Прийти в себя, как ни странно, помог виски. Мало приятного, когда тебя держат за горло, даже если ты бутылка. Пока Джей блуждал в самом себе, «хромая тля» попыталась выскользнуть из цепкой руки хозяина. Побег не удался. В последнюю секунду Джей опомнился, и всё—таки успел удержать бутылку. Оглянувшись по сторонам, он припал к горлышку и сделал пару крупных глотков. Работающий телевизор отбрасывал тусклый свет. Тени шевелились на стенах словно живые.

Одиночество заполняло всё пространство, подобно угарному газу от выхлопной трубы автомобиля. Джею становилось всё труднее и труднее дышать. Легкие не могли до конца заполниться кислородом, из—за чего дыхание участилось. Когда приступ удушья стал невыносимым, Джей прокричал: «Я не могу дышать, мне срочно нужен свежий воздух!» Слова откликнулись эхом в пустом доме, чужим отвратительным голосом. Пока оставались хоть какие—то силы, Джей соскочил с места и побежал к выходу.

На улице стало немного легче. В голове появился новый страх. Дом, будто черная дыра, может засосать обратно, и тогда, он уже точно погиб. Ноги несли Джея по темным улицам города. Сталкивался с прохожими, но не сразу ощущал боль. Органы чувств подтормаживали. Чем дальше он уходил убегал от дома, тем легче становилось дышать. Голова прояснялась. Вернулись запахи и звуки. Усталость, взявшаяся не пойми откуда, вцепилась клешнями в ноги, заставив Джея перейти с бега на шаг. Сердце, последовав примеру трутня, сбавило свой ритм. Посмотрев по сторонам, Джей с удивлением обнаружил, что находится в центральном парке. «Мне нужно куда—нибудь присесть, а лучше прилечь» – сказал он сам себе. Фонарь, стоящий рядом со скамьей, бил светом прямо в глаза, но ему было уже всё равно. Отвернувшись лицом к спинке, поджав под себя ноги, Джей, пожелав неизвестно кому «спокойной ночи», крепко уснул.

Большой город просыпается рано. Не обращая никакого внимания на ещё спящих насекомых, он начал гудеть в своём обычном режиме, бесцеремонно разбудив бескрылого трутня, спящего на скамейке в неестественной позе. Зевнув как следует, Джей огляделся. Прохожие, привыкшие к бомжам в парке, не глядя в его сторону, торопливо пробегали мимо.

Хороший сон иногда бывает лучше хорошего врача. Голова прояснилась, только немного побаливала. Страх ушел вместе с темнотой. «Пожалуй, я лучше останусь жить на этой лавочке, чем вернусь обратно в четыре стены. Живут же некоторые насекомые на улице и ничего, не жалуются. А дом буду сдавать кому—нибудь. Да хоть Комю!» – он невольно усмехнулся, не понимая, с какой стати приплел к своим рассуждениям этого кузнечика.

Решив размяться и выпить кружечку кофе, Джей вышел из парка. Через дорогу находилась автобусная остановка. Он уже забыл, что в мире существуют автобусы. Джей остановился. Ему стало интересно понаблюдать, как насекомые, расталкивая друг друга, штурмуют со скрипом открывшиеся дверцы автобуса. Бой был не на жизнь, а насмерть. Стены Трои, в первый же день, не выдержали бы такого натиска, к удивлению царя Приама. Ахиллес, держа оборону, проталкивал впереди себя юного Патрокла, чтобы тот занял для них два сидячих места. Крики и стоны доносились в толпе. Оттесненные назад к остановке, разбегаясь, врезались в толпу, используя последний шанс взобраться хотя бы на последнюю ступень заветного транспортного средства. Понимая, что поражение неизбежно приведет к опозданию на работу, водитель, так же наблюдавший за всем происходящим в боковое зеркало, то ли из жалости, а вероятнее из—за своего расписания, закрыл двери автобуса на радость тем, кто, всё—таки, успел залезть; и к досаде тех, кто остался стоять на остановке. Придя в себя, насекомые начали вновь вглядываться вдаль, ожидая следующего автобуса и предстоящей битвы.

Джей с любопытством наблюдал за происходящим, но когда всё закончилось, его взгляд привлек баннер, висевший в глубине остановки. С него смотрело улыбающееся во весь рот лицо бабочки. Бабочку украшали огромные распахнутые крылья безумной красоты. Под этим творением природного искусства, Джей прочитал следующие строки: «Рожденный ползать – летать сможет! Пресмыкающийся друг! Записывайся на десятидневный курс Робина Вуда «Преодоление гравитации». Именно ты достоин, получить пару отличных крыльев. Телефон для справок…».

Джей не поверил своим глазам. Если гусеница смогла полететь, отрастив такие шикарные крылья, то для него это вообще не составит никакого труда. Из—за толчеи невозможно было разглядеть номер телефона. Протиснувшись ближе к объявлению, он всё—таки смог увидеть заветные цифры. Как это обычно бывает, записать телефон было не на что. Оставалось только надеяться на память. Проговорив про себя несколько раз беспорядочный набор цифр, Джей со всех ног помчался к телефонной будке, которая находилась на углу через два дома от остановки. По иронии судьбы, таксофон был занят. Ждать долго было нельзя. Цифры в голове начали путаться и забываться. Джей начал ходить взад и вперед, нашептывая про себя номер телефона. Пустая болтовня какой—то волосатой гусеницы, занявшей заветную телефонную будку, не прекращалась.

– Ой, Сюзанна, я сама была в шоке, когда Хуан в прошлой серии бросил Эсмеральду из—за денег. Её отец, в случае расторжения помолвки, предложил этому красавчику круглую сумму денег. Могу себе представить, какой скандал будет в четверг, в следующей серии. Ведь брат Эсмеральды не простит предательство Хуана, если эта бедняжка наложит на себя руки. Подумать только, триста двенадцать серий развивался их головокружительный роман и тут – такой поворот. Я тоже проревела полночи. А что ты думаешь о грязном предложении гадкого отца бедняжки Эсмеральды?

Джей старался не слушать, о чем она говорила, чтобы не забыть цифры.

– Всего каких—то двести медодолларов за любовь. Подумать только, двести! Я бы ещё поняла, если бы этот старый скряга предложил, ну, скажем, семьсот, или хотя бы пятьсот пятьдесят медодолларов. Бедняга Хуан, его тоже можно понять. У его семи братьев и двенадцати сестер, не считая двух родителей, нет даже десяти медодолларов. Только поэтому его можно понять. И к тому же, он такой милашка!

Джей не выдержал, он не мог больше ждать. Распахнув дверцу будки, не говоря ни слова, он вырвал трубку у гусеницы и повесил на рычаг.

– Что вы себе позволяете? – заверещала гусеница. – Это, хулиганство!

 Джей начал протискиваться к телефону. Завязалась борьба. Гусеница оказалась не из робкого десятка и яростно защищала своё право на прерванный телефонный разговор.

– Пустите меня, – кричал Джей, – мне срочно нужно позвонить.

– Ишь, какой прыткий, – парировала гусеница, – дыма от пожара я вокруг себя не вижу, а все остальное может подождать.

– Но мне нужно. Я могу забыть, вы понимаете? Забыть!

– Не велико горе, как забудешь, так и вспомнишь. А не вспомнишь, так не велика потеря! – отбивалась гусеница.

 И тут гусеница толкнула Джея с такой силой, что тот не удержался на ногах и упал на тротуар. Бой был проигран. Он хотел было вступить в новую схватку, но телефонный номер вылетел из головы так же, как вылетел Джей из телефонной будки. Контратака потеряла всякий смысл.

Сидя на асфальте, он не мог поверить, что это происходит с ним. Слезы начали наворачиваться на глаза. Не боль была их причиной, а обида. Обида не только на толстуху гусеницу, но и на все, что окружало его, на весь мир и на самого себя. Ещё вчера такой успешный во всех отношениях трутень, сегодня, поверженный первой попавшейся гусеницей, калека. В своём сознании Джей упал гораздо ниже тротуара, на котором сидел.

Гусеница же внезапно сменила гнев на милость. Слезы на глазах противника смягчили её. Заметив за плечами Джея оборванные крылья, она совсем растрогалась.

– Иди, милок, звони, я уступлю. Поговорить с Сюзанной я могу и позже.

– Не могу я уже никуда звонить, – поднимаясь и утирая слезы, ответил Джей. – Я забыл этот чертов номер телефона на проклятом баннере со счастливой рожей бабочки.

– Постой, ты говоришь про Робина Вуда?

– Откуда вы знаете?! – выпучив от удивления воспаленные, но уже почти сухие глаза, вскрикнул Джей.