Как мы увидели в главе про Тоталитарию, массовое заблуждение может быть вызвано искусственно. Это просто вопрос организации и управления коллективными чувствами надлежащим способом. Если кто-то может изолировать массу, не допускать свободомыслия, свободного обмена, корректировки извне и ежедневно может гипнотизировать группу страхом и псевдоэнтузиазмом, с помошью шума, прессы, радио и телевидения, то такой массе можно привить любое заблуждение. Люди станут допускать самые примитивные и недопустимые действия. Внешние эпизоды обычно слушат включателями, которые развязывают скрытые истеричные и бредовые комплексы у людей. Коллективное безумие оправдывает подавляемое личное безумие в каждом человеке. Именно поэтому настолько легко с помощью слоганов спровоцировать людей на массовую военную истерию. Внешний враг, на которого нападают с ругательными лозунгами, является просто козлом отпущения и подставляется для выпуска гнева и волнения, которые живут в обеспокоенных людях.
Тщательно внедренную иллюзию, трудно исправить. Рассуждение больше не имеет смысла; низкие, больше похожие на животные, взгляды, становятся глухим при любой мысли на более высоком уровне. При первом же случае, тоталитарист, пропитанный официальным клише, рано или поздно уходит в свою крепость коллективного тоталитарного мышления. Массовая иллюзия дающая ему чувство принадлежности, величия, всемогущества, для него дороже, чем его личная бдительность и понимание.
Одинокий заключенный в тоталитарном лагере для военнопленных легче принуждается к постепенному подчинению коллективному мышлению его охранников, когда его собственные детские взгляды были подготовлены для признания сильной внушающей власти. Он общается со своими охранниками, чтобы не оставаться со своей собственной личной иллюзией. Только некоторые, в этой героической битве, остаются со своей истиной.
Ситуацию с нашими военнопленными в Корее, которые прожили там многие месяцы и годы, нельзя изучить, не принимая во внимание атмосферу массовой иллюзии. В заполненной слухами сфере, без возможности проверки фактов, разум всегда находится начеку, но его наблюдения искажены.
Человеку очень трудно объективно судить о своих товарищах в процессе массовой промывки мозгов и непрерывной пропаганды. В такой среде легко создать невинного козла отпущения ответственного за все невзгоды группы - и в такой атмосфере массового заболевания, факты с легкостью могут оказаться галлюцинациями.
В одном из лагерей для военнопленных, я должен был сделать отчет о человеке, которого изгнали и на которого даже напали другие заключенные, из-за его грубого гомосексуального поведения. Во время расследования не было доложено ни об одном факте и ни об одной жертве. Там было много слухов, выражающих ненависть к одинокому, саркастическому, несоциализированному существу, которое пробудило скрытые гомосексуальные чувства у других заключенных, таким образом нападая на их мужественность. Никакой ветеран войны, обвиняемый в сотрудничестве с врагом, не должен быть осужден из-за необузданных лагерных слухов.
В тоталитарной среде едва ли кто-то сохраняет свои взгляды свободными от инфекции и почти все становятся, хоть и временно, жертвами заблуждения.
Опасность психической инфекции
Постоянная опасность психической инфекции есть всегда. Люди находятся в постоянном психическом обмене друг с другом. Как страна, мы должны задаться вопросом, каким образом к нам может попасть опасное психическое развращение.
Позвольте мне пояснить, что я совсем далеко не равнодушен к опасности подрывной тоталитарной деятельности и агрессии, перед которой мы сейчас находимся. Мой собственный опыт с нацистами сделал для меня крайне очевидным, что эти опасности нельзя приуменьшать. Также, как психолог, я очень хорошо знаю о заразительной природе тоталитарной пропаганды и о факте, что свободные граждане в свободной стране должны быть начеку, чтобы защитить себя. Но мы должны учиться бороться с этими опасностями демократическими способами; и я боюсь, что слишком часто в нашей борьбе с ними мы можем воспользоваться страницами из тоталитарной книги. Позвольте мне привести только один пример.
Закон Файнберга в штате Нью-Йорк, принятый для защиты детей от распространения опасной политической пропаганды, частично основан на понятии психической инфекции. Он нацелен защищать школы от тонкого проникновения подрывных идей. На первый взгляд это похоже на простое решение: Вы просто останавливаете диверсию прежде, чем она сможет затронуть впечатлительную психику наших детей.
Но факт в том, что она преподносит все виды психологических затруднений. В своей боязни инфицироваться, мы создаем нормы и схемы, которым мы измеряем приемлемость неортодоксальных идей и мы забываем, что присутствие идей меньшинства, приемлемых или нет, это один из путей, которыми мы защищаем себя от растущего в нашем мышлении конформистского большинства. Американский Судья Верховного суда Хьюго Блэк, в своем особом мнении о Законе Файнберга, высказал такую точку зрения:
Этот закон один из тех, за которым быстро последуют законодательные акты, которые сделают его опасным..., чтобы думать или говорить исключительно то, что допустимо в настоящий момент. В основном эти законы основаны на вере, что правительство должно контролировать и ограничивать поток идей в сознание людей. Тенденции такой политики правительства состоят в том, чтобы сформировать людей по общему образцу интеллектуального развития. Совершенно другая политика правительства опирается на веру в то, что правительство должно оставить разум и дух человека абсолютно свободными. Такая политика правительства поощряет различные интеллектуальные токи зрения, с верой в то, что преобладать будут лучшие взгляды. Эта политика свободы, по моему мнению, воплощена в Первой Поправке и применительно к штатам в Четырнадцатой.
Вследствие такой политики, должностные лица не могут быть конституционно наделены полномочиями выбирать мысли, которые будут думать люди, подвергать цензуре общественное мнение, которое они могут выражать или выбирать людей или группы людей, которые могут представлять их интересы. Официальные лица с такими полномочиями не являются государственными служащими; они - общественные деятели.
Мы не можем предотвратить одну психическую инфекцию навязывая другую. Единственный путь, которым мы можем дать человеку силу, чтобы противостоять психической инфекции, это предоставить ему предельную свободу в обмене мнениями.
Люди должны учиться задавать вопросы, не требуя немедленных ответов. Свободный человек — это человек, который учится жить с проблемами в надежде на то, что они когда-нибудь будут разрешены или его поколением или следующим. Человеческое любопытство и любознательность должны стимулироваться. Мы должны бороться с пронизывающим человека страхом перед самостоятельным мышлением, перед своей истинностью и готовностью бороться за то, во что он верит. С другой стороны, мы также должны научиться сопротивляться идеям. Правительства можно свергать не только физическим насилием, но также и психическим насилием, внушением и психическим вторжением в юные мозги, жестким подчинением, единообразием жизни и запретом на инакомыслие.
Объяснение иллюзий
Одна из сильнейших принудительных иллюзий — иллюзия объяснения, потребность все объяснять и интерпретировать, поскольку у человека в кармане есть простая идеология. Жертва этой иллюзии невольно оборачивает все вокруг себя в волшебный покров всеведения и это вызывает страх и подчинение в тех людях, которые сильно нуждаются в рациональном объяснении явлений, которых они не понимают. Шарлатан, случайно, жестом всеведения толкает свою жертву в своего рода небытие так, чтобы он чувствовал, как понемногу вовлекается в большие тайны мира. Это навязчивая потребность быть мудрым парнем и фокусником, который знает все ответы, которые у нас так часто возникают в тоталитарном мире и никто, включая Вашего автора, абсолютно не лишен желания хвататься за эти преждевременные ответы.
