Они вылезли из планера и замерли, потому что в тот же миг увидели две длинные черные машины, одна из которых с изображением государственной свастики на гладком боку была припаркована под деревьями, и людей в форме, которые поспешно встали вокруг машин и подняли винтовки.

– Включите невидимость и бегите в лес! – приказал Мэннинг.

Солдаты несколько секунд смотрели на то место, где скрылись прибывшие откуда-то с неба, затем сделали бессмысленный залп по глайдеру и в панике сгрудились в кучу.

Оба американца были одеты в выданные им Кейном комбинезоны, но засунули капюшоны за пояс. Мэннинг споткнулся, не видя своих ног, и остановился на опушке леса, чтобы натянуть капюшон на голову. Когда он это сделал, то увидел в нескольких ярдах от себя Дугана, который делал то же самое.

– У кого-то возникла та же идея, что и у нас! – воскликнул Мэннинг. – Может быть, Кал убедил их, или… Нам лучше побыстрее добраться до места!

Они бросились через очищенный от огня лес к своей цели. Сзади раздался голос, предупреждающий кого-то впереди: "Hutet euch! Zwei Unsichtbare!29"

И тут они увидели среди деревьев кубическую громаду машины времени. Ее люк был открыт, а вокруг стоял отряд солдат, которые трясущимися руками сжимали оружие и с опаской озирались по сторонам.

– Не обращайте на них внимания! – вздохнул Мэннинг. – Там кто-то внутри…

Слова замерли на его губах. В дверях путешественника появился крупный мужчина в гражданской одежде. Его лицо было скрыто под капюшоном, точно таким же, как у них, в руках был автомат, и он смотрел прямо на них.

– Швинцог! – узнал Мэннинг мускулистую фигуру.

– Sie kennen mich? Aber naturlich30 – вы два других путешественника во времени!

Дуло автомата двинулось по дуге в их сторону.

– Снимите маски, пожалуйста. Я хочу быть уверен, что это действительно вы пришли меня проводить.

Мэннинг колебался, обуреваемый самоубийственным порывом броситься в атаку на автомат и покончить с этим. Но отчаяние сковало его. Он мрачно подумал: "Время, в конце концов, непреложно, и что-то должно было помешать нам изменить то, что уже произошло. Фаталисты правы". Он склонил голову и сбросил проволочный капюшон, после чего перестал видеть и его, и свои руки. Он все больше ощущал себя призраком, бессильным изменить реальность.

– Теперь приборы невидимости, – приказал Швинцог. – Бросайте их перед собой.

Когда Мэннинг и Дуган стали видимыми, окружившие их солдаты с вытаращенными глазами вскинули винтовки, взяв их на прицел.

Швинцог откинул капюшон и бросил на них удовлетворенный взгляд.

– Хорошо, что вы нашлись… хотя я не особенно беспокоился о вас, и, как я понимаю, вы не знаете принципа работы цейтфахрера. К тому же вы привезли мне еще два образца устройства невидимости, которые пригодятся для изучения немецким ученым четырехлетней давности – еще до того, как они были изобретены в Америке.

Он усмехнулся при этой фразе.

– Теперь вы сами понимаете, что фиаско Германии, этой ужасающей катастрофы, спровоцированная американской коварностью, никогда не произойдет. Я позабочусь о том, чтобы теперь это стало лишь иллюзией того, что могло бы быть… Что же касается вашей дальнейшей судьбы, то это почти метафизическая проблема… Думаю, я поручу ее решение герру доктору Калю, когда будут решены более насущные дела.

– Что вы собираетесь предпринять? – раздался слабый дрожащий голос.

В проеме машины времени появилась сгорбленная фигура Кала. Он подслеповато моргал на свету; его козлиная бородка была растрёпана, а лицо подёргивалось. Позади него массивные плечи Вольфганга загораживали дверной проем; на нем была немецкая униформа двадцать первого века и выражение довольства, которое свидетельствовало о том, что он, по крайней мере, нашел свое место в мире будущего.

Швинцог полуобернулся.

– Что я буду делать, это только мое личное дело, – отрывисто сказал он. – А вы воздержитесь от ненужных вопросов. Цейтфарер готов?

– Он готов к перемещению на четыре года, которое, как вы мне сказали, будет лишь испытанием, прежде чем мы вернемся, как вы обещали, в двадцатый век и используем знания этой эпохи, чтобы удержать Германию от завоевания мира…

– Конечно, – спокойно ответил Швинцог. – Именно так мы и поступим.

– Вы лжете! – Кал уставился на него, сжимая кулаки. – Я слышал, что вы сказали американцам.

Швинцог пожал плечами.

– Ну хорошо, я лгу. – презрительно посмотрел он на маленького физика. – Не навлекайте на себя вновь наказания за упрямство. Вы заслужили благодарность рейха, и я позабочусь о том, чтобы вы были вознаграждены, если будете благоразумны…

Ученого начало трясти.

– Мне нужна только одна награда. Я хочу, чтобы Германия была избавлена от проклятия мировой империи! От ненависти всей Земли, которая чуть не уничтожила нашу страну в мое время и уничтожает ее сейчас! Лучше пусть мы, немцы, будем угнетенными, чем пожинать урожай ненависти угнетателя!

Губы Швинцога скривились.

– Герр доктор сошел с ума. Мне придется самому управлять Цайтфарером… Мюллер!

Высокий Вольфганг сделал шаг в сторону и протянул руку, чтобы остановить бросившегося в дверной проем Кала и заставить старика, шатаясь, растянуться у ног Швинцога.

– Вы собираетесь уйти без нас? – насмешливо поинтересовался гестаповец. – Для этого было бы справедливо оставить вас здесь – но не бойтесь. Вы еще пригодитесь. А сейчас у нас больше нет времени на…

С невероятным приливом сил Кал вскочил на ноги и с животным криком бросился на Швинцога. Здоровяк, застывший в небрежной позе, отшатнулся назад и упал, хватаясь руками за землю; его голова ударилась о металлическую оболочку "путешественника во времени". Кал освободился и, покачиваясь, поднялся на ноги, в его руках оказался автомат; он взмахнул им вверх и выпустил очередь по извилистой дуге. Вольфганг, застигнутый на полпути, рухнул на землю и покатился, а немецкие солдаты разбежались в разные стороны, сделав несколько выстрелов, которые были направлены скорее в сторону Швинцога, чем в Кала. Один из них оказался слишком медлительным и упал на краю несгоревших зарослей, еще несколько человек с воплями бросились бежать.

Доктор Кал продолжал сыпать пулями в кусты еще несколько секунд после того, как целей больше не осталось; потом он замер, тяжело дыша и глядя на распростертые на выжженном дерне тела.

Одно из тел неторопливо поднялось на ноги и оказалось лицом к лицу с Калом. Это был Мэннинг. Охвативший его панический паралич резко прошел, когда он увидел, как падает Швинцог, и он бросился навстречу автоматной очереди.

Он холодно сказал:

– Отличная работа, герр доктор. Теперь мы сможем вернуться в наш собственный век.

Кал не ответил и, казалось, даже ничего не услышал. Дуло оружия, которое он держал в руках, было направлено на грудь Мэннинга, а глаза поверх него горели безумием.

– Мы должны вернуться и осуществить ваш план, – мягко призвал Мэннинг.

Разговаривая, он не спеша шел к оружию. Он не осмеливался взглянуть в сторону, чтобы увидеть, что случилось с Дуганом, и даже выражение лица не выдавало его отчаянного стремления воспользоваться моментом – пока Кал не сошел с ума или пока немцы там, в кустах, не собрались с мыслями.

– Ты американец, – нахмурился Кал. – Один из тех, кто нас ненавидит. Какое у нас с тобой может быть дело?

– Я помогу вам, – сказал Мэннинг. – Ваш план хорош. Германия и весь мир будут почитать ваше имя, когда поймут.

Он остановился, почти касаясь дула автомата. Через мгновение он готов был схватить его.

– Я не знаю… – начал Кал, заморгав. Затем его глаза непонимающе расширились: что-то дернуло Мэннинга за рукав, и откуда-то из зарослей донесся винтовочный треск. Герр доктор рухнул на землю.

Из-за его спины появился Дуган, выпрямился и, не говоря ни слова, бросился к двери "путешественника во времени". Мэннинг последовал за ним, увернувшись от очередной пули, выпущенной из леса. Он захлопнул дверь.