Психологическая война как оружие террора
Каждое человеческое общение может быть или сообщением о непосредственных фактах или попыткой предположить несуществующие вещи и ситуации. Такое искажение и извращение фактов бьет в ядро человеческого общения. Словесное сражение против человеческой концепция правды и против его разума, кажется беспрерывным. Например, если я могу внушить потенциальному будущему врагу страх, террор и мысль о предстоящем поражении, даже прежде чем они будут готовы воевать, мое сражение уже наполовину выиграно.
Стратегия людей, в применении пугающей маски и громкого голоса для изречения лжи с целью манипуляции другом и противником, стара также как все человечество. Первобытные люди использовали агрессивные маски, очарование магии или самообман также, как мы используем громкий голос, чтобы убедить других или самих себя. Они используют волшебные краски, а мы - наши идеологии. Действительно, мы живем во времена рекламы, пропаганды и публичности. Но только при диктаторских и тоталитарных режимах существуют формации человеческого поведения развитые на систематических психологических нападках на человечество.
Оружие, которым диктатор пользуется против своих собственных людей, можно также использовать против внешнего мира. Например, ложные признания, которые отвлекают умы людей предметами диктатора от их собственных настоящих проблем, имеют также и другой эффект: они предназначены (и иногда они преуспевают в своей цели) терроризировать мировую общественность. Усиливая миф о всемогуществе диктатора, такие признания ослабляют желание людей сопротивляться. Если перемирие используется, для размягчиения будущего врага, то тоталитарные армии смогут одержать легкую победу в период войны. Тоталитарная психологическая война направлена в значительной степени в этом направлении. Это попытка подчинить мир пропагандой и гипнозом.
Еще в начале девятнадцатого века, Наполеон организовал «Бюро общественного мнения», чтобы влиять на мышление француского народа. Потом это попало к немцам, которые развили управление общественным мнения в огромную, хорошо организованную машину . Их психологическая война стала агрессивной стратегией в мирное время, так называемой войной между войнами. Результатом атаки нацистов на европейскую мораль и психической войны нацистов со своими соседями, стала организация в других странах собственных сил психологической борьбы, но это было уже во второй половине войны, поэтому они смогли достигнуть некоторого успеха. У немцев была большая фора.
Психологическая артиллерия Гитлера состояла прежде всего из оружия страха. К примеру у него была сеть пятой колонны, главная работа которых состояла в том, чтобы сеять слухи и подозрения среди граждан тех стран, против которых он в конечном счете запланировал борьбу. Людей огорчала не только сама шпионская сеть, но и множество слухов о шпионах. Пятая колонна распространяла пораженческие лозунги и политический беспорядок: "Почему Франция должна погибнуть вместо Англии?" Страх начал управлять действиями людей. Вместо того, чтобы столкнуться с реальной угрозой немецкого вторжения, вместо того, чтобы готовиться к этому, вся Европа дрожала от шпионских историй, обсуждала несущественные проблемы, бесконечно обличала козлов отпущения и различные меньшинства. Таким образом Гитлер использовал необузданные, неопределенные страхи, чтобы затуманить реальные проблемы и покушаясь на желание своих врагов бороться, ослаблял их.
Недовольный такой защитной стратегической атакой, Гитлер попытался парализовать Европу угрозой террора, не только угрозой бомбежек, разрушений и оккупации, но также и психологической угрозой в его собственном хвастовстве и жестокости. Страх перед непримиримым противником делает человека более готовым к подчинению, даже прежде чем он начнет бороться. Преступления Гитлера внутри страны — концентрационные лагеря, газовые камеры, массовые убийства, атмосфера террора повсюду в Германии — также были полезны в обслуживании его пропагандистской машины страха поскольку они были частью его заблуждений.
Есть еще и другое важное оружие тоталитаристов, которое они используют в своих кампаниях, с целью запугать мир до подчинения. Это оружие психологического шока. Гитлер держал своих врагов в состоянии постоянного беспорядка и дипломатического краха. Они никогда не знали что собирается делать этот непредсказуемый сумасшедший. Гитлер никогда не был логичен, потому что он знал это, именно этого от него ждут. Логика может встретиться с логикой, в то время как нелогичность этого не может - она смущает тех, кто думает прямо. Большая ложь и монотонно повторяющаяся ерунда, имеют больше эмоционального влияния во время холодной войны, чем логика и размышления. В то время как враг все еще ищет разумный аргумент против первой лжи, тоталитарист может напасть на него с другой ложью.
Стратегический умственный шок был инструментом нацистов, который они использовали для входа в Рейнланд в 1936 году и когда они заключили пакт о ненападении с Россией в 1939 году. Сталин использовал эту же самую стратегию во время корейского вторжения в 1950 году (направленное им), также, как китайцы и северокорейцы, когда они обвинили Соединенные Штаты бактериологической войне. Следуя этим очевидно иррациональным путем, тоталитаристы ввергают своих логически настроенных врагов в беспорядок. Чувства врага заставляют его отрицать пропагандистскую ложь или объяснять действительную природу вещей, что немедленно ставит его в более слабое оборонительное положение. Быстрая ложь, которую никогда нельзя опровергнуть, можно только свергнуть.
Метод психологического шока имеет еще и другой эффект. Он может так спутать разум отдельного гражданина, что он перестает делать свои собственные оценки и начинает пассивно полагаться на мнения других. Разрушение Гитлером Варшавы и Роттердама - после перемирия в 1940 году, полное нарушения международных прав Франции и шок других демократических государств. Находясь в состоянии парализованного морального негодования, они ослабли психологически для того, чтобы иметь дело с нацистскими ужасами.
Так же, как технические достижения современного мира усовершенствовали и улучшали оружие физической войны, прогресс в понимании человека манипуляций общественным мнением позволил ему усовершенствовать и улучшить оружие психологической войны.
Ограждение от идеологической обработки
Непрерывное вторжение в наши разумы разрушающего шума доводов и пропаганды может привести к двум видам ответных реакций. Оно может привести к апатии и безразличию, реакции "меня не волнует" или усилению желания учиться и понимать. К сожалению, первая реакция наиболее популярна. Отказ от изучения и осознания больше распространен в мире, который бросает человеку слишком многих спутанных образов. Ради нашей демократии, основанной на свободе и индивидуализме, мы должны вернуться назад, чтобы снова и снова учиться. Иначе, мы можем стать легкими жертвами для хорошо спланированной вербальной атаки на наш разум и нашу совесть.
Мы не можем быть достаточно осведомлены о постоянном насилии над нашими чувствами и разумом, непрерывные заманчивые нападения могут просочиться через интеллектуальные барьеры понимания. Повторение и павловские рефлексы изматывают человека и могут в конечном счете соблазнить его принять правду, которую он сам первоначально игнорировал и презирал.
Тоталитаристы очень изобретательны в пробуждении в нас скрытой вины, повторяя снова и снова о преступном влиянии Западного мира на невинных и мирных людей. Тоталитарист может атаковать наше самоотождествление с нашими лидерами, высмеивая их, используя скрытое критическое отношение каждого человека ко всем лидерам. Иногда они используют стратегию скуки, чтобы погрузить людей в сон. Они были бы не против погрузить весь Западный мир в гипнотический сон с иллюзией мирного сосуществования. В более усовершенствованной стратегии они отрезали бы нас от привязанности к прошлому, удалили бы от родственников и родителей. Чем более вы отдаляетесь от них и от так называемых устаревших понятий, тем вы будете лучше сотрудничать с теми, кто хочет овладеть вашим разумом. Каждая политическая стратегия, цель которой - пробуждение страха и подозрения, имеют тенденцию изолировать небезопасного элемента, до тех пор, пока он не сдастся тем силам, которые покажутся ему более сильными, чем его бывшие друзья.
