Да, я немного покривил душой. Уединение с девушками в пустом классе я предугадывал, но не предполагал, что близняшки утворят то, что утворили. Думается мне, что они и сами подобное не предполагали. А ведь инициаторам была Алеся… Или Алиса? Был ли это план, или мы действовали исходя из ситуации? Гениальность ли это или безумие?

– Саша, приём! – Таня повысила голос, видимо заметив, что я её не слушаю. – Телефон свой, говорю, сюда давай, – и вытянула руку.

– Тань, не первый день в армии, – хмыкнул я. – Я его ещё до первого посещения участка оставил в камере хранения на вокзале.

– Центральном?

– Не совсем, – я улыбнулся ещё раз.

– А на каком?

– На Ленинградском…

– Шутишь?

– Нет. Я сделал вид, что свалил из города, причём удостоверился, что за мной следили. Приехал в Москву, затерялся от слежки, положил телефон в камеру хранения, типа убежал, и поехал на КняжеЛитовский вокзал, откуда сел в поезд и сбежал из него, когда состав тронулся. Вернулся сюда всего за полчаса быстрого бега.

– И всё это, чтоб избавиться от телефона?

– Не только. Впрочем, это бесполезно, ведь после такой попытки сделать вид, что я свалил, ты отправила меня светиться в школу. Мои, уверен, уже знают, что я опять в городе.

– Я связывалась с твоей классной, – прервала меня Татьяна. – В школе тебя сегодня не было.

– Танюш, – мне эту святую наивность аж пожалеть захотелось, – ты действительно считаешь, что от отметок в журнале там что-то зависит? У Гримм есть свои люди и вне клана, возьми почти каждого с гетерохромией. Да, не все из них работают на мой клан, но из десяти два-три точно будут засланцами. Я пересекался сегодня как минимум с шестью людьми с разными глазами. Каковы шансы?

– Поняла, хорошо! – Таня недовольно ударила ладонью по столу. – Какой ты нудный!

– Я просто осторожный. И тебя мне тоже придётся опекать, потому что в случае чего ты – ходячий труп.

– Я прекрасно знаю, на что подписалась, – нахмурилась моя собеседница и тут же улыбнулась. – Но спасибо за заботу.

– Пожалуйста, – пожал в ответ плечами. – Могу я наконец осмотреть своё укрытие? Мне его ещё осветлить надо.

– В смысле святой водой? – бровки Тани поползли вверх, а голова склонилась на бок.

– Нет. У меня аллергия на святую воду, – улыбнулся я. – Надо света туда побольше. У Гримм способность позволяет видеть всё, что есть в темноте. Правда ей никто не пользуется, но я бы не надеялся на это.

– Прямо всё? – какой хитрый прищур.

– Прямо да, – мне не нравилось, куда это идёт. Но направление, заданное логичностью этого диалога, даже не виляло и двигалось согласно заданной траектории.

– Какого цвета на мне трусики? – теперь Таня ещё и улыбалась с хитрецой. Что-то не сходится: я думал, что меньше всего отличий между Исходным миром и Искажённым именно в Тане, но…

– Бирюзовые полупрозрачные, – без промедления ответил. Я понял в чём проблема. В Исходном Таня, не смотря на свою сногсшибательную внешность, никак не могла найти себе парня, как, полагаю и здесь. Вот только там у неё появился приёмный сын-раздолбай, собственно я, и недотрах девушки отошёл на задний план, оставив своеобразную заботу обо мне, а здесь такого беспризорного меня не было, поэтому колом и стоит проблема с отсутствием мужика. Тьфу! Не хочу и дальше мусолить эту тему. Не хватало ещё обнаружить версию своей приёмной мат… хер с ним!.. старшей сестры у себя в койке.

– Прикуплю пару лишних прожекторов, – кивнула Таня, кивнув на мой ответ. – Тех что на складе может не хватить.

Впрочем, идея со светом оказалась нерабочей. Это я понял, когда битых полтора часа настраивал прожектора, чтобы и малейшей тени в камере не было, а после посмотрел на свою работу своим тёмным зрением. Да, внутри комнаты не было видно от слова совсем, беда в том, что она маяком горела на фоне всей темноты Тёмного мира. Ещё несколько точек так осветить что ли? Пришлось убрать свет. Пока носился с метрами проводки взгляд то и дело падал на тюремную кушетку, на которой валялась Книга проклятых. Быть может…

– Ну что, пора раскрыть твои тайны! – чёрный фолиант таки попал в мои руки и раскрылся, являя на свет бесконечное количество страниц с бессвязным бредом, скрывающим самые тёмные секретики не менее тёмного рода людей.

***

– Ты вообще из камеры выползаешь? – от штудирования древних знаний меня отвлёк голос Татьяны, оперевшейся на прутья камеры, невольно приковывая взгляд не только мой, но и многих соседей из камер рядом к бюсту, который не были в силах сдержать ни служебный китель с майорскими погонами, ни те же прутья решётки, в кои сия титаническая масса упёрлась. – У нас тут датчики движения то ли сломались, то ли не могут зафиксировать твои передвижения.

– Может второе? – пожал я плечами, и вновь посмотрел на строки фолианта. Нихрена не понятно…

– Я бы тоже так решила, только вот, Сашенька, ты уже третий день не вылазишь из клетки, – зачем-то повторила моё движение плечами Таня, отчего её грудь покачнулась, вызвав жалостный скулёж бедного металла прутьев и нескольких ребят в камерах рядом.

… Но, очень, сука, интересно!

– Какой день? – я ошарашенно подскочил к преграде и Татьяне на ней. – Ты гонишь!

– Сегодня пятница, пятое сентября, – улыбнулась девушка. – А мне на телефон вот уже три часа названивает какая-то идиотка и требует тебя. Причём не к телефону, а к шлюхам. Видимо, очень хорошая подруга…

– Видимо да, – я отвернулся к стене камеры с маленьким бронированным окошком. Отвернулся и выругался. Вся стена была заклеена листами бумаги, на которых красовались мои каракули, некоторые листы были связаны нитями, в итоге образуя что-то похожее на деформированную пентаграмму вперемешку с перевернутым крестом.

– Кого ты пытался вызвать? – Таня за моей спиной изо всех сил пыталась не смеяться. – Уж не ту ли девочку, из-за которой я выбросила телефон в окно?

– Здравый смысл, – вздохнул я. – И, видимо, это было напрасно.

– В любом случае, пора выползать отсюда, – Татьяна вдруг стала куда серьёзней, даже руки под грудью скрестила, отчего я получил оторвавшейся пуговицей в глаз. – Пора приниматься за твою часть договора.

– Ту самую, – я открыл дверь камеры, на что сбоку кто-то начал возмущаться и кричать: «А что, так можно было что ли?», и подошёл к Тане, уловив от неё мимолётный порыв ткнуть меня лицом в то место, откуда недавно улетела пуговичка, – которую ты решила не обсуждать, а я просто согласился?

– Именно, – кивнула девушка и направилась к выходу из камер.

– Надеюсь, – я двинулся за Таней следом, отметив, что она виляет задом куда более провокационно, чем обычно, – это что-то связанное с работой в полиции, – потому что ручаюсь, я не удивлюсь, если Таня отведёт меня до ближайшего туалета, чтобы оприходовать. Нет, это не у меня спермотоксикоз головного мозга, это у Татьяны не просто горит зелёный свет, там настоящий королевский проезд с вопящей сиреной.

– Для других целей я тебя не планировала пользовать, – ага, так я ей и поверил. Качающиеся полушария под обтягивающей юбкой и кружевные чёрные чулки с подвязками как бы намекают, что у Татьяны исключительно платонические планы. И ведь она прекрасно видит, что я прекрасно вижу, и ей от этого только кайфовее. – У нас сегодня пополнение на три лица.

– Кто такие? – я таки смог поднять взгляд на удаляющийся затылок. А, точно! Чуть не забыл. – Братище, – повернулся к какому-то доходяге в камере напротив моей. – Добей ту схему за меня, я скоро вернусь. Наверное.

Я этот кадр ещё по выходу с камеры заметил. Сидел и абсолютно пустым взглядом смотрел на стену с недопентаграммой в моей камере. Мужик в ответ лишь перевёл взгляд на меня и тут же уставился обратно. Наркоман что ли?

– Один дурак и малолетка, засматривается на свою начальницу, – Таня подняла руку и оттопырила указательный палец. Не средний, и на том спасибо. – И ещё две девушки. Вроде стажёрами были где-то в Москве, но ничего дельного про этих двоих не писали. Хотя, признаться, я их личные дела по диагонали читала. В любом случае, в отделе видно будет.