— Что, нет совсем? — после недолгой паузы мрачно спросил он.

— Верно… — подтвердила она. — А я — личность добросовестная и не умею что-либо делать тяп-ляп.

Держать удары Архимаг однозначно умел. Более того, свел все к шутке:

— … а тут я. Демаскирую. Цветами и комплиментами…

— Можете, когда хотите… — удовлетворенно кивнула она и подколола: — Впрочем, умная мысля, как известно, приходит опосля…

— Но хоть приходит!

— Убедили: буду радоваться хотя бы этому…

— Черт, мальчишку не мешает заткнуть! — внезапно спохватился Гаранин и повернулся к двери.

— Уже… — сообщил я, как раз прочитав соответствующий доклад. — Он по секрету сообщит заинтересованным лицам, что вы попросили меня передать этот букет Валентине Алексеевне. В качестве извинения за какое-то мелкое недопонимание…

Глава 14

Часть 1

4 апреля 850 г. от ОВД.

…Мой конфликт с Эндрю Флоренсом,

Ледовиком второй ступени ранга подмастерье, начался с примитивнейшей провокации — англичанин, за один-единственный вторник одержавший три безоговорочные победы в дуэлях с нашими старшеклассниками, «случайно забрел» в наш любимый ресторан для преподавателей в тот самый момент, когда мы из него выходили. Причем не один, а в компании своего соотечественника ступенью ниже. И, проходя мимо, «вдруг» узнал во мне «того самого» физика, ради знакомства с которым к нам, в Россию, и приехал. Знакомиться и «не подумал» — оглядел с головы до ног сначала меня, а потом Наоки и Эиру, «понимающе» хмыкнул и заявил своему спутнику, что оплодотворять сисястых красоток куда безопаснее, чем принимать участие в сражениях необъявленной войны или подтверждать свой статус выдающегося Одаренного в дуэлях с «настоящими бойцами».

Говорил он, естественно, на русском и достаточно громко, чтобы эти слова было слышно во всем ресторане. «Спутник» плеснул воду на ту же мельницу. Хотя, на мой взгляд, мог бы и промолчать. Ведь за трое суток «учебы» в нашем лицее отметился только двумя попаданиями в медблок дуэльного корпуса — в понедельник, после «знакомства» с классом, и во вторник, после поединка, с треском проигранного Гале Чеботаревой:

— На мой взгляд, нам стоило бы сказать ему спасибо. Во-первых, именно благодаря вкусам этого мальчишки большинство девок этого лицея обзавелось дойками на зависть любой корове. А, во-вторых, чем дольше он прячется по углам, тем больше местных недотрог мы перепортим…

Колину Чемберсу

крупно не повезло: не успел он закончить эту тираду, как из-за спин Эиру и Янки выскользнула его обидчица, обедавшая в нашей компании, и расплылась в предвкушающей улыбке:

— Я смотрю, ты уже восстановился, причем настолько хорошо, что снова распустил язык? Здорово: в шестнадцать ноль-ноль буду ждать тебя на той же арене, что и вчера. Для трепки посерьезнее. И не вздумай прятаться по углам — я, одна из «местных недотрог», не отличаюсь терпением, поэтому найду и выверну наизнанку! Вопросы?

Огневик резко сдулся, поэтому лидер этой двойки был вынужден снова перетягивать всеобщее внимание на себя:

— У него вопросов нет. А я, признаюсь, восхищен самоотверженностью, с которой вы встали на защиту труса, не среагировавшего даже на прямые оскорбления в адрес баб, которых под него подложили!

— Будь у вас чуть больше мозгов, вы бы поняли, что Лютобор Игоревич молчал не просто так… — насмешливо начала Чеботарева,

и тут заговорил я:

— Что ж, теперь никто не обвинит меня в излишней жесткости. Кстати, Галь, сколько времени ты планируешь выделить на перевоспитание любителя портить наших недотрог?

— Минут двадцать!

— Замечательно! — улыбнулся я и снова вперил равнодушный взгляд в Эндрю: — Значит, в шестнадцать тридцать арена будет совершенно свободна. Вы ведь поняли намек, мистер Флоренс?

На пятый урок мы, конечно же, не пошли — вернулись в свой кабинет и порядка сорока пяти минут наслаждались легким трепом, мороженым и чаем. Потом всей толпой встретили Раису Александровну, Валю, «прабабку», в кои веки решившуюся показаться мне на глаза, и Тимофея Ильича, добрались до дуэльного корпуса и заняли одну из раздевалок. А там началось самое веселье: увидев в нашей компании новую девицу и узнав, что первый бой предстоит провести именно ей, Архимаги засуетились. Светлов попросил Галю поднять защиту и, оценив ее плотность, сделал вывод, что девушка уже выбралась из «ямы» кривой развития, а Валентина Алексеевна провела полную диагностику организма Чеботаревой, углядела в нем что-то не то и порядка десяти минут выводила на пик формы. Ну, а последний вклад в подготовку Лаванды к бою сделал я, втихаря приложив ее воодушевляющим касанием и объяснив, что оно дает.

Мистер Чемберс тоже готовился — как потом выяснилось, упился боевой алхимией экстра-класса. Да так, что во время предбоевого осмотра никак не мог устоять на месте. Но «крайние» правила, выбранные британцем, как вызываемой стороной, позволяли и не такое, поэтому дисквалификации не случилось, и в какой-то момент судья, недовольный таким поведением «гостя столицы», все-таки дал команду начинать.

Первые минут семь-восемь Колин жег по полной программе, причем не только в переносном смысле, но и в прямом — раз семь или восемь продавил Гале каменный панцирь, прожег четыре кошмарные дыры на дуэльном комбезе, обуглил кожные покровы и дважды чудом не спалил девушке всю шевелюру. Однако Лаванда и не думала сдаваться: ворвавшись в ближний бой еще на первой минуте схватки, она не давала противнику ни мгновения передышки и, в конце концов, заставила потратить весь резерв. Что интересно, не взвинтила темп и после того, как огненный щит бедняги приказал долго жить — последовательно и очень добросовестно ломала кости, рвала связки и отбивала ливер до тех пор, пока британец не потерял сознание. А когда из их, английской, ложи выскочил Эндрю Флоренс и начал бредить насчет того, что она, ученик пятой ступени, физически не могла победить подмастерья второй, предвкушающе ощерилась:

— Дурашка, у нас, в Российской Империи, возможно все. Поэтому через несколько минут тебя, здоровенную самовлюбленную орясину, вобьет в песок четырнадцатилетний мальчишка! В общем, готовься распробовать Настоящее Унижение…

«Дурашка» унижаться не хотел, поэтому последовал примеру товарища, принял те же самые коктейли и попробовал подержать меня на дистанции. Но зеркало впечатляющего диаметра, «брошенное» мне под ноги с нереальной скоростью, я перепрыгнул скачком, этим же заклинанием вышел из области, накрытой окоченением, сбил формирование чего-то еще угнетающим рыком и ворвался в ближний бой. Давать вроде как лицеисту, а на самом деле курсанту четвертого курса спецфакультета Йоркской Королевской Военной Академии, ошиваться в России я не собирался. Поэтому всадил в его ледяной щит свое сминающее касание, практически наполовину просадил пробойником и под ускорением пошел на второй круг. В смысле, не позволил выйти из ступора вторым угнетающим рыком, почти доконал защиту связкой из сминающего касания и пробойника, а потом нанес серию ударов искрящимися кастетами по этажам и поставил жирную точку дрянью. Причем не по магистральным каналам, а сразу в проекцию ядра.

В принципе, на этом можно было закончить. Но Мирослава Михайловна настоятельно советовала впечатлить «гостей столицы» до дрожи в коленях, поэтому я вложился в оседающего мистера Флоренса еще дважды. Все той же дрянью по плечевым суставам. А когда парень, аж посеревший от разрушения ядра, рухнул на песок, поймал его взгляд и холодно усмехнулся: