На девятый день после происшествия с обмороком и медчастью мне разрешили заниматься с даром, и к уборке и тренировкам добавились занятия с Айминем. К вечеру я выматывалась так, что за ужином, как правило, не могла даже слово сказать. К чести, Вилларса, он никогда не пользовался моей усталостью и не мстил за дневные выходки. Наоборот, часто покупал мне энергетический ужин и поддерживал как мог.
В те редкие минуты, когда мы разговаривали нормально, без взаимных подколок и упреков, он рассказывал мне про свой дом и природу родной планеты, где успел побывать, расспрашивал о Земле. Не сговариваясь, мы избегали тем обучения и нашего будущего. Но вечно так продолжаться не могло. Время бежало неумолимо. Через несколько дней уже должны были начать возвращаться старшие курсы. А я все никак не могла собраться с духом и поговорить с родителями о своем происхождении. Генетический анализ показал, что я не модификант. Но в моей крови все равно присутствовали нанокриты. Откуда – загадка даже для медиков. Через две недели ожидали возвращения из экспедиции главного генетика Академии. Он должен был осмотреть меня, изучить мои анализы и вынести свой вердикт. Но мне почему-то казалось, что главный генетик не сумеет приоткрыть завесу тайны моего рождения. Что для этого нужно говорить с родителями. А я только раз отправила им сухое текстовое сообщение, что меня приняли на обучение, но я вынуждена остаться в Академии, так как мне необходимо подтянуть физическую форму тела. Мама писала мне по нескольку сообщений в день. Но я малодушно не отвечала на них, скупо отговариваясь тем, что не могу открывать сообщения в тот момент, когда вишу на турнике или нахожусь в тренажере. Я врала. И совесть, чем дальше, тем больней жалила меня за это. В конце концов, в самый последний выходной день в одиночестве, я решилась поговорить с родителями по галанету.
Для Земли видеосвязь по галанету все еще оставалась дорогим удовольствием. А потому, чтобы не тратить драгоценные кредиты зря, ожидая, пока родители найдут друг друга и сядут перед терминалом, я отправила запрос с точным временем видеоконференции заранее, с вечера. Тем самым отрезая и себе пути отступления. Лишая себя возможности в последний момент малодушно перенести разговор на другой день.
По времени Лураны связь должна была состояться ранним утром, еще до подъема. Благо, что в новой комнате, в которой я буду теперь проживать до самого выпуска, стоял стационарный терминал для нужд курсантов, имелся выход в галанет и я пока проживала в комнате одна. Можно было не беспокоиться, что помешаю кому-то досматривать сладкий сон. Кстати, совсем не факт, что в будущем у меня появится соседка. На летном отделении, как я уже знала, девушки были редкими гостями, предпочитая профессии попроще и полегче. Вполне вероятно, что я так и останусь в двухместной комнате одна. А для меня одной большого встроенного шкафа, двух столов, двух стульев, двух коек и ванной комнаты, которая здесь именовалась санблоком, было даже много.
Будильник в комме помог не проспать. Я встала, когда за окном только-только начала рассеиваться ночная мгла и предрассветный воздух Лураны, вкусный, как драгоценный коктейль, был настолько холодным, что пробирал до костей. Я высунулась за окно на минутку, чтобы разогнать сонливость и собраться с мыслями, но уже через двадцать секунд продрогла и была вынуждена закрывать окно и бежать под горячий душ. Если заболею – Айминь мне устроит! А про килла не хочу даже вспоминать. Эта язва Вилларс будет отравлять мне жизнь не хуже королевской гадюки, если увидит меня с простудой.
К назначенному времени, соответствовавшему на Земле двум часам пополудни, от нервного напряжения у меня подрагивали руки, а в желудке ледяным комом свернулась пустота. Я в последний раз посмотрела на себя в зеркало: светлые волосы гладко зачесаны и заплетены в косу, лицо бледное, глаза огромные, как бескрайние озера, пуговицы на новом форменном кителе сверкают как звезды. Да, ради придания моменту торжественности и весомости, я нарядилась в новенькую форму курсанта Первой Звездной Академии. А теперь и самой было странно видеть себя в строгом синем кителе со значком ПЗА на груди.
Ровно в назначенное время умная машина послала в ледяную пустоту космоса импульс, и тонкая волосинка цифровой связи соединила две такие разные и такие далекие планеты. У меня на дисплее терминала высветилась до боли знакомая картинка: моя комната в доме на Земле, старый платяной шкаф на заднем фоне и огромный плюшевый медведь на нем сердито смотрит на терминал одним глазом. Второй мишка где-то посеял еще в те времена, когда я только готовилась пойти в школу и понятия не имела, что меня ждет в будущем.
Перед терминалом, плечом к плечу, рядышком сидели родители. Папа в пиджаке от парадного костюма и голубой шелковой сорочке, на которой уже изрядно потерся воротничок. Но отросшие волосы хорошо маскировали этот недостаток. На маме — ее лучшее платье из жемчужно-серого шелка, на груди золотая цепочка и подаренный папой на юбилей скромный кулон в виде сердечка. Оба непривычно серьезные и торжественные. И я вдруг ощутила, как защипало в глазах от не вовремя подступивших слез.
— Доченька, — мама нервно теребила в руках платок и тоже с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. — Похудела-то как!.. Может, ну ее, эту академию?
— Погоди, Вера, — хмуро перебил ее папа, — Ритка уже выросла. Птенец вылетел из гнезда, обратно уже не загонишь. Это ее путь. Пусть лучше расскажет нам, что это за фокусы, почему она не прилетела домой перед началом занятий? Денег нет? Куда дела?
Папа говорил сердито, словно еще чуть-чуть, и возьмет ремень в руки, выпорет. В моем детстве папа часто грозился это сделать, но так ни разу и не ударил. Даже рукой.
Сглотнув застрявший в горле комок, я тряхнула головой:
— Деньги на месте, пап, не в них дело.
— А в чем? — Чувствовалось, что папа обмяк от облегчения, но все еще настороже. Будто ожидает подвох.
— В том, что моя физическая форма на момент экзаменов действительно оставляла желать лучшего. Требования к поступающим с момента вхождения Земли в Альянс сильно изменились, и если бы не мой дар, то я бы не прошла.
Мама все-таки всхлипнула. Папа сердито нахмурил брови:
— Какой еще дар? Ритка, не морочь голову!
— А я и не морочу, — я покачала головой. — Совершенно случайно выяснилось, что я умею передавать другим свои мысли, если хочешь – внушать. С помощью этого дара, в теории, я смогу управлять звездолетом яохской конструкции. — Папа помрачнел еще больше, он знал особенности кораблей яоху. В свое время я ему все уши ими прожужжала. — Меня взяли на обучение, так сказать, с условием, на испытательный срок. Если за год не подтяну свою физическую форму, с Академией придется распрощаться. Потому я и осталась, не полетела домой – времени очень мало, чтобы наверстать упущенное. У меня сейчас две силовые тренировки в день и одно занятие в лаборатории по управлению даром. Устаю, как собака. И что будет уже через неделю, когда начнутся полноценные занятия, не представляю.
На несколько секунд установилась тишина. Мама уже немного успокоилась, папино лицо разгладилось. Он хмыкнул:
— Ну если все так, то ты правильно поступила, что осталась при Академии. Дорога домой дальняя, тоже отнимает силы. Так что учись. Это твоя мечта, осуществи ее за всех. Но, если что не так, сразу же возвращайся домой и не бойся признаться. Ты наш ребенок, для тебя всегда будет местечко и в нашем доме, и в наших сердцах.
Может быть, у меня разыгралась паранойя. А может быть, я просто слишком устала за последнее время, вот и чудится всякое. Так или иначе, но мне показалось, что я слышу в словах папы какой-то подтекст, скрытый смысл. И я внимательно вгляделась в родителей:
— Мам, пап, — начала я осторожно, — а вы мне ничего не хотите сказать?
В лицах родителей не дрогнул ни один мускул. Лишь в глазах папы мелькнуло удивление:
— Ты о чем, дочка?
Во мне взметнулась паника и мелькнула трусливая мыслишка отшутиться, свести разговор к ерунде. Однако, с моим происхождением следовало все равно разобраться, и я строго напомнила себе о том, что я – будущий пилот. И мне нужно учиться принимать решения и идти до конца, потому что от меня будут зависеть жизни пассажиров и команды, выполнение поставленных командованием задач.
