к этическим проблемам преобразования окружающей

среды.

Повесть

«Мещерская сторона» (1939) и рассказы (сборник «Летние дни», 1937), рисующие непритязательную красоту среднерусской природы и «неторопливое счаст

ье» человека, созерцающего ее. Историческая повесть («Северная повесть», 1938), книги о творчестве, людях искусства (в том числе «Золотая роза», 1955) отмечены романтической настроенностью,

вниманием

к

высоким человеческим

чувствам,

поэтичностью

язы

ка. В

автобиографической эпопее «Повесть о жизни» (ч.1–6, 1945–1963) — путь личности, сохраняющей человеческое достоинство и верность нравственным ориентирам в водовороте событий, потрясений первых десятилетий XX века, идущей своей дорогой, не совпадающей с пафосом советской эпохи.

В замечательной книге Константина Паустовского «Золотая роза» писатель рисует портрет известного датского сказочника. «При виде Андерсена женщины затихали. Их смущал этот худой и элегантный господин с тонким носом. Они считали его заезжим фокусником, хотя и называли почтительно «синьор поэт». По их понятиям это был странный поэт. В нем не бурлила кровь. Он не пел под гитару раздирающие сердце баркаролы и не влюблялся по очереди в каждую из женщин».

Паустовский, нежнейший лирик советской поры, довольно точно передал расхожее мнение о «художественной демонической натуре», чьей спутницей непременно должна быть гитара.

В громадной портретной галерее, какой являются воспоминания Константина

Паустовского «Книга о жизни», встречается забавный персонаж: «Рассказывали, что дядя Гриша — сын сенатора из Петербурга, окончил лицей, промотал огромное состояние в Париже, потом был тапером в кино (по-тогдашнему «иллюзионе»), а теперь живет за счет человеческой жалости и перехватывает рубль или два на вечеринках в качестве непревзойденного игрока на гитаре и певца жестоких романсов».

Отпрыск славного дворянского рода хоть и опустился, но благодаря умению играть на гитаре сумел выжить, несмотря на свою «классовую чуждость» в новом советском обществе.

Говоря о своем гимназическом детстве, Паустовский восторженно вспоминает театральные спектакли в Брянске: «Нарумяненные юные женщины с подведенными синькой глазами пробегали из уборных по скрипучим доскам на сцену, волоча бархатные шлейфы. Обольстительно звенели гитары под пальцами нагловатых первых любовников, и слова жестоких романсов щемили простодушные сердца горожан: Мне снился день, который не вернется, И человек, который не придет…

Этот театр видел все: молодых цыганок с надрывающим сердце голосом, разорившихся помещиков, пахнувших лошадиным потом, — они скакали сто верст, чтобы попасть на концерт какой-нибудь Нины Загорной, — корнетов с черными баками, купцов в коричневых котелках, невест, трепещущих от испуга, в пышных, как пена, розовых платьях». («Книга о жизни»)

Театр привлекает публику красотой зрелищ, столь далеких от серых житейских будней, и гитара помогает создать атмосферу восхищения в зрительном зале.

Паустовский любил гитару и порой говорил о ней, как о живом одушевленном существе. Описывая долгую и скучную зиму в провинции, он, в частности, замечает: «В комнате поручика Ромуальда сама по себе звучала струна на гитаре. Звук струны долго дрожал. Он делался все тоньше, пока не становился сначала как серебряный волосок, потом как серебряная паутина. Тогда он затихал». («Книга о жизни»)

Поэтичное и тонкое наблюдение! Гитара у Паустовского тоскует в одиночестве, мечтая оказаться в руках исполнителя.

В мемуарной «Книге о жизни» писатель вспоминает одного своего давнего знакомого, фронтового поручика, поразившего его редкостной музыкальностью: «Соколовский снял со стены гитару санитара Ляхмана, взял несколько аккордов и запел заунывную грузинскую песню. Потом он спел армянскую песню, после нее — украинскую, еврейскую, польскую, финскую, латышскую и окончил этот неожиданный концерт виртуозным исполнением «Пары гнедых» с цыганским «подвывом». Оказалось, что Соколовский свободно говорит на многих языках и знает вдоль и поперек всю Россию».