– Эмил летает за припасами, остальное я выращиваю в теплицах сам. Не стесняйся – угощайся.

– Прости, но мне кажется, что этой едой я траванусь и никакой Полисорб не поможет. Жуть!

– Твоя правда. Раньше в этом самом зале устраивались пирушки и балы, а от наших яств ты была бы задурманена до смерти. Но эти времена давно канули в Лету. Сейчас мы с Эмилем предпочитаем жить скромно, зато тихо.

– Это ты предпочитаешь. Я бы, например, сейчас не отказался от пиццы.

Аж живот заурчал. «Когда я в последний раз могла позволить себе пиццу? Уже и не припомню».

– Так, Дамон. За целый день, мне кажется, я увидела достаточно нарушений мер безопасности. Этот замок – развалина! Вам с Эмилем нельзя здесь жить. Как он вообще парит? Почему его до сих пор не засекли спутники? А что если этот замок однажды рухнет на землю? Это ж будет как падение метеорита!

– Этого не случится, – заверял Дамон. – Во-первых, спасибо, что поделилась своими опасениями, и за критику моего замка. Я не слепой, и сам вижу, что он в запустении. Во-вторых, нам некуда податься. Все мои друзья разъехались слишком далеко, и нам с Эмилем до них не добраться. Да и не пристало бывшему королю просить пристанища у бывших подданных.

– Но…

– В-третьих, я не разбираюсь в человечьих технологиях, поэтому скажу честно: я и сам не знаю почему нас до сих пор не обнаружили люди и их навороченные гаджеты. Однако наша магия до сих пор работает, и работает исправно. И именно благодаря ней, этот замок не упадёт целиком сразу. Века через два его разнесёт по всей земле по маленьким кусочкам. Если, конечно, не подпитывать Замок заклинаниями. Вот почему я решил остаться здесь, леди Софья. Я – это последний, кто остался у моего дома. Последний…

– Так же ёбнуться можно! Чел, дом – это не место, а родные люди… чуди, которые тебя окружают. Неужели ты хочешь, чтобы Эмил до конца своей жизни разрывался между этой развалиной и миром людей? Однажды это ему надоест, и он перестанет сюда возвращаться, и ты останешься здесь один. Нахуя?

– Хмм…

– Если вам некуда пойти – приглашаю к себе. Квартирка у меня не ахти, но как говорится: «в тесноте, да не в обиде». Научу вас жить по-человечески. Адаптируетесь, привыкнете, едой нормальной накормлю. Ну?

– Жить у одинокой незамужней девушки… кривотолки пойдут, – пробубнил Дамон.

– Двадцать первый, сука, век, на дворе! Никого уже не ебёт кто с кем живёт!

– Ну тогда, можно попробовать, наверное, стать… человеком, – на последнем слове Дамон мягко улыбнулся да мечтательно прикрыл глаза. Вот жопу ставлю, он об этом и раньше задумывался, но его до сих пор никто не пинал к этой цели. «Хорошо, что появилась такая замечательная я, и теперь все его проблемы станут моими. Предел мечтаний! Я прям-таки на седьмом небе, в буквальном смысле этого слова».

***

Не дожидаясь ночи, мы втроём вышли из замка, и спустились в город. Вот так просто, оказывается не нужно было ждать целый день, пока силы Эмиля восстановятся. Конечно же он напиздел, проказник эдакий! Хотел, чтобы я остыла, и сжалилась над Дамоном. Ну, кто в таком случае дурак, я думаю понятно.

Малой набросил на себя иллюзию двенадцатилетнего мальчишки, Дамону было достаточно скрыть острые уши и, как это ни странно – крылья на спине.

Когда мы опустились на улицу, нас встретила ледяная вьюга. Ветер врезался по лицу, и пробирал до костей. Я моментально замёрзла, а дешёвый пуховик не спасал. Второпях привела чудей к себе домой. Сразу с порога мой телефон взбесился хлынувшими сообщениями. Мама волновалась, даже Глебу позвонила, и от него тоже полно сообщений.

– Устраивайтесь пока. Мне надо маме звякнуть.

– Звякнуть? – удивился Дамон. Эмил поспешил ему объяснить.

«О, родная батарея! Как же я по тебе соскучилась!», чуть ли, не обнимаясь с нею под окном, перебирала в голове разные варианты, как объяснить маме, что не смогу приехать? В итоге наврала про грипп, даже липовую фотку с градусником прислала. Что теперь делать с этими двумя – загадка. Привести – привела, а что дальше?

– Так! Сперва по чайку, а пока чайник закипает, выйду покурю. Без меня ничего не трогать, ничего не делать. Просто сидите и ждите. Понятно?

– Так точно, капитан! – отсалютовал Егор. (Да, теперь на территории РФ, к нему возвратилось его русское имя, что до Дамона, там придумаем что-нибудь).

Едва я вышла в коридор, как меня накрыли сомнения, и я спустилась по стеночке вниз. «Боженька, что я творю? Ну вот нахуя я их к себе привела? Куда их спать укладывать? Чем кормить? А что если Егор возьмёт и приворожит соседку в облике красавчика? Что если он кого-нибудь обрюхатит? Он-то может! Он же – идиот! Господи, Иисусе! Что мне делать?»

Белоснежная палочка «Winston» дымилась у меня в руке, опадал серый пепел на бетонный пол. Пульс в груди участился, да и слёзы на глаза навернулись. «Вот дура! Какая же я дура!»

Дамон с любопытством наблюдал за тем, как я завариваю чай. Кажется, он впервые в своей жизни видел пакетики «Принцессы Нури», и, раз уж на то пошло, какие бы то ни было пакетики чая. За всю свою жизнь в студенческой общаге я уже натренировалась разбавлять кипяток так, чтобы не потерялся вкус, и было возможно пить. Парни были моим талантом впечатлены. «Ура. Моя маленькая победа!»

– Итак: сим объявляю заседание совета. Первый вопрос на повестке дня – деньги. Егор, покажи, пожалуйста, как ты добываешь их?

– Сейчас! – мальчик достал из кармана пожелтевший листик берёзы, будто только что из гербария. Затем он положил его на мой кофейный столик, провёл над ним ладонями, а уже в следующий миг на нём лежала свеженькая тысячная купюра. – Готово!

– Нихуя себе… А как… как это работает?

– Я набрасываю на предмет ореол, и он на какое-то время превращается во что я захочу.

«Блять, вот бы мне такую способность! Я всегда в детстве мечтала превращать обычные листья в деньги!» Поближе рассмотрев купюру, нахмурилась. Было в ней что-то не то.

– Сделай ещё раз, пожалуйста.

– Конечно! Сколько угодно!

Когда Егор проделал трюк во второй раз, всё встало на свои места.

– Бляха! Этого я и боялась!

– Что? Что не так?

– Деньги имеют свойство со временем меняться. Раньше были советские рубли, теперь российские, в будущем, возможно будет какая-нибудь другая валюта. Ты превратил листик в купюру, которую уже где-то, когда-то видел, я права? То есть… скопировал с оригинала.

– Ну да.

– Так вот. У каждой купюры есть свой серийный номер. Улавливаешь суть?

– Н-нет…

– А мне всё понятно, – вставил слово Дамон. – Таким способом ваш монетный двор отслеживает подделки – ставит уникальный номер, и если торговец увидит два абсолютно одинаковых, то они фальшивки.

– Не совсем. Их печатают ограниченным тиражом, – невесело поправляла я. – Одно дело купить на неё какой-нибудь тортик. Преступление небольшое, и скорее всего никто не заметит, но вот дорогостоящую технику, или ещё что-то подобное – это уже статья. Ваша магия невероятная, но вы навряд ли умеете скрывать отпечатки пальцев, ДНК, или свои рожи на камерах слежения. Ну… на счёт последнего, возможно ореол справится. Это всё не важно! Важно то, что моих денег не хватит вас обоих прокормить. А воровать – чревато последствиями, если не быть предельно осторожными.

– И что ты предлагаешь? – спросил Дамон.

– Зависит от того, что вы ещё умеете. Может вы гипнотизируете людей, или… я слышала, что фейри искусны в обольщении и лжи. Это правда?

– Мы не умеем лгать, – сказал Егор.

– Одна из наших слабостей состоит в том, что чуди напрямую не могут солгать. Поэтому нам пришлось довести до совершенства искусство интриг и хранения тайн. Если мы и лжём, то только окольными путями.

– А ещё слабости? Давай уж – жги напалмом.

– Ты хочешь спалить квартиру? Зачем?

– Это такое выражение, мол «руби правду-матку».

– А, понятно. В общем, у европейских чудей всё ещё хуже. Большинство из них не может даже прикоснуться к железу. А ещё у них непереносимость поваренной соли. Мы же – ветвь славянских чудей, вполне можем переносить и то и другое. Только вот…