— Я могу ответить, — встрял кротко стриженный тип, видимо, репортер. — Он так рад, что остался жив… (Спарта почувствовала, что Пробода, стоявший рядом, готов применить власть и выгнать всю медио-свору из прохода, и мягко остановила его. — Дай послушать, — пробормотала она, касаясь его руки.) …что ему наплевать на все остальное, — закончил репортер.
— Но ведь такая душевная рана, такие переживания — оставить своего товарища в космосе, чтобы самому вернуться домой.
— Да, никому такого не пожелаешь. А где другой выход? И ты же слышал радиопередачу — они все спокойно обсудили, и проигравший вышел из шлюза. Это было единственное разумное решение.
— Разумное — возможно… Но как ужасно позволить кому-то спасти тебя ценой собственной жизни!
— Ах, не сентиментальничай. Уверен, случись это с нами, ты вытолкнул бы меня в космос, не дав даже перед смертью помолиться!
— Если бы ты еще раньше не проделал этого со мной.
Спарта услышала достаточно. Она достала свой значок и все время повторяя «Космический Контроль. Дай пройти», легко прошла сквозь толпу. Пробода последовал за ней.
Медио-свора осталась позади.
Они добрались до шлюза дока Q3. Коридор перед ним был переполнен техниками и медицинским персоналом. В большой иллюминатор из листового стекла в нескольких метрах от них была видна головная сфера «Стар Куин», которую терпеливо тащили и толкали буксировщики. Спарта перекинулась парой слов с медиками и остальными, пока устанавливалась и закреплялась переходная гибкая труба между шлюзами дока и корабля.
Когда дверь шлюза «Стар Куин» открылась, одна Спарта находилась перед ней.
Запах, исходивший изнутри корабля, был настоящей газовой атакой. Тем не менее она глубоко вдохнула и попробовала воздух языком.
По аромату воздуха она узнала такое, о чем ей не могли рассказать никакие последующие лабораторные анализы.
Прошла почти минута, прежде чем из глубины корабля появился изможденный человек.
Он остановился, все еще находясь внутри корабля, как-будто стесняясь стыковочной трубы. Постоял, сделал глубокий вдох, еще один — затем сфокусировал свой взгляд на Спарте.
— Мы очень рады, что ты жив и здоров, мистер Мак-Нил, — сказала она.
Он некоторое время смотрел на нее, потом кивнул.
— Меня зовут Эллен Трой. Я из управления космического контроля. Пойдем со мной, сейчас тобой займутся медики. Я прошу, не говори ни с кем, кроме меня, пока я не разрешу — неважно, кто спрашивает или о чем спрашивают. Тебя это устраивает?
Мак-Нил устало кивнул еще раз.
— Ну давай сюда потихоньку…
Когда он выбрался из люка, Спарта обогнула его и повернула ручку наружного замка. Массивная наружная дверь скользнула и закрылась с ощутимым стуком. Она сунула руку в правый набедренный карман брюк, вытащила ярко-красный гибкий пластиковый диск, которым шлепнув, опечатала люк, как куском воска конверт, затем повернулась, взяла Мак-Нила за руку. — Пойдем со мной, пожалуйста.
Виктор Пробода загораживал выход из трубы:
— Инспектор Трой, насколько я понимаю, было распоряжение арестовать этого человека, а корабль немедленно осмотреть.
— Ты ошибаешься. (Хорошо, — подумала она, — что он сказал «распоряжение», а не «приказ», значит можно еще немного отложить неизбежную конфронтацию.) — Мистеру Мак-Нилу нужен сейчас врач и я помещу его в клинику. А когда он придет в себя, мы с ним поговорим. До тех пор никто — ни один человек — не должен входить в «Стар Куин». — Ее взгляд не отрывался от бледно-голубых глаз Прободы. — Я уверена, что ты будешь выполнять приказы центра, Виктор.
Это был старый трюк, но он был удивлен, когда она назвала его по имени.
Этой стройной девушке было, наверное, лет двадцать пять, а она уже имела звание, которого он добился только после десяти лет усердной службы и ему было уже далеко за тридцать. Ее превосходство было несомненным — Пробода почувствовал и признал это. — Как скажешь — хрипло согласился он.
Спарта направила Мак-Нила, который, казалось, вот-вот уснет, к ожидающим медикам. Один из них прижал к его лицу кислородную маску: у Мак-Нила было такое выражение лица, словно он пьет холодную воду после недели пребывания без воды в пустыне.
Спарта повторила свой приказ медикам — не давать информацию прессе; они, конечно, ослушаются ее, но пусть это случится когда они с Мак-Нилом уже будут далеко.
Маленькая группа вышла из зоны безопасности. — Мак-Нил, с кислородной маской на лице, ведомый медиками, Спарта и Пробода замыкают шествие. На них со всех сторон сыплется град неистовых вопросов…
Но после целой недели ожидания средства массовой информации получили лишь только подтверждение, что «Стар Куин» прибыл, а Мак-Нил выжил, только это они могли добавить к тому шокирующему радиосообщению, которое положило начало их вахте смерти. Та передача была столь же лаконичной, сколь и пугающей:
— Это «Стар Куин», говорит командир Питер Грант. Инженер Мак-Нил и я, вместе пришли к выводу, что кислорода осталось достаточно только для одного человека, и только один человек может прожить до того, как наш корабль причалит к Порт-Гесперу. Поэтому один из нас должен умереть, чтобы другой остался жить. Мы договорились решить этот вопрос с помощью игральных карт. Тот, кто вытянет младшую карту, лишит себя жизни.
— Я, инженер Мак-Нил подтверждаю, что я согласен со всем, что говорит командир.
Радиолиния замолчала на несколько секунд, если не считать шуршания и щелканья игральных карт. Затем Грант снова вышел в эфир.
— Это Грант. Я вытянул младшую карту. Я хочу ясно дать понять, что то, что я собираюсь сделать, является результатом моего личного решения, добровольно принятого.
Жене и детям я хотел бы сказать, что люблю их; я оставил им письма в своей каюте. Последняя просьба: я хочу быть похороненным в космосе. Я прошу офицера Мак-Нила выставить меня из шлюза, когда все закончится, и отослать подальше от корабля. Пожалуйста, не ищите мое тело.
Помимо обычной автоматической телеметрии, это было последнее, что кто-либо слышал от «Стар Куин» до сегодняшнего дня.
Клиника Порт-Геспера располагалась во внешнем кольце станции. Через час после прибытия Мак-Нил лежал на чистых простынях. Его лицо было розовым, хотя темные круги под глазами остались, а с некогда полных щек кожа свисала складками. Он сильно похудел, с тех пор покинул Землю. Хотя на «Стар Куин» еды было более чем достаточно, но в последние несколько дней полета у него едва хватало сил дотащиться до камбуза.
Он только закончил изысканный обед, приготовленный в соответствии с инструкциями Спарты, когда она легонько постучала в дверь, и услышав «войдите», появилась в палате сопровождаемая задумчивым Прободой.
— Надеюсь, все было вкусным? — спросила она. Винегрет исчез, но стейк был съеден только наполовину, и многие овощи остались нетронутыми. Но не вино — бутылка и стакан были пусты. Мак-Нил был весь в табачном дыму, меж пальцев — наполовину выкуренная сигарета без фильтра.
— Все было восхитительно, инспектор, просто восхитительно, но больше я не могу проглотить ни кусочка.
— Ну, если ты чувствуешь себя отдохнувшим…
Мак-Нил понимающе улыбнулся. — Да, теперь будет много вопросов, не так ли?
— Если хочешь, мы вернемся позже…
— Нет смысла откладывать неизбежное.
— Тогда приступим. Инспектор Пробода запишет наш разговор.
Когда все расселись, Мак-Нил начал свой рассказ. Он говорил совершенно спокойно и безучастно, как будто рассказывал о приключении, случившемся с другим или вообще никогда не случавшемся, что, как подозревала Спарта, в какой-то степени было правдой, хотя было бы несправедливо предполагать, что Мак-Нил лжет. Он ничего не выдумывал. Она бы сразу это заметила, это было видно по ритму его речи, и заметно было что повествование хорошо отрепетировано, но совершенно ясно, что он многое опускал из того что случилось.