И вот теперь, припарковавшись на площадке, в ряду других фур, он задавался вопросом: так ли нужно торопиться со сдачей ребенка в местные органы полиции? Поди знай, что там за история и кто в ней может быть замешан. Поэтому Борис все больше склонялся к мысли, что лучше дотянуть до центрального отделения. Этот вариант выглядел привлекательнее еще и потому, что сейчас девчушка спала крепким сном, способным немного исцелить ее после всего пережитого, и будить ее тоже не хотелось. Так что он все-таки решил отложить этот вопрос до утра. Сбегал к кафешке, взять себе поздний ужин.

– Привет, Борька! – встретившаяся ему по пути Рената, местная «ночная бабочка», сверкнула неподдельной улыбкой старинной подруги, с которой, было время, они общались гораздо теснее, чем теперь. – Как жизнь? Жене изменить так пока и не собрался? – Она шаловливо ему подмигнула.

– Приветик! – Борис ей тоже улыбнулся, ненадолго остановившись рядом. – Жизнь кипит, колеса крутятся, жене по-прежнему верен. А ты как? Что за синяк? – заметил он замазанную тональником скулу. – Кто тебя обидел?

– А, дебилы какие-то сегодня вечером приезжали. Что искали, я даже не поняла. Вроде бы у одного дочка куда-то сбежала. Как ему ее доверили, непонятно, но осталась без присмотра, пока они там, типа, рыбачили. Тут они ее, естественно, не нашли. А ты же знаешь, кто у этих братков во всем виноват? Я им по дороге попалась, вот и отвели душеньку…

– А что за машина? Номера не помнишь? Если где-нибудь встречу, попробую «отблагодарить».

– Да не парься, Борь! Еще неприятности себе наживать, связываясь со всякими идиотами!

– Я же сказал, что только попробую. Может, и получится? Долго ли умеючи-то? – Он ей подмигнул. И получил в ответ номера машины марки «Лексус» черного цвета: Рената была наблюдательной девушкой. А Борису что-то подсказывало, что появление этих разгневанных ищеек вполне могло быть связано с побегом его девчушки, ведь те тоже искали девочку. А что он подобрал Машу слишком далеко от того места, где ее искали теперь… так это смотря где сумели потерять! Плутала-то она потом долго. А не Борису ли было знать, как порой тропинки способны сократить расстояние между большими дорогами. И потом, если бы кто-то подобрал ребенка, то куда бы его затем дели? Довезли бы до ближайшей цивилизации, которую как раз и представляла собой вот эта оборудованная парковочная площадка для дальнобойщиков! Тот факт, что братки искали девочку даже здесь, отбил у Бориса всякое желание обращаться в местные полицейские отделения.

Кадет позвонил Ярославу следующим вечером, как раз когда он с Лизой и Ленькой шел к своей машине. Лиза отказалась от суточной работы, пока сын не подрастет, так что работала в перевязочном кабинете каждый будний день. Она как раз хотела поделиться с Ярославом полученными новостями, но, услышав звонок, замерла, состроив Леньке гримасу и приложив палец к губам, чтобы тихо стоял на месте. А сама вся обратилась в слух.

– Ну что я тебе скажу, Невер? – раздался грубоватый, с хрипотцой голос Кадета. – Гнилой твой клиент. Так что если ты с ним решил дела замутить, то не советую. Но сам решай. Погонялово у него Чернь, была ходка за разбой. Он ни на кого конкретно не работает, на подхвате. Но не шестерка-шакал без понятий. В разное время он по разным делам светился. Рэкет, разборки с должниками, шакалил на трассе. Не сам по себе, а на такого Пыхтяя. Тот личность темная, но успел засветиться… в узких кругах. Нелегальный товар, сделки с таможней, ну и дальше по мелочи. Помощникам платит скупо, а несогласных умеет убедить. Сам понимаешь, не уговорами. А еще, ты меня прям насмешил, когда повел базар за прописку этого Чернова! На штампы в ксиве не смотри! У него по разным городам хат, как собак нерезаных, и все в движухе, продает – покупает. Я еще покопаю на эту тему, аж самому интересно стало, откуда такие грибы растут. Еще семья у него есть по документам, жена и дочь. Но это, я так думаю, тебе без надобности?

Лиза строго поддернула Леньку, все-таки попытавшегося высвободить у нее свою руку. Сын замер, глядя на нее и раздумывая, спорить или нет. Смоляков его часто баловал, Лиза относилась к нему строже… хотя воспитательный эффект, как ни странно, у обоих был почти одинаковым. Особенно в первые дни, когда Борька возвращался из рейса: Ленька скучал по нему и, встретив, по-своему старался ему угодить.

– Ну, ты все слышала, Лиз? – спросил Ярослав, закончив разговор по громкой связи, специально включенной для нее. Нахмурился, покачал головой: – Во что же Борьку втянули? Сам он в сомнительную авантюру вляпаться не мог, не дурак. И судя по всему, сейчас он пытается выправить ситуацию.

– Я сегодня этого Чернова перевязывала, – сообщила Лиза. – Откровенно расспрашивать его, естественно, не могла. Наводящие вопросы мало что дали, потому что с его стороны все сводилось к ругани: типа, напала какая-то сволочь на него, на невинного мальчика.

– Даже если и без ругани, все равно он тебе не стал бы в своих подвигах признаваться, Лиз. А как раз и старался бы выставить себя жертвой до тех пор, пока находится там, у вас. И рассчитывая на сочувствие, и потому что к нему еще следователь должен прийти.

– Уже приходил. О любом случае с нанесением телесных повреждений сразу из приемника передается информация в ОВД. А оттуда они к нам даже ночью могут прийти, если выясняется, что пациент уже в сознании и способен отвечать на вопросы. К Чернову после обеда заглядывали. Я не могла нести караул у палаты, так что этот визит пропустила. Но он в общей палате лежит, где есть другие пациенты. Поэтому сегодня мне все-таки удалось кое-что выяснить окольными путями. Драка произошла около поселка Черемихино. По его словам, на него напал какой-то автохам на фуре, который его вначале подрезал. Вранье! Борька не псих какой-нибудь, и водит он адекватно.

– Черемихино… Это километров тридцать от города, но глухое местечко, без камер, с грунтовой дорогой. Борька мне о нем говорил, потому что часто срезает там путь по проселку. Называл тот участок стиральной доской. Если бы его хотели именно подкараулить, то лучшее место трудно найти.

– Так ты думаешь, им это все-таки удалось? – Лиза выдохнула свой вопрос, испуганно распахнув глаза. – Иначе куда бы он дел машину? Фура – не легковушка, ее так просто не спрячешь. Особенно Борькино красное серебро. А еще знаешь, что меня пугает? Вот скажи, если бы ты надумал фуру перехватить, разве ты пошел бы делать такое в одиночку? А если Чернов был не один, то где тогда остальные? Ведь должен же был кто-то потом его до больницы подкинуть, или хотя бы до города, если, как ты говоришь, место глухое… Ленька, да стой ты уже спокойно, не до тебя! – прикрикнула она на сына.

– И остальные должны были быть, и непонятно, где сам Борька сейчас. – Ярослав почти машинально погладил насупившегося мелкого по голове. – Что именно Чернов про него следаку говорил, не знаешь?

– Не смог описать ни его, ни фуру. То есть просто не захотел этого делать. Потому что Борьку с его машиной невозможно не заметить. И не описать, хотя бы пару ярких деталей, сразу бросающихся в глаза, – ну невозможно!

– Разве что стоять перед ним, крепко зажмурившись, – поддержал Лизу Ярослав. – Я уж не говорю о том, что Чернов заранее должен был знать, кого подкарауливает… если все происходило действительно так, как мы себе представляем. – Ярослав ненадолго задумался, потом отошел от Лизы на несколько шагов и принялся звонить по телефону. Лиза не прислушивалась, просто тревожно ждала, что он ей после этого скажет. И сама что-то пыталась отвечать Леньке, рассеянно слушая рассказ про какую-то белую собачку, то ли живую, то ли игрушечную, этого она так и не успела понять. Ярослав закончил свой разговор, убрал трубку, невольно вздохнул:

– Вера с Данькой пошла по магазинам. Я попросил ее, чтобы она справилась без меня. Но вот Леньку она сейчас брать не захочет.

– Леньку? Зачем?

– Я хотел бы оставить его дома, потому что есть желание съездить к этому Черемихино. Тут всего-то тридцать кэмэ. Если без пробок, то это не займет у нас слишком много времени, и мы успеем до темноты. Хочу проехать тот участок вместе с тобой, потому что две пары глаз лучше, чем одна. Конечно, полиция там уже должна была все осмотреть… но у них наверняка не было полного представления о том, что случилось и что нужно искать.