Был конец марта, и крушение Дриттен Рейха в виде колоссальных руин пролегло по всей Европе, где люди только-только начинали выползать из своих нор, чтобы встретиться с необходимостью перестраивать мир к лучшему или худшему. В самой Германии армии союзников, двигаясь вперед на железных конях своей авиации и танковых войск, наступали, чтобы разбить все еще сопротивляющиеся остатки старого мира, который оказался худшим из всего.

Одна колонна, состоящая из двух джипов и грузовика с брезентовым верхом, неслась на бешеной скорости по изрытой колеями дороге, которая уходила все выше и выше в еловую чащу Шварцвальда.

– Разведка, – ворчал Рэй Мэннинг в перерывах между рывками транспортного грузовика. – Они могли бы назвать это охотой за сокровищами.

– А? – сказал Эдди Дуган, твердо и безучастно сидевший рядом с Мэннингом на трясущемся деревянном сиденье. Он оторвал взгляд от коленей солдата напротив и посмотрел на лицо своего приятеля. – Что за сокровище?

– Мозги, – лаконично объяснил Мэннинг. – Пока остальная часть седьмого корпуса будет наносить врагу удары по телу, мы займемся его серым веществом. Мозги – единственная ценность, оставшаяся в этой разбомбленной стране. А у доктора Панкраса Кахла один из лучших.

– Для чего он держит его в этом лесу?

Дуган окинул взглядом удаляющийся парковый пейзаж, зеленеющий совершенно по-весеннему.

– Если только тот придурок, которого они подобрали во Фрайбурге, не наплел разведке сказок, у герра доктора было здесь что-то вроде убежища, где он проводил эксперименты – нечто такое, что впечатлило нацистов настолько, что они были готовы финансировать его и не вмешиваться в работу.

Дуган выглядел впечатленным. Разумеется, он уже привык к подобным познаниям Мэннинга, который учился в МТИ и сумел стать боеспособным солдатом только благодаря милости Божьей и большому количеству уговоров… В этот раз он вылез первым, а остальные солдаты последовали за ним в считанные секунды – им не нужно было объяснять, как выбраться из неподвижной машины.

– Дорога заканчивается, – заметил кто-то.

Она и вправду заканчивалась, делая петлю, которая вела в обратную сторону. Лейтенант, возглавлявший отряд, выскочил из головного джипа и собрал их под деревьями.

– Нам придется рассредоточиться, – объявил лейтенант. – Группами по три человека. Это убежище должно быть в миле отсюда. Если вы найдете его и встретите сопротивление, стреляйте с небольшими интервалами и ждите остальных. Помните, что на этот раз мы должны брать в плен, а не убивать.

Сержант назвал имена, и группы быстро сформировались и отправились в путь. Мэннинг и Дуган, естественно, составляли два звена одной тройки; третьим был капрал по фамилии Уайт.

Дуган показал им направление, и они двинулись вверх по заросшему кустарником оврагу, соблюдая осторожность и прикрываясь зарослями, обходя стороной тропинку, вьющуюся вверх по склону. Поднявшись на седловину, они увидели дом – просторный горный домик, построенный из бревен кем-то из любителей уединения, крыша которого была хорошо замаскирована искусственной зеленью – в ста ярдах от них, на небольшом склоне, заросшем травой. Он выглядел заброшенным. Дуган успел сделать несколько шагов, как что-то – возможно, далекий звон бьющегося стекла – насторожило его, и он плавно опустился на траву и покатился вбок, к кустам молодых вечнозеленых деревьев.

Со стороны дома раздался треск, и пуля ударила в землю в том месте, где он находился. Позади него Мэннинг прыгнул за достаточно толстый ствол дерева, вскидывая автоматическую винтовку. Но Уайт на мгновение замедлился. Вторая пуля настигла его, когда он поворачивался, и тот упал на колени; еще два выстрела эхом прокатились по оврагу, и Уайт замертво рухнул на землю.

Мэннинг прицелился из автомата и дал короткую, но меткую очередь в окно, из которого велся огонь. В доме воцарилась тишина. Он снова открыл огонь; в ответ пролетела пуля, выпущенная из другого места. Там был не один стрелок, или же один стремительно передвигавшийся.

Впереди послышался голос Дугана, негромкий, но внятный.

– Прикрой меня, Рэй. Я проберусь к ним с тыла.

– Ты, чертов дурак, ты же не знаешь, сколько их там. Наши ребята будут через несколько минут.

– Черт с ними, – сказал Дуган. – Просто прикрой меня.

Он ничего не сказал об Уайте. Но в его голосе звучала затаенная ярость.

Мэннинг вздохнул.

– Хорошо.

Дуган пополз как куница. Мэннинг потерял его из виду. Он ждал, напрягая нервы, обстреливая бревенчатую крепость противника.

Потом он заметил, что перестал получать ответный огонь. Это могло означать, что в доме начались какие-то события, если это не было уловкой… Он отбросил всю свою осторожность и бросился на открытое пространство, зигзагами перебегая от одного скудного укрытия к другому – должно быть, внутри дома что-то произошло – и прижался к деревенской стене возле одного разбитого окна, как раз вовремя, чтобы услышать за ним голос, хрипло воскликнувший: "Гут!"

Это было все, что он захотел узнать. Если в доме действительно все в гут, Рэю Мэннингу пора было браться за дело. Он расчистил оконный проем с помощью автоматического уровня.

Перед ним была большая, укрепленная стропилами комната, и посреди пола Эдди Дуган с усилием пытался встать, позади него стоял убеленный сединами штатский с гаечным ключом, а перед ним крепкий на вид молодой человек поднимал винтовку.

Оба немца увидели оружие в руках Мэннинга и устроили представление. Оно прервалось лишь тогда, когда хватка крепыша ослабла и его маузер грохнулся на пол.

Мэннинг повернулся к козлобородому.

– Доктор Кахл? Лучше бросьте это, – посоветовал он по-немецки.

Маленький физик посмотрел на свой гаечный ключ и с выражением презрения опустил его. Затем он бросил взгляд на Мэннинга и назвал его парой фраз, взятых скорее из биологии, чем из физики.

– Если бы ваш человек не застал Вольфганга за перезарядкой… А так вы прервали мою работу в самый ответственный момент – работу, которая еще может спасти Рейх… – он опомнился, осознав специфику своей аудитории, и неубедительно закончил, – И которая в любом случае является величайшим научным достижением всех времен.

Дуган тяжело поднялся на ноги, поднял оброненный браунинг и направил его на Вольфганга.

– Это и есть Кахл? – угрюмо поинтересовался он. – Если бы я знал, что этот парень не из тех, кого мы должны схватить, я бы пустил его в дело, как только увидел его.

Мэннинг не ответил. Его глаза бегло оглядывали внутреннее помещение, настороженно ожидая еще одного неожиданного нападения; но все, кто находился в помещении, лежали довольно тихо. Один, правда, делал это как раз под окном, в которое Мэннинг выстрелил первым. Он больше не представлял опасности.

В одном конце комнаты хранилось электрооборудование Кахла. Мэннинг распознал некоторые приборы и прочитал этикетки на нескольких ящиках, но они не дали ему ни малейшего представления об исследованиях герра доктора, способных потрясти мир. Позади Кахла была приоткрыта дверь в комнату, которая, судя по всему, могла быть его лабораторией…

Они заполучили требуемого пленного, и все, что теперь требовал от них долг, – это немного подождать, пока разведка не приберет его к рукам. Но любопытство Мэннинга не давало ему покоя. Кахл не отличался сдержанностью, однако его гнев по поводу "прерванного дела" был неподдельным, и, возможно, здесь действительно что-то есть. В Мэннинге завязалась короткая битва между солдатом и студентом, и первый проиграл.

– Что это за работа? – произнес он властно и четко поверх ровного дула автомата.

Кахл бросил взгляд в сторону открытой двери, затем долгих десять секунд смотрел на американца.

– Она не предназначено для глаз варваров.