Яров выскочил из авто, за секунду оказался в шаге от пацана. Возмущённым взглядом уставился на мелкого нарушителя своего спокойствия к которому подбежала перепуганная миниатюрная изящная блондинка.

Девушка никого и ничего вокруг не видела, кроме мальчика. Нагнулась, ощупывая ребёнка, а Яров завис на вьющихся волосах пшеничного цвета, которые закрывали спину девушки до самой талии.

Взгляд мужчины заскользил ниже, поза девушки позволила ему рассмотреть соблазнительные округлые бёдра и ягодицы, которые обтягивали заметно выцветшие джинсы.

Услышав, как девушка называет пацана сыном, Яров словно вышел из своего минутного транса. Эта пигалица, как оказалось, мать этого сорванца. Интересно, чем была занята таким важным блондинка, что её ребёнок оказался на дороге?

Вячеслав сделал ей весьма резкое замечание. Девушка даже вздрогнула, когда он упрекнул её, если она завела ребёнка, так и следить за ним учиться должна. Сказал таким пренебрежительным тоном, словно она самая никчемная мать.

Девушка медленно повернулась к нему лицом и за секунду побледнела. Вячеслав тоже застыл, всматривался в эти светло – карие перепуганные шокированные глаза и медленно к нему стало приходить узнавание.

Этот взгляд он никогда не забывал. Всегда помнил даже тогда, когда мечтал забыть и вырвать из своего сердца, только не получалось.

Ярый мог в этой жизни очень многое, ведь власти, силы и влияния хватало, но их оказалось слишком мало, чтобы приказать себе самому избавиться от воспоминаний, связанных с этой женщиной.

Мужчина и не понял, как сердце в груди едва ли не остановилось, кровь застыла в жилах, словно на миг перестала течь по венам. А потом разогналась, понеслась с бешеной скоростью, оглушающе шумя в висках. Дыхание сбилось.

Ярый даже не заметил, как стал рычать на любопытных прохожих, дав на автомате знак троим своим парням разогнать тех, кто пытался выяснить, что здесь произошло.

Люба… Люба Ларинцева… – вертелась в голове лишь одна мысль.

Это точно она.

Как такое возможно?

Она ведь сбежала из города семь лет назад после того, как предала его.

Неужели у маленькой сучки хватило наглости вернуться?

Вячеслав всматривался в её лицо, жадно поглощая каждую чёрточку, словно пытался сам себе доказать, что ошибается и видит не Любу перед собой, а другую очень похожую на неё женщину.

Но это была она… Женщина, которая несколько лет назад намертво врезалась в его душу и так там и осела… навсегда.

Они расстались семь лет назад и с тех пор не прошло ни единого дня… ни одного грёбанного дня, чтобы он о ней не вспоминал и не задавал себе один и тот же вопрос:

Почему она так подло с ним поступила?

За что?

Но не мог найти ответа.

Сколько раз представлял, что найдёт её и спросит. Услышит ответы, а дальше убьёт мелкую мерзавку.

Сколько раз жалел, что сам оборвал с ней связь без всяких объяснений. После, когда хотел задать свои вопросы, девчонки и след простыл. Сбежала, зараза, что лишний раз доказывало её вину перед ним.

Почти сразу же Яров выяснил, что её родных убили. Только вот плевать уже было кто и почему. Он и сам был так зол, что едва сдержался, чтобы самому их не порешить.

Но он сдержался, а вот кто-то не отличился такой выдержкой. Выяснять кто именно не было желания, жалости к предателям он никогда не питал, лишь презрение, ненависть и бесконечное пренебрежение.

Вячеслав продолжал таращиться на молодую женщину, залип на её лице. Она почти не изменилась. Стала даже красивее, более женственная, только вот откуда в её взгляде это затравленное выражение?

Узнала…

Боится гадина его…

Правильно делает.

Он именно тот мужчина, которого стоит бояться.

Ярову всегда был присущ жёсткий самоконтроль. Но сейчас этот хвалёный самоконтроль так внезапно стал давать трещины…

Увидел свою Любу и глубоко внутри ощутил боль. Крышу рвало от яростного бурления целого коктейля из самых разнообразных чувств, в которых одновременно смешались: боль, ненависть, любовь и презрение.

Сейчас она сторонится его. Ведёт себя, словно чужая. Впрочем, она всегда такой была: чужой. Он был идиотом, который этого не замечал.

Прошло семь лет… казалось, что время смогло залечить его раны. Но сейчас понял, что ни черта оно не залечило. Оставило лишь уродливые болезненные шрамы, которые за раз стали кровоточить, стоило ему увидеть эту женщину.

А ведь сам так отчаянно убеждал себя, что забыл…, что разлюбил…, что возненавидел…

Изо дня в день внушал себе, что ненавидит ядовитую тварь, так подло предавшую его.

Яростно убеждал себя, что вырвал её своего сердца, растоптал и забыл, заменил другими многочисленными женщинами, которые были в его жизни после неё… только вот ни имён, ни лиц этих баб он не помнил, стоило закрыть глаза и видел лишь одно единственное лицо…

Проклятая гордость не позволяла признаться самому себе, что не отпустил чувства в прошлое.

Смотря сейчас на видение из прошлых лет, Вячеслав и подумать не мог, что увидит её снова. Ведь не искал. Специально не искал эту женщину. Боялся, что не сдержится и убъёт. Но теперь…

Этот широко распахнутый и с виду такой невинный взгляд снова бередит его душу, но вместе с этим и ярость ураганом поднимается глубоко внутри. И он не знал удержит ли он её в себе или позволит вырваться на поверхность.

.

Люба смотрела на него так, как наверное смотрит обречённая добыча перед нападением хищника.

Девушка слишком хорошо знала этого мужчину, чтобы понять по этому горящему синему блеску в его глазах, что он её узнал.

Синие глаза загорелись яростью, прищурились, смеряя её взглядом, губы, которые она когда – то так любила целовать, сейчас сложились в тонкую линию, зло поджались.

Любе даже страшно было представить, какие мысли посетили его горячую голову. Возможности этого мужчины пугали и раньше, а сейчас, судя по всему, он стал ещё влиятельнее и более могущественен.

Люба была не в силах оторвать взгляда от его лица. Строгий профиль, словно высечен из камня, на подбородке и щеках видна небольшая щетина. А ведь раньше он всегда был гладко выбрит… для неё.

За эти годы Вячеслав стал ещё более мужественен, раздался в плечах, волосы остриг очень коротко.

Девушка ощутила себя пугалом, когда её взгляд прошёлся по дорогой брендовой кожаной тёплой куртке, на руке сверкали часы, которые стоят целое состояние, впрочем, как и его машина.

Люба опиралась о плечи сына, боясь по прежнему упасть. Невыносимо было смотреть на мужчину, которого она любила всем своим существом. Когда – то такой родной и близкий в одно мгновением стал врагом и чужаком.

Сейчас Люба имела лишь одно желание: побыстрее убраться отсюда и забыть эту встречу, словно кошмарный сон.

Но он ведь не забудет!

Паника крыла девушку. Не за себя боялась. За детей. Необходимо уйти. Убежать и спрятаться.

– Идём сынок, – Люба взяла Богдана за руку, перевела с трудом взгляд на тротуар, у кромки которого стоял Павел и смотрел на неё.

– Куда! – услышала снова рычащий голос того, которого так боялась. А в следующую секунду вокруг правого запястья девушки сомкнулись сильные мужские пальцы.

Люба застыла, не в силах пошевелиться, наблюдая, как пристальный взгляд Вячеслава плавно заскользил по её руке и упёрся в безымянный палец.

Люба напряжённо сглотнула. Вероятно, что он решил, что она замужем, если у неё есть сын. Только вот на пальце её не то, чтобы кольца нет, но и следа от него никогда и не было.

– Люба! – голос его прозвучал утвердительно, жёстко, негромко, взгляд снова остановился на её лице.

– Слава, – ответила на выдохе.

Глава 4

Люба чувствовала, как жилистая мужская рука почти сжигает её кожу. Прикосновение мужчины пробудило целый вихрь болезненных воспоминаний, которые она никогда не забывала…

Помнила, как эти сильные руки невероятно нежно обнимали, ласкали и гладили её обнажённое тело, жадно скользя по самым интимным местам, а после…