В этот момент Ваю вышел из моря. Огромный длинный змей морского цвета с перламутровой мягкой чешуей. Он свернулся кольцами и начал складываться в человека. Напрасно он делал это, Кай его уже ждал. Все, что произошло после, он не видел, только чувствовал бесконечную боль и ярость. Змея застал врасплох, тот успел хорошенько отдалится от моря, взобраться на каменный утес и направиться знакомой тропой к маленькому домику. Но дома на месте не оказалось, а из его обломков буквально возник черный дракон.
Начало схватки было неожиданным. Ваю заметался в человеческой ипостаси, пытаясь прорваться к дому или тому, что от него осталось. Причем делал это очень ловко, уворачивался от огненных плевков, совершал немыслимые кульбиты и упрямо лез в развалины. Пока не получил ожог. От боли его свалило, и тот начал обращение. Два дракона сцепились насмерть.
Кай ничего не знал и не хотел знать из жизни драконов. Он чувствовал свое превосходство и невероятную силу, этого хватало ровно до сего дня. Змей оказался проворнее. Он шипел и изворачивался от боли, но с каждым движением увлекал его в море. В какой-то момент он набросился в самоубийственной атаке, и оба, единым клубком свалились в воду. Чешуйки Кая зашипели, он до сих пор помнит эти ощущения. Ваю выпустил длинные ядовитые волоски и сетью набросил на его тело.
Камико ничего не смогла рассказать, даже придя в себя. Занималась домашними делами, пела, готовила рыбу. И ждала Его… Она ещё долго страдала и защищала своего возлюбленного, пока не осознала, кем, или точнее, чем стала. И вот тогда встал вопрос, кто виноват. Кай не собирался скрывать правду, он спасал дочь от вечного небытия. Но его утверждение неожиданно оспорил Лол, задавил аргументами и настаивал, что отец находился в состоянии аффекта, хотел спасти, но не успел, а девочку обратил дед.
Только спустя время Кай и Камико узнают, что она потеряла в тот день. Девочка, которая могла стать драконом, а стала химерой. С Дженифер он пока не решил, нужно ещё уточнить, что хуже. Быть может хуже стать мерзкой тварью и вечно смердеть, унижаясь перед ним за каплю крови.
– Карл, у меня селектор, – рявкнул он в трубку. – Если ничего не случилось с моими бесценными вазами, то не отнимай у меня время.
– Николенька, а что такое селектог? – дед с интересом засунул нос в камеру.
– Вазы на месте? – взревел он и приготовился сбросить звонок.
– Нет, – счастливо доложил дед. – Асуко пгопала, но если у тебя сам Селектог, то я могу пегезвонить.
– Что? Как? Я не понимаю…
– Похитили, – давал комментарии дед таким счастливым тоном, что очень напрашивался на взбучку. – Увели пгямо из-под носа. Николенька пгосто оггабление века, налетели, как стая вогонья, и схватили нашу бесценную угну для пгаха Асуко. Мы ничего не смогли поделать, гастегялись…
Кай уже не слушал и нервно щелкал по клавиатуре. Он поставил видеонаблюдение в коридоре и комнате, виновника можно легко вычислить и призвать к ответу. Асуко его главная жемчужина. Может по цене она стоит дешевле прочих, но он любит ее, как родную дочь, которая так и не стала драконом.
– Ты смотгишь камегы наблюдения? Даже не стагайся, Камико их все посшибала.
Кай продолжал просматривать видео и не сразу вдумался в смысл последних слов.
– В смысле?
– Ничего стганного, внучек, – отмахнулся тот и полюбовался свежим маникюром. – Асуко укгала Камико. Или наобогот. Она взяла ее в заложницы и тгебует оставить Дженифег в покое.
– Что?
– Девочки запеглись в своей комнате и тгебуют пагламентега. Ты только не пегеживай, пусть побудут пока наедине. Даже если чего и случится, я уже заказал качественную подделку. Ой.
Кай в бешенстве зарычал. И снова рванул через пробки домой. На свете есть две вещи, которые он готов защищать ценою своего очередного перерождения, вазы и Камико. Противостояние этих двух столпов его жизни выходит за рамки шаблонного мышления. Ни одну он терять не хочет. Что делать?
– Что вы все в Нее вцепились! – орал он дома. – Генри, твоих рук дело? Ты всех сговорила?
– Николенька, я не понимаю, о чем ты говоришь, – невинно пропела дама, затянулась длинной сигариллой с мундштуком и посмотрела на него сквозь сизый дым проникновенным взглядом.
Кай зло шикнул и поймал на себе ещё несколько таких взглядов.
– Она дочь Ваю, нашего врага. С нашей Камико никто не церемонился. Неужели вы не можете понять, что это дело чести? Я не могу упустить такую возможность. Он должен понять, каково это, когда убивают твою дочь.
– Кайоши, откуда знать, что это делать больно Ваю? Э, – возмутилась Зюмруд. – Может он ее не так любить, как ты любить. Пахлава-фейхоа, заботливый отец у нее нэт. Сирота. Отправил в Россия, чтобы замерзла, не думать о ней.
– Что если это ловушка, Кайоши? Может Дженифер нужна ровно для того, чтобы снова поставить тебя в трудное положение?
– Плевать я хотел! – ревел дракон.
– Твои требования выполняются неукоснительно, – хмыкнула Генриетта. – Дженифер никто ничего не говорит, все соблюдают конфиденциальность и не мешают тебе. Злодействуй, сколько вздумается, мы тебе не мешаем. Но все же подумай…
Кай жалел только об одном, нельзя было брать с собой все гнездо. С самого начала нужно было отсечь их от себя, настаивать на своем и действовать в одиночку. В глубине души он надеялся, что все, подобно ему, воспылают праведным гневом и жаждой мщения, но этого не случилось. Напротив, и драконы, и химеры сошлись за его спиной в едином понимании проблемы. А именно, не вмешиваться в планы Ваю, не вредить Дженифер.
– Я не злодей, я имею право мстить. Он поступил бы на моем месте точно также.
– Как бы он поступил на твоем месте, мы не знаем. Но прежде чем портить жизнь ещё одной Камико, тебе бы следовало обстоятельно с ним поговорить, – глубокомысленно заметила Паола.
– А я с ним говорил, – зло ощерился дракон. – Обычно между нами это плохо заканчивается. И он не отрицает своей вины.
– От недалеких Младших никто не застрахован, даже гнездо морских драконов.
– Ты подговорила Камико?
– Я? – театрально всплеснула руками Генриетта Францовна. – Да как ты мог так подумать про родную бабушку?
– Э, дарагой, а ты хотел-вертел и ваза цел, и дракон-девица кирдык, да? – ковырялась в зубах Зюмруд.
Кай в ярости ударил ногой в стол, и химеры отлетели вместе с мебелью в стену.
– Ваза будет целой, за остальных не ручаюсь. С этого дня за кормежкой не ко мне. Захотите выжить, принесете мне вазу. Я все сказал.
Бунт в гнезде гасить нужно сразу.
В случае войны иерархия в семье достаточно жесткая, а нынче именно война. Младший повелевает, старшие ему помогают. Они живут только для того, попутно пользуясь всеми благами. С каждой метаморфозой драконы слабеют. Чем больше метаморфоз, тем дальше они от человечества, тем ниже шансы принести потомство. В природном смысле этого слова они старики, от которых только разорение на золото. Будущее гнезда неизменно завязано на младших драконах, а старшие рядом с ними исключительно ради помощи в выживании.
Ни один Пра не станет ему противодействовать по меньшей мере так открыто. Химеры – существа иного рода. Они зависимы, но в них заложены иные инстинкты. Готовы противостоять младшему? Готовьтесь умереть. Он даже не будет разбираться, пока ему не вернут личную вещь.
Дракон проверил сохранность ваз, Чиньхуа, Ланьинг и арабскую Делару. Все живы, чувствуют себя хорошо и радуют его взгляд. Все кроме Асуко. Что можно сделать?
– Камико, открой дверь. Ты прекрасно знаешь, что я могу выломать ее одним ударом. Прекрати истерику, – орал он.
– А ты прекрасно знаешь, что я разобью твою чертову урну без удара, просто выкину ее в окно, – огрызалась дочь.
Кай нервно дернулся. Расставаться с Асуко он не готов. Урна сделана по его заказу и однажды должна была принять прах его дочери. Не так быстро, Камико предстояло прожить долгую, насыщенную жизнь, найти порядочного человека, родить детей и стать счастливой матерью. В положенный час она бы наполнила эту урну и осталась с ним навсегда легким воспоминанием и простой человеческой грустью. Но все пошло не по плану, урна осталась пуста, стала напоминанием о том, что когда-то девочка была живой, а рядом с ним ходит ее прах и сосет его кровь. Причем уже не только буквально.
