— Не обязательно. Смелее.

Алексей, держа подругу за руку, аккуратно подвёл её к кругу.

— Не волнуйся, я с тобой.

Сделав глубокий вдох, Лизавета закрыла глаза и вошла в него. Раздался знакомый треск, искрение, но сама девушка не замечала этого. Она оказалась внутри и открыла глаза.

— Что чувствуешь? — спросил Алексей.

— Вы могли бы отвернуться, я проверю.

Парни, переглянувшись, одновременно отвернулись. Прошло несколько долгих секунд, и вдруг раздался радостный визг, а затем ликующее восклицание:

— Хвоста нет!

Мы резко повернулись. Девушка сняла капюшон и блестящими от удивления глазами смотрела на нас. У неё были чёрные кудрявые волосы и красивые, тёплые карие глаза. Преисполнившись ярких эмоций, она выскочила из круга и бросилась меня обнимать и осыпать поцелуями моё лицо. От неожиданности я растерялся.

— Ты мой спаситель!

— Это, вообще−то, я его нашёл, — с ноткой обиды обронил Алексей.

Лизавета тут же переключилась на него и обняла.

— Любимый, это счастье! Я так рада избавиться от этого проклятого хвоста. Он принёс мне много бед.

— Ну, всё, всё, успокойся. Максим, спасибо, что помог нам. Ты был нашей последней надеждой.

— Я тоже рад, что ритуал помог. И признаться, думал, что Рей напридумывал о девушке с хвостом. Предлагаю посидеть, отметить чудесное исцеление.

— С радостью! — воскликнула Лизавета, хлопая в ладоши.

Алексей тоже не имел желания возражать.

Мы устроили небольшое застолье, заменив алкогольные напитки на полезные соки, больше из−за того, что девушка настояла на этом. Щекотливую тему о жизни с хвостом старались не касаться. Я поведал им о том, что случилось с Реем и Исой Овной, а потом с интересом слушал их истории о своей работе в странном заведении.

По окончании нашего застолья я вместе с ними покинул квартиру. Они проводили меня до клиники. Я не стал рассказывать им, с какой целью туда иду. Сказал, что надо родственника проведать. При расставании, мы обменялись номерами телефонов, пообещав быть на связи и поддерживать нашу дружбу периодическими встречами.

В этот день я шёл в палату Марии с цветами, купленными в вестибюле клиники. На скамейке рядом с её палатой сидел Матвей. Я был рад его увидеть. На нём была всё та же ветровка, и сидел он, подпирая голову руками, о чём — то глубоко задумавшись.

— Привет! — первым приветствовал я. — Как тебя зовут?

Парень поднял голову и на секунду замешкался, но быстро сообразил, что значит мой странный вопрос. И чтобы доказать, что он не является двуличником, он должен был ответить на мой пароль.

— Меня зовут Иса Овна.

Мы, посмеиваясь, обменялись рукопожатиями.

— Чего тут сидишь? — поинтересовался я, присаживаясь рядом.

— До твоей квартиры дольше добираться. Я был уверен, что найду тебя здесь.

— Долго ждал?

— Минут двадцать.

— Рассказывай, зачем я тебе понадобился.

— Я проходил мимо того здания, а там закрыто. Написано: «Продаётся». Получается, ты уже не работаешь? И почему продаётся?

Я улыбнулся, уставившись на букет в своей руке.

— В общем, не повезло Исе Овне с помощником. Мало того, что он некоторых клиентов со света извёл, он ещё и её расколдовал от кощеева проклятья. Теперь Василиса и Иван — бывший Рей будут жить долго и счастливо.

Парень не сводил с меня удивлённых глаз.

— И как ты сам теперь?

— Нормально. Привыкаю к новой жизни. Ещё веду архивные поиски владельцев соседней квартиры, в которой проживала любимая зазноба моего домового. Хочу устроить ему счастливую встречу.

— У тебя есть домовой?

— Ага, клёвый парнишка с бородой, в тулупе и шапке−ушанке. Будешь в гостях, не пугайся.

— Его вряд испугаюсь, — Матвей усмехнулся.

— А сам как?

— С тех пор как перестали мучить кошмары, всё нормально стало. На работу устроился в магазин «Мистический ритуал». Побрякушки разные продаю. Уж кое−что в мистике понимаю. Хозяин магазина конкурс проводил среди желающих у него работать, я смог его впечатлить своими знаниями.

— Ух, ты, здорово! — искренне порадовался я за друга. — А я пока свободный. И не тянет работу искать.

— А как Мария?

— По−прежнему, — я сдержал вздох. — Всё ещё не могу поверить, что ходил на свидание с призраком.

Почувствовав, что эта тема для меня болезненная, парень не стал больше задавать вопросов, связанных с девушкой.

— Ну ладно, был рад повидаться, — он поднялся. — Когда выйдет из комы, сообщишь?

— Обязательно. Если это случиться, я праздник устрою. Будь на связи.

— Буду. Бывай.

Матвей похлопал меня по плечу и направился к лифту. Я проводил его взглядом и только после этого вошёл в палату.

Девушка по−прежнему спала, грудь её равномерно поднималась и опускалась, а на лице была кислородная маска. Приборы пиликали, показывая линейные графики. Всё, как обычно.

Несколько часов я провёл с ней, держа за руку, стараясь не смотреть на уродующие запястья шрамы, и разговаривал с ней. Рассказывал обо всём, что случилось этим днём, делился своими размышлениями и мечтами. Я был уверен, что она слышит меня и ждал, что вот−вот её глаза откроются. Но чуда не произошло.

Через три дня позвонил врач Марии и пригласил на важный разговор. И я пришёл к нему как раз после того, как навестил Марию. Суть его сводилась к тому, что МРТ головного мозга пациентки показало его стремительное умирание. Это говорило о том, что если даже девушка оживёт, то превратится в овощ. Я негодовал, услышав такое, почему тогда этот же врач убеждал меня, что ситуация стабильная? На этот вопрос, он ответил: «Что они не теряли надежду…» и прочее бла−бла−бла. В итоге, он предложил подписать бумаги, поскольку к родственникам обращаться оказалось невозможным — те затерялись за границей. А бумаги, надо сказать, не простые. Они давали право врачу отключить приборы, обеспечивающие жизнедеятельность, а тело было бы использовано для изъятия органов, поскольку отказ от такой процедуры владелица тела до попадания в кому не подписала. Вот в такой сложной ситуации я оказался. Я выпросил неделю, чтобы подумать. И врач будто бы нехотя согласился.

После разговора с врачом я пребывал в глубоком потрясении. Как я смогу собственными руками лишить Марию жизни? Ту, кого полюбил? Это казалось мне чудовищным. Даже хотелось убить врача, посмевшего мне такое предложить.

Не помню, как добрался домой. У меня было жуткое желание что−нибудь сломать, я даже несколько раз ударил кулаком по стене, когда открывал дверь, уж слишком сильно хотелось как−то выразить свой гнев. Моё появление в квартире встретил Евстратий. Его лицо было суровым, а руки скрещены на груди.

— Я не позволю тебе что−нибудь сломать! Лучше иди во двор и постучись головой о дерево.

Ничего так совет. Я аж вытаращил на него глаза. Постучать головой о дерево? Он серьёзно?

— Думаешь, поможет? — я выразил искреннее недоверие к его совету.

— Не знаю, но это будет меньшее из проблем, которые ты можешь причинить нашему дому.

Я прошёл мимо сердитого домового и устало опустился на диван, затем обхватил голову руками, едва сдерживая болезненный стон.

— А… вижу, — Евстратий присел на краешек дивана, — Разочаровала тебя современная медицина.

— Они хотят её отключить от приборов. Говорят, её мозг почти умер. И я должен дать им разрешение на это. Что мне делать?

Из глаз потекли слёзы.

— Тут я тебе не советчик, — вымолвил задумчиво домовой.

— Да кто я такой, чтобы решать этот вопрос? Я ведь Марии никто. А родственников её они найти не могут. Видите ли, я единственный кто её навещает. Это же неправильно!

— Если ты откажешься выдать разрешение, что изменится?

— Её всё равно отключат.

— А когда отключат?

— Я попросил подумать неделю.

— Вот! — домовой всплеснул рукой. — Если бы ты не попросил неделю, её могли бы отключить уже завтра.

— Возможно, и куда ты клонишь? — я поднял голову, внимательно вглядевшись в суровое лицо домового.