— Может оно к лучшему? Значит не так любит? Да и какая из тебя мать? Ты бросила нас! Своих кровных брата и сестёр! Страшно представить, как ты будешь относиться кнесвоему ребёнку!

— Ты права. Ты можешь меня этим бить, но яумеюлюбить! И бросила только потому что была молодая и глупая. Я всего лишь хотела другой жизни! А теперь… теперь я понимаю, что семья это важно! Семья — цель жизни! И ребёнок в ней — это необходимый и важный этап. Это связующее звено между мужем и женой! И увы, я ему не могу этого дать! — сестра шумно вздыхает. — Лида, я знаю, что поступила плохо. Нет мне ни оправдания, ни прощения, но ты единственная кто мне может помочь! Помоги! А я наверстаю упущенное с братом и сестрой! Клянусь! Я докажу, что изменилась…

В её голосе не мольба, нет. Там отчаяние. Такое чёрное, что я сама боюсь смотреть в эту пропасть. Лада горит от своего горя свечкой и мне кажется она вот-вот обезумит, и руки сами тянутся к ней, но не позволяю слабости взять верх. Просто смотрю на неё и тихо шепчу:

— Как ты себе это представляешь?

— Год… ты заменишь меня на год! И пока ты будешь мной, я буду куковать тут, — кивает отрывисто. — Буду тобой! Буду заниматься домом, братом и сестрой. И буду ждать... Если мы поможем друг другу... Тебе больше не придётся пахать санитаркой за восемь тысяч в месяц! Я обещаю полное обеспечение! От тебя всего ничего — родить нам ребёнка! А я… я налажу здесь дела. Подниму дом!

— Ты хоть понимаешь, что просишь? Ты… просишь меня жить с твоим мужем! Спать с ним! — меня уже потряхивает от разговора.

— Да, — убеждённо кивает Лада. — Вот и представь, границу моей нужды, раз я готова на такое! Раз я приехала и прошу тебя...

Глава 2

Лида

(За неделю до)

— Ты просишь, — разделяю слова, потому что в голове каша из мыслей, — чтобы я переспала с твоим… мужем? Чтобы залетела… И родила?.. — осторожничаю, ведь даже озвученное кажется бредом чистой воды.

— Да. Тебе придётся трахаться с моим мужем... И, возможно, не один раз. И я это тебе позволю, потому что смотрюдальшесвоего носа! Год его жизни с тобой на одной чаше весов, и оставшаяся счастливая моя жизнь на другой.Нашасчастливая жизнь! — поправляется Лада, не отрывая от меня глаз. — Как мне кажется, мы обе могли бы переступить через себя.

— Или обе через меня? — уточняю колюче.

— Не думай, что мне легко даётся такое решение и просьба. Я правда сама пыталась. И отчаялась, когда услышала вердикт. Возможно бы оставила затею, ноонмне нужен! А нам нужен ребёнок! У нас жизнь впереди, Лида. И если у нас будет будущее, у тебя… то есть у вас оно тоже будет! У Сони, у Сани.

— Мне не нужны твои деньги! — чуть пафосно звучит, особенно если учесть, что я в долгах, как в шелках. А Сонечке срочно, не то слово как срочно, нужна реабилитация. Если в прошлом году мы перебивались кредитами и “добрыми родственниками”, то в этом нам просто нечего брать и не у кого просить.

Вот-вот перезвонят из клиники и спросят, когда нас ждать, а я, увы, отвечу, чтобы отдавали место другому ребёнку. Нет у нас денег даже… элементарно на билеты!

— Да ну? Думаешь, я не в курсе, что содержать Соню с её постоянным курсами реабилитации — дорогое удовольствие? И сейчас по плану очередное… Деньги уже достала?

Ничего не могу с собой поделать, из глаз начинают капать слёзы. И я не ненавижу Ладу, за то что бьёт меня горькой правдой жизни. Я чувствую её — она сама себя ненавидит. Презирает, что в курсе и не помогает… Ненавидит, за что, что бросила… Сестра тоже плачет и уже давно. Её лицо сильнее идёт пятнами, они видны из-под идеального макияжа:

— Опять будешь выпрашивать у государства? Или кредиты? Да у тебя уже столько кредитов, что никто больше не даст! Лида, ребята растут! Их запросы, нужды растут! Жизнь дорожает… И как ты дальше будешь выкручиваться? Думаешь, честным трудом их поднимать? Впархивая по две смены в больнице санитаркой? А сколько пособие на детей сейчас? Сколько стоит свозить Соню в Москву? А в клинику? А виза? Ещё немного и ты из-за долгов лишишься и этого...

— Спасибо, что в курсе наших нужд! — выдавливаю, глотая слёзы. — Спасибо, что раньше переживала и помогала по мере возможности… — это упрёк, я не собираюсь щадить чувства той, кто нас предал и бросил!

— А что если мне нечем вам было помочь? — с горечью пожимает плечами Лада. — Что если только сейчас появился такой вариант? И только я нашла силы встретиться, приехала.

— Или когда тебе накипело?

— Думай как хочешь, но без моей помощи вы загнётесь! И если ты мне не поможешь, и я вам не смогу помочь.

— Деньги… — киваю задумчиво, обхватываю себя за плечи и жую губу. — Так вот в чём дело.

— Нет. Лида. Не только. Пойми, — шепчет она, подходит ближе. — Мы с ним вместе уже почти год. Но отношения начинают заходить в тупик, потому что я не могу ему дать желаемое. Секс — это секс, а полную семью муж всегда хотел. У него насчёт этого пунктик, потому что у него её никогда не было. Он сложный, но не плохой… Даже замечательный, но так сильно хочет наследника, что готов… со мной развестись! А я не могу без него! Я не могу вот так… остаться ни с чем: без мужа, без любви, без средств к существованию. У меня ведь ничего нет… ни гроша. А начинать всё сначала, ломать себя, разлюбить его и продолжать жить — я… не смогу! Придётся вернуться к вам! Прошу, помогинам.Мне! Себе… Его условие — ребёнок. Я прошу всего год, за это время мы что-нибудь придумаем ещё. Я начала тайно откладывать небольшие суммы… И если не получится родить, то у нас хотя бы какие-то средства будут на потом. На Соню, Сашку… нас… — ёё шёпот проникает под кожу и выворачивает меня. Дикость начинает казаться чем-то логичным, а я этого не хочу.

— Нет… — качаю головой, но голос почему-то звучит не так убедительно и категорично, как жест.

— Да. Лида. Да! — пальцы Лады, мокрые от слёз, находят мои. Мягко, но наставительно сжимаю.

— Поверь, если ему родить наследника, у нас будет будущее! Прошу тебя. Помогинам! И никто из нас больше ни в чём не будет нуждаться. И кредитов больше не будет, никаких фондов и валяний в ногах у комиссий, чтобы дали чёртово место в клинике. Мы просто будем брать и покупать эти грёбаные путёвки, и не экономить на лекарствах! И не искать дешёвые аналоги. И Сашку отдадим летать, как он мечтал. Год твоей-моей жизни. Я не заставляю с ним и дальше жить. Он мне нужен! Оннамнужен! А ты просто станешь суррогатной матерью… Думай об этом так. А потом — делай что захочешь!

Сама не замечаю, как поддаюсь её напору.

Мы долго сидим на кухне, пытаясь переубедить друг друга и ничего не замечаем вокруг, приходим в себя, только когда слышим крики Сони и Саши:

— Лида, а кто это у нас? — вопит Сашка прямо с порога.

— Ты видела что сделали с моей клумбой?! — наезжает Соня, швыряя рюкзак в сторону.

— Ого! — а это уже вместе.

Они кажутся мне такими маленькими и тоненькими, как два воробушка. Оба в ношеной-переношенной одежде, нескладные. Я всё успокаиваю себя, что просто вытянулись за лето, возраст такой… но где-то в душе червячок твердит: едят плохо. Сане уже почти двенадцать, а Соньке девять. Он вырастает из штанов скорее, чем я успеваю их раздобыть, а она с тоской смотрит на подружек в обновках.

Вид сытой Лады становится ещё отвратительнее теперь, когда онирядом.

Но дети рады сестре. Визга и писка столько, что уши закладывает. Брат и сестра бросаются на Ладу, даже ни на миг не усомнившись, что это нормально. В отличие от меня они не держат на неё зла и обид — воспринимают старшей сестрой, которая уехала к хорошей жизни и просто очень занята, чтобы нас навестить. Я их с этим воспитываю. Ни разу при них не сказала грубого слова в её сторону, и, конечно появление Лады, они не принимают в штыки как я. Скорее как чудо:«Ура-а! Сестра вернулась!»