Литмир - Электронная Библиотека

Коммоний ни словом, ни жестом не выразил своего неудовольствия распоряжениями трибуна. Медленно двигаясь к арьергарду, он размышлял о том, что кому, как не ему, представителю древнего рода, чей предок Постум Коммоний был консулом29 в первые годы республики, надлежало командовать авангардом, а не охранять телеги и погонщиков мулов. Тем не менее он отобрал две декурии30 и приказал окружить и прикрыть собой повозки, а погонщикам мулов велел поторопить лениво бредущих животных.

Деревня приближалась. Марк ехал впереди авангарда. Он еще пристальнее вглядывался в плотную зелень кустарника, положив правую руку на рукоять меча. Этот меч заказал для него дед у лучшего мастера из тех, кто жил в их округе. Вольноотпущенник галл, у которого на окраине Арпы были кузница и маленькая плавильня, взял за изготовление меча пятьдесят денариев и два кония лучшего вина сорта дульче. Передавая меч Марку в присутствии деда, рослый крепкоплечий галл положил клинок на голову и согнул его так, что рукоять и острый кончик меча коснулись его плеч, потом галл отпустил конец меча, и тот выпрямился.

– Отличная спата31, – проговорил галл, – самый кавалерийский меч.

– Да, – согласился дед, – меч отличный.

– А острый, – продолжал хвалить свое изделие кузнец, – паутину разрубит. И прочный – можешь взять и ударить по гладиусу32, который делают в больших мастерских, – ни одной зарубки не будет.

– Меч отличный, – сказал подошедший Дагон, беря его в руки. – Только его напоить надо, а то он мертвый, а мертвый меч всегда плохой помощник.

– Да, – согласился дед, – надо бы.

Тогда Марк не понял, что означала эта фраза. Смысл ее стал ему ясен только через несколько дней. Днем, когда он, как всегда, занимался фехтованием с Дагоном, в ворота виллы въехала двухколесная повозка с невысокими деревянными бортами, на которой возили шерсть во время стрижки овец. Сейчас на ней сидело двое рабов, старых и изможденных, – мужчина и женщина, вернее, жалкое их подобие. Возница, откинув борт, приказал рабам слезть с повозки. Они медленно слезли и опустились на серые известковые плиты, которыми был вымощен двор. Дагон, отбив дубовым мечом меч Марка, коротко бросил:

– Подожди, – и, повернувшись, ушел в сторону вилы. Он скоро возвратился вместе с дедом. Дед нес недавно купленный меч в простых кожаных ножнах. Достав из ножен спату, дед протянул ее Марку.

– Убей их, – проговорил дед, концом меча указав на сидящих рабов.

– Зачем? – опешил Марк.

– Возьми и убей их, – повторил дед, протягивая юноше меч. – Воткнуть меч или ударить им человека в первый раз очень трудно, и, когда тебе это придётся делать в бою, ты можешь замешкаться. А то мгновение, которое ты потратишь на то, чтобы собраться с духом, будет стоить тебе жизни. Я не хочу, чтобы мой единственный внук погиб в первом бою.

Марк повернулся и, взяв спату, подошел к сидящим на земле рабам. Как и все римляне, особенно выросшие в сельской местности, он считал рабов чем-то вроде говорящих животных, отупевших от тяжелой однообразной работы и дурной пищи. Но когда Марк приблизился к рабам, мужчина поднял голову и посмотрел на юношу. И тот увидел глаза человека – два бесцветных, водянистых глаза, полных страдания и боли.

– Бей! – крик прозвучал, как удар бича.

Марк сделал шаг. Рабыня зачем-то поднялась, мужчина продолжал сидеть, отведя глаза от юноши и безучастно опустив голову.

– Бей! – крикнул дед, и Марк ударил.

Удар получился неуверенный, слабый. Острие спаты неглубоко вошло в отвислый, морщинистый живот женщины. Та вскрикнула неожиданно громко для столь истощенного тела. Мужчина мгновенно вскочил, словно крик женщины оживил его. Он бросился на юношу, вытянув вперед костлявые руки. Марк выдернул меч и отпрыгнул. Раб продолжал двигаться на него, вытянув вперед руки. И тут тело вспомнило уроки старого гладиатора. Марк сделал шаг влево, одновременно нанося удар, как учил его Дагон, – слева направо и снизу вверх. Клинок рассек мужчине горло, и тот упал на спину, залив плиты двора кровью. Женщина, зажимая руками рану, опустилась на плиты.

– Добей! – приказал подошедший дед, сухой, жилистой рукой указав на рабыню. Пересиливая какую-то странную слабость, Марк шагнул вперед и вонзил клинок в грудь женщины. Издав странный клокочущий звук, рабыня упала на спину.

– Теперь ты ударишь первым, – произнес Дагон, – и ударишь как положено.

На краю деревни передовой отряд догнал примпил Пантер. Поравнявшись с Марком, примпил придержал своего коня.

– Подожди, – обратился он к молодому трибуну, – надо осмотреться.

Всадники остановились. Деревня встречала их настороженной тишиной. Перед ними лежала узкая короткая улица, выходившая на небольшую площадь около колодца. За невысокими оградами виднелись небольшие домики с плоскими крышами, заставленными корзинами и высокогорлыми кувшинами. Людей видно не было. Только в крайнем дворе стоял тощий серенький ослик. Пантер достал свиток и развернул ситовник.

– Гивот, – сказал примпил, – если быстро напоим коней, и мулы под началом молодого аристократа поторопятся, то еще до полудня мы будем у Дровяных ворот Иерусалима.

– А если будем поить долго? – спросил Марк.

– Тогда прибудем после полудня, в самую жару, – ответил примпил.

Баттавы слезли с коней и повели их к каменным колодам, стоящим рядом с колодцем. Двое баттавов уже черпали кожаными ведрами воду и выливали ее в колоду. Утомленные кони жадно рвались к воде, но опытные конники-баттавы сдерживали их, давая остыть.

Марк отдал коня одному из баттавов, а сам подошел к низкой ограде и присел на каменную скамью в тени земляничного дерева. Он с наслаждением снял шлем, провел рукой по коротко остриженным волосам, стряхивая капли пота, с наслаждением ощущая уходящую утреннюю прохладу. Жаркий диск солнца уже наполовину выглянул из-за лесистой спины горного хребта. Подошел Пантер, сел рядом с молодым Рубеллием и тоже снял шлем. Марк с удивлением посмотрел на примпила. Волосы Пантера были цвета соломы, хотя брови были черные, и щеки, которые покрыла щетина, были сизыми.

– Все. Осталось совсем недолго, – Пантер посмотрел на Рубеллия. – После этого селения будет еще маленькое местечко Анафор. Потом повернем на юг, к Иерусалиму. А там – отдых, баня и все такое. Жаль, что мы там пробудем только семь дней, а потом – на границу.

– А зачем нам нужно в Иерусалим? – спросил Марк

– Там каждый год происходит праздник. В городе собирается большое количество людей. Они приносят жертву своему богу. Видишь, в деревне почти нет ни мужчин, ни женщин, а старики и дети попрятались.

Словно в подтверждение этих слов, за их спиной послышались шаги. Обернувшись, они увидели старуху в длинном неопределенного цвета балахоне. Шаркающей старческой походкой она подошла к куче желтой соломы, наполнила ею небольшую корзину и медленно прошла через двор к маленькому загону, в котором стояли две козы и ослик.

– Видишь, – проговорил примпил, – остались одни старики. Город будет полон людей, а поскольку обстановка здесь неспокойная, то начальство решило усилить местный гарнизон. Кроме того, прокуратор каждый год вынужден приезжать в Иерусалим из Кесарии и приводить с собой три центурии33 легионеров.

– Местные жители могут поднять мятеж? – спросил Марк.

– Да, восстание здесь не прекращается. Мне один грек – содержатель таберны в Антиохии – говорил, что иудеи заключили договор с богом. Если они будут соблюдать правила, установленные им, то будут править миром. Но для этого они должны поднять восстание, и тогда бог пошлет им спасителя, который своей божественной силой поможет иудеям одержать победу. Последний раз они поднимали крупный мятеж во времена Цезаря.

вернуться

29

Ко́нсул (лат. consul) – высшая выборная магистратура в Древнем Риме эпохи республики.

вернуться

30

Деку́рия (лат. decuria от deca – десять и cūria – группа лиц) – группа численностью 10 человек.

вернуться

31

Спата (лат. spatha) – прямой и длинный обоюдоострый меч, размером от 75 см до 1 м, использовавшийся на территории Римской империи c I по VI века нашей эры.

вернуться

32

Гладиус (с лат. «испанский меч»). – прямой короткий меч, основное оружие римских легионов, заимствованное у варварских племен (предположительно – галлов или же кельтов).

вернуться

33

Центурия – подразделение воинов, состоящее из 100 человек.

3
{"b":"885178","o":1}