Все неприятности в Золотых Холмах начались 20 лет назад, когда туда переехали люди из мистического кочевого народа Черни. Начали происходить загадочные вещи. Сначала в Золотых Холмах пропали все поля подсолнечника, в честь которого посёлок и получил свое название. За одну ночь подсолнечники превратились в месиво, как будто цветки пропустили через гигантскую мясорубку.

 Ведущие учёные и агрономы страны пытались восстановить поля, но безрезультатно. Подсолнечник ни в какую не хотел расти.

А через несколько месяцев после гибели полей начали пропадать люди. Они исчезали без следа: мужчины, женщины, подростки, старики. Безо всякого предупреждения люди оставляли свои семьи горевать, а свои дома загнивать.

Местные жители быстро сообразили, что во всех неприятностях Золотых Холмов виноваты кочевники Черни. Это они обладали магический силой, которая способна превратить плодородную землю в никчёмную. Это они похищали людей чтобы приносить их в жертву своим ненасытным богам.

Всего за пару лет, из успешного промышленного городка Золотые Холмы превратился в забытую дыру, которую негласно стали называть Проклятыми Холмами и объезжали десятой дорогой.

Страх овладел местными жителями. Улыбки стали дефицитом, а доброты было днем с огнем не сыскать. Каждая семья яростно желала покинуть этот депрессивный посёлок, но мало кто мог себе это позволить.

В одной из таких семей, жаждущей переехать, но не имеющей на это средств, жила восьмилетняя Люся. Папы у нее не было, и её мама была для нее самым близким и самым дорогим человеком. Люся следовала за мамой повсюду, как хвостик, всегда готовая помочь и защитить. Она очень боялась, что Черни сделают маме что-то плохое, или вообще похитят её, и Люся останется одна одинёшенька.

Именно поэтому, когда одним жарким, летним утром Люся услышала за окном знакомый грохот, она во что бы то не стало, захотела предотвратить неминуемое лихо.

Нет нет нет. Только не Черни. Только не сегодня, прошептала Люси, подкрадываясь к окну.

Её сердце бешено застучало, когда она украдкой взглянула на дорогу. Из-за угла показался потрёпанный фургон. Его двигатель клокотал и ревел, как разъярённый дракон. Из выхлопной трубы и из-под капота вырывались густые клубы дыма.

Внезапно фургон пронзительно засигналил – девочку обдало холодным потом. Она вскрикнула и с разгона прыгнула в свою кровать, прячась под толстым ватным одеялом.

Через несколько секунд мама Люси ворвалась в ее комнату. – Дорогая, ты кричала? Ты в порядке?

– Я в порядке. – Ответ Люси звучал приглушённо. Мама осторожно откинула одеяло и посмотрела в небесно-голубые глаза дочки. – Что случилось милая?

– Я видела Черни, – прошептала Люся. – Их фургон поехал на рынок. – Люся протянула руки и обвила мамину шею. – Мамуля, можно мы, пожалуйста, останемся сегодня дома? – Она прижала свои губы к маминому уху и прошептала. – Можно мы не пойдем на рынок?

– О, Милая. Как же мы можем не пойти если нам нужны яйца и хлеб. Нам нужно масло для твоей любимой овсяной каши.

Дочка взяла мамино лицо в ладони и сказала: – Мама, если мы останемся сегодня дома, я сделаю для тебя все что угодно. Все что ты захочешь. Я даже могу пойти в лес и набрать ивовых веток для твоих корзинок.

– У меня пока хватает ивовых веток, милая. – Мама приподняла Люсю и поставила ее на пол. – Пожалуйста, одевайся.

Но Люся вместо того, чтобы одеться, крепко обняла маму за талию, ее губы коснулись маминой юбки, а нос вдохнул запах ивовой коры. – Мама, – сказала она, поднимая глаза. – Я очень боюсь Черни. Что, если они украдут тебя?

– Милая, никто меня не украдёт. Это все выдумки.

– Почему тогда исчезают люди? Куда пропадают жители Золотых Холмов? И вообще, почему наши холмы совсем не золотые, а серые?

Мама горько вздохнула. – Никто точно не знает, что случилось с нашими Золотыми Холмами и куда пропадают люди. Не всё в этом мире имеет объяснение. – Мама нежно провела ладонями по Люсиным русым волосам и поцеловала ее в макушку. – Я обещаю, что со мной всё будет в порядке, сказала она, – Пойдём, выберем тебе платье.

Мама достала из шкафа белоснежный сарафан. – Ты ведь будешь все время рядом со мной, верно? – спросила она, помогая Люси одеться. – Меня ничто не пугает, когда мы вместе.

– Это почему? – Спросила Люся, потягивая вниз белоснежную ткань.

– Потому что у тебя есть волшебная сила.

– Какая ещё волшебная сила? – Люся сложила руки и недоверчиво посмотрела на маму.

– Очень сильная, Милая.

– Но ведь я такая слабая.

– А вот и нет!

– А вот и да!

– Глупышка, ты моя. Я обещаю, однажды ты увидишь в себе то, что вижу я.

***

После завтрака мама и дочка отправились на рынок. В одной руке у Люси была ивовая корзина, которую сплела для нее мама, а в другой руке она крепко сжимала мамину ладонь, не желая ее отпускать ни на мгновение.

Они шагали по пыльной проселочной дороге, которая прямиком вела к местному рынку. Все вокруг было окрашено в бледно-желтые тона. Сочное разнотравье высохло под палящим августовским солнцем и стало похоже на стога сена. Листья на деревьях преждевременно пожухли и окрасились в медно-коричневый цвет. Бесплодная почва холмов высохла и превратилась в серую пыль. Ветер нетерпеливо разносил ее по округе, покрывая ветхие дома тонким слоем пепла.

Единственным ярким пятном во всем поселке было потрескавшееся и наполовину облупившееся изображение подсолнуха на стене молочной лавки.

Проходя мимо этого изображения, девочка пыталась представить себе как выглядел бы ее поселок, если бы подсолнухи не перестали расти. Каким был бы рынок, если бы золотое подсолнечное масло по-прежнему продавалось на радость местным жителям и туристам?

Рынок был бы полной противоположностью тому, что Люся увидела тем утром.

Тем утром рынок был чрезвычайно беспокойным. Угрюмые взрослые сновали туда-сюда крепко схватившись за свои засаленные сумки. Никто не улыбался и попусту не болтал. Люди протискивались между прилавков, толкая друг друга, не извиняясь, не обращая друг на друга ни малейшего внимания. Каждый хотел купить товар подешевле и побыстрее покинуть это жуткое место.

Люся вцепилась в мамину юбку. Если бы у меня была волшебная сила, подумала Люся, я бы заставила этих людей улыбаться и сделала бы это место самым ярким на свете. Этот рынок был бы разноцветным, как бусы из самоцветов.

– Посмотри какие грецкие орехи! – Сказала мама и остановилась у одного из прилавков. Люся посмотрела на витрину, но ничего не увидела за большой вывеской, на которой было написано "ЧЕРНИ не продаю".

– Сколько стоит килограмм?

– Для таких прекрасных дам, как вы… – начал продавец и замолчал. Его усталые глаза пристально рассматривали Маму, а затем Люсю. – Всего пять монет.

– Я мать-одиночка, господин. Те скудные гроши, которые у нас есть, я зарабатываю продажей плетеных корзин. За Ваши орешки, я могу Вам дам три монеты. – Мама достала кошелек и пересчитала деньги.

– Всего три монеты? – Продавец вздохнул. – Так уж и быть. Вот если бы фабрика опять заработала, тогда было бы полегче, не так ли?

– Так и есть, – сказала Мама. – Спасибо. – Она передала дочке пакет грецких орехов. Люся положила его в корзинку и продолжила следовать за мамой.

Они прошли мимо киоска с керамическими крестами, на которых был распят Иисус. На каждой ладони каждого Иисуса была красная отметина. Люся сглотнула. Волна озноба пробежала по ее спине, заставляя ее еще крепче вцепиться в ткань маминой юбки.