– А ты о них вообще не слышал, – нагло хмыкнул он. – Запретил даже упоминать, потому неудивительно, что врага своего знаешь только с точки зрения боевых качеств, самурай ты наш… наилюбимейший, – на всякий случай подобострастно добавил он.
– А эволюция не стоит на месте. Мы развили абсолютный слух и для того длинные уши, а они нюх на золото, – Махатма понюхал свою подмышку, чтобы наглядно показать недогадливым слушателям, как работает нос.
Кай непритворно зажал свой. Может они и родственники, а один из них его второй Пра, кто точно, не могут до сих пор определиться, но воняют они, как все драконы. Эти хотя бы привычно, что не означает терпимо.
– Шутите? – недоверчиво прищурился он.
– Упаси Брахма, – перекрестился Махатма. – Девчонка – кладезь уникальных ген. Ты думаешь, почему она учится и работает в Горном институте. Наверняка вынюхивает?
– Подводное золото?
– Вот мы и проверим, работают ли ее обаятельные сосочки на воздухе? – раскачивал ногой Ульрих.
– Какие сосочки?
– Ноздревые.
Кай медленно закипал. Обычно он делал это быстро, но покуда взял нервную систему под контроль и гасил выработку адреналина, чтобы прибить их не на глазах у Дженифер, а где-нибудь в темном подвале снятого для семьи коттеджного поселка. Будет странным, если она решится ещё раз принести ему кофе и застать его над хладными трупами двух рептилий.
– Все сказали? – угрожающе медленно привстал он с кресла. – А теперь осторожно подняли рясы и прикрыли за собой дверь института. И выбейте на скрижалях своего мозга следующие заповеди: не приблизься к Дженифер. Это первая и основная заповедь. Вторая: не добывай золота за спиной Младшего. Пошли вон.
Нужно взять себя в руки и, хотя бы начать планировать. Как убить дракона? Есть масса способов. Кай стекся в кресле, открыл ноутбук и написал название. Пункт первый. Удушение.
На смартфоне вибрировал вызов Карла. Всегда это плохо, потому что деда оставили на хозяйстве, и, если тот звонит, значит дома Кая ждёт неспокойный вечер.
– У меня срочное совещание. Коротко, – рявкнул он.
– Николенька, а коготко это как? Если я скажу одно непгиличное слово, это будет коготко?
– Ты сказал четырнадцать, это уже не коротко.
– Ага. В таком случае, если коготко, то я пытался все испгавить, но непгедвиденные обстоятельства мешали мне на каждом шагу. В связи с этим считаю важным подчегкнуть, что я ничем не заслужил каменное небытие и искусственных цветов.
В этот момент связь прервалась, смартфон вновь завибрировал от входящего видео звонка. На экране подергивались дедулины усы и ноздри в искаженном увеличении. В процессе разговора тот вспомнил о видеосвязи и сбросил аудио звонок.
– Коротко, это значит в одном предложении сообщить голые факты! – взревел потомок, от чего пращур поморщился и почесал ухо.
– Николенька, а ты уже в кугсе пго голые факты? – Дед заглянул в камеру своим пенсне и засветил сетчатку на весь экран.
– Не понял.
Карл до сих пор не соотносил аудио и видео вызов, поэтому пользовался всеми новинками, но при этом говорить предпочитал в дырочку камеры, так наверняка лучше слышно.
– Фактически голый он залез на кгышу коттеджа, чтобы свести концы с опостылевшей жизнью. Хозяин недвижимости так услужливо гасстелил под ним каменную плитку.
– Винсен? Снова за старое? А почему фактически голый? – заинтересовался внук.
– Ну, если считать петлю на шее одеждой, то я малость пгеувеличил. Согласен.
Карл рассмотрел себя в телефоне, как в зеркале, и выдрал из носа лишний волосок. И чихнул в камеру. Кай зло вздохнул и отвернулся от злодейского плана на мониторе.
– Свел? – нетерпеливо спросил он.
– Что?
– Счеты с опостылевшей жизнью?
– Ах, это? – легкомысленно отмахнулся дед, – Конечно, да. Мы по-годственному не мешались под лапами.
– Тогда в чем беда?
– Николенька, газумеется, не в этом. Но я случайно снял его последние минуты на видеокамегу. Исключительно чтобы похвалиться тебе вечегом.
– Карл, у меня совещание, – раздраженно напомнил Кай.
– А тепегь это видео совегшенно случайно попало в ютьюб. Я к этому не имею никакого отношения. Видео самопгоизвольно туда втянулось, я ничего не нажимал. Двести согок тги пгосмотга за один час, – триумфально сообщил дед.
Младший закатил глаза и прикинул последствия. Чепуха. Шок-контент для ютьюб, ничего более. Блогеры и не такое выделывают ради подписчиков.
– Это все?
– Нет, Николенька, не все. Я уже подыскиваю гекламодателей и договогился с Винсеном, чтобы он в следующий газ не забыл пгихватить на место самоубийства массажный ковгик Кузнецова3, – деловито сообщил тот.
– А каменное небытие и искусственные цветы за что?
– За вазы. Я газве тебе не сказал? По законам физики он спланиговал в окно, в твою комнату с любимыми вазами, – торжественно анонсировал дед нескучный вечер.
Кай нервно привстал с кресла и по неволе захлопнул крышку ноутбука.
– И?
– И вот тепегь коготко: в тгуху. Нет, можно что-то склеить, – утешил он Младшего, – я уже заказал когобку лучшего канцелягского клея…
– Что? – возопил дракон и сжал рот, чтобы его не услышали за дверью.
– Николенька, не все столь однозначно, – заюлил дед. – Он пгиземлился по левой стогоне. Агабские, немного китайских и самую малость египетские. Японские пгактически не постгадали.
– Что?! Да я вас…
– Николенька, мы все склеим, – затараторил Карл, – не нужно так негвничать. Я заказал мини-кузницу. Латунные вазы газдуем, глиняные склеим, фагфоговые… гм… заметем.
Кай схватился за сердце и почувствовал себя так скверно, что впору самому надеть петлю. Как знал, не нужно было брать их с собой в Россию. Но надолго расставаться со своими дорогими и любимыми девочками он не мог. По спине бегала изморось, сердце обливалось предчувствием невосполнимой потери. Его императорши, фараонши и султанши, королевы и царицы, любовь всей жизни…
– Убью! – приглушенно рычал он.
– Как новые будут, клянусь своей сто восемьдесят пегвой метамогфозой.
– Не смей прикасаться к ним, вандал. Они будут как новые, потому что вы склеите латунь с фарфором! Я сейчас приеду, и вы все окажитесь в ютьюбе. Голые! На коврике Кузнецова! И до сто восемьдесят первой метаморфозы ты не доживешь! Готовьтесь!
Кай гнал машину на предельно-допустимой скорости, обошел пробки по всем обочинам и подворотням, проклял все ограничения, касающиеся жизни драконов и невозможности добраться на своих крыльях за пять минут. И наконец ворвался в коттедж. Он занял второй этаж: спальня, огромная ванная, кабинет, комната доспехов и самое большое помещение отдано его принцессам.
Младший гнезда черных – страстный коллекционер. Годами, веками собирал по крупинкам свои сокровища, азартно искал каждую, похищал, при невозможности выкупал, прятал от посторонних глаз, лично ухаживал и защищал свой уникальный гарем, каждый день проведывал их, называл по именам и желал хорошего дня. Это его личное, интимное, никто не смеет заходить в комнату и даже прикасаться к ним. Но на беду в этот раз там оказалось окно.
Кай под замогильный шум в ушах ворвался в святую комнату и сдавленно завыл. Окно заклеено огромным пледом. На полу валялись осколки битого стекла. Первым делом проверить Ее. Фавориткой признала японская керамическая ваза периода Хэйан, предназначенная для нужд погребения. Изделие сделано в форме дракона, и этот шедевр хранился в отдельном стеклянном шкафу, пользовался эксклюзивной любовью хозяина и являлся святыней всей коллекции.
– Николенька, Асуко не постгадала, – осторожно заметил дед за его спиной. – Чиньхуа тоже цела, чудом.
Чиньхуа его первенец, китайская фарфоровая ваза эпохи династии Мин, его вторая фаворитка, которую он лично выкрал из дворца. Все остальные, шестьдесят одна ваза были столь же любимы, носили уникальные имена и имели свою историю, но не были первыми. Кай с ужасом взирал на погром, он потратил золото, время, силы, чтобы перевести их сюда, лично собрал стеклянные шкафы и бережно расставил их стройные и не очень ряды.
