– Паш, я не знаю, но для Лисы все очень серьезно. Она раздавлена и в таком состоянии непредсказуема.

– Я поговорю с ней в воскресенье, все улажу.

– Паша, прости, но ты меня не слышишь. Воскресенья может не быть!

– Что ты имеешь в виду?

– То, Паша, что пять лет назад после такого вот недоразумения я смогла поговорить с ней только спустя три года! Она позвонила мне из Владивостока! А личный разговор у нас состоялся только год назад, когда она вернулась в город.

Я перевариваю информацию и понимаю, что ни черта не знаю про свою девушку.

– Ира – начинаю я – умоляю, не дай ей сбежать до воскресенья.

– Не смогу, мы с ней поругались сегодня.

– Из-за меня?

– Из-за ее бывшего, извини – выпаливает Ира.

Сердце пропускает удар, какой бывший? Я же проверял всю информацию.

– Слушаю, Ир – раздраженно выплевываю слова.

– Ты не в курсе, что он за месяц превратил ее квартиру в розарий?

Девушка чувствует мою злость и сразу поясняет: «Паша, она не знала от кого цветы, иначе выкинула бы их сразу. Но вчера он вышел на связь и попросил ее о встрече»

– Что дальше, Ир, не тяни.

– Она согласилась, Паш и мы поругались. Ты уничтожил ее своим «недоразумением» и теперь ты для нее не лучше Макса.

– Стой, это ты про Туманова сейчас?

– Да, про него – говорит Ира – Ты дорог ей, поэтому ей сейчас очень-очень больно. Я боюсь, что она опять сделает какую-нибудь несусветную глупость.

– Ир, спасибо. Прошу, просто не дай ей никуда уехать. Я приеду, и мы поговорим. Поверь, Туманову нечего ловить.

Кладу трубку и сразу отправляю запрос на Туманова. Мне необходимо знать все о моем сопернике. Я не отдам ему мою Лису.

Макс Туманов

Набираю номер Лисы.

Вчера она согласилась встретиться. Лед тронулся.

Я уже стою около дома и ей необходимо только одеться и выйти. Но она об этом пока не догадывается.

– Да.

– Привет, Лиса. Все в силе, не передумала?

– Нет, Макс. Где встретимся?

– Выберешь сама куда поедем, я жду тебя, выходи.

Девушка молчит. Смотрю на окна, вот она отодвигает штору на втором этаже, видит меня и уходит вглубь комнаты.

– А ты не изменяешь себе, Макс.

– Все как ты любишь – отшучиваюсь я.

Она выходит через пятнадцать минут. Любуюсь, пока она идет к машине. Хрупкая, яркая, словно и не было этих лет. Хочу ее себе.

Помогаю сесть в машину и спрашиваю куда бы ей хотелось поехать.

– Давай туда, где можно покушать – отвечает мне Лиса.

– Отлично, едем в Оазис – слежу за реакцией девушки, ведь это было наше любимое место.

– Да, подойдет.

После этих слов все внутри меня ликует, она согласилась пойти в Оазис и наш столик уже ждет гостей. Но ей не обязательно об этом знать.

По дороге в кафе Макс больше не проронил ни слова. Он уверенно вел машину и изредка смотрел в мою сторону. Тонкая коричневая рубашка, пуговицы расстегнуты и открывают вид на крепкое, подтянутое тело. Рукава небрежно подвернуты, и я невольно любуюсь его руками: сильные, опутанные дорожками вен.

С трудом отвела взгляд и погрузилась в свои мысли. Вспомнился поход в кино с Павлом, поцелуи и голоса «ожидающих девушек». Неужели я была настолько слепа, что видела только хорошее и безоговорочно доверяла ему?

В воскресенье он вернется в город, но теперь я не радуюсь этому. Мне хочется спрятаться так, чтобы он меня не нашел и не рвал душу извинениями и разговорами. А будут ли они? Сколько у него «ожидающих» дурочек, готовых принять его?

– Ревнуешь? – спрашиваю себя.

Врать не имеет смысла, да, ревную. Умом понимаю, это неправильно, я присвоила себе, то, что не было моим. Он не мой Паша, он чужой Павел, и я благодарна судьбе, что осознание этого пришло ко мне так рано. Но сердце решает все по-своему. Где-то глубоко теплится надежда, что все не так, как я услышала. Он приедет и объяснит, развеет сомнения и дальше, как в сказке – долго и счастливо.

– Ты влюбилась, и ты ревнуешь, прими это – честно сознаюсь себе.

– Приехали, Лис – вырывает из размышлений голос Макса.

– Идем, я такая голодная – отвечаю я – надеюсь они не сильно изменили меню.

Наше кафе, даже наш столик. Не сомневалась в Максе. Права Ира, не поговорить он хочет. Улыбаюсь своим мыслям.

Макс протягивает мне меню, а я кладу его на стол, не открывая.

– Раз уж мы здесь, за этим столиком, то, думаю, вспомнить, что мне нравилось будет не сложно?

Макс замирает, смотрит на меня. Неуверенно кивает и погружается в меню. Помнит или нет? Я наблюдаю за ним, мне немного весело от его попыток произвести впечатление.

Когда приносят наш ужин, я понимаю, что Туманов помнит все. Чувствую легкий укол обиды, на него из-за того, как он поступил со мной тогда. Ведь нам так хорошо было вместе. Стоп, не нам, а мне было хорошо. Он вряд ли чувствовал нечто похожее, иначе не ушел бы так легко. Или ушел?

Столько всего хочется спросить, но я запрещаю себе это делать. Пусть сегодня говорит Макс.

И он начинает говорить.

– Лиса, я понимаю, что говорить о прощении спустя столько лет глупо. Но я действительно сожалею, что так поступил.

– Брось, Макс, ты всегда осознаешь, что делаешь – говорю я – продолжай.

– Я развелся через три месяца, потому что понял, не все можно просчитать и подчинить разуму. Я искал тебя. Ушел сразу после свадьбы и искал по всему городу. Долго искал. Почему ты уехала?

– Ты так и не понял?

– Нет.

– От тебя подальше, чтобы ты не мешал мне жить, не мешал дышать. Ты предал меня Макс, предложил, нет поставил перед фактом, что я буду любовницей. Отказ ты не принял. Этого недостаточно для того, чтобы бежать без оглядки?

– Я не понимал тогда всего…а когда ты исчезла – было уже поздно.

– Значит я не зря сбежала. В одном ты прав – поздно.

– Лиса, я могу надеяться на простое общение, дружбу? Я ни на что не претендую, хочу быть рядом с тобой, чтобы ты могла обратиться ко мне за помощью, например.

– Кран починить, полочку прибить? – смеюсь я.

– Почему бы и нет. Что попросишь, то и сделаю.

Что я чувствую сейчас, глядя на него? Может пора заканчивать бегать?

– Почему бы и нет – отвечаю я и улыбаюсь.

– Ты довольна ужином? – переводит тему Макс.

– Вполне, спасибо.

– Домой или покатаемся?

Я задумываюсь над его предложением. Мне хочется домой, закрыть двери, отключить телефон и рыдать, завернувшись в плед от обиды на Пашу. Может все же дать ему возможность объясниться? А готова ли я ему поверить? Гоню эти мысли от себя. Пусть все покажет время. Сейчас мне слишком тяжело.

– Давай покатаемся – отвечаю Максу – но с одним условием.

– Каким же?

– Мы не будем разговаривать. Совсем.

Туманов удивлен, но соглашается.

Мы катались почти всю ночь. Каждый думал о своем. Макс иногда делал остановки и приносил нам кофе. Молча.

Я пережевывала ситуацию с Павлом и прижималась лбом к холодному стеклу. Неожиданно пришло понимание, что лучше поговорить и выслушать человека сейчас, а не бегать от себя еще пять лет, и я разблокировала его.

Оставшиеся до воскресенья дни тянулись медленно. Работа отвлекала от тяжелых мыслей, а вечером, дома, я снова погружалась в свой кошмар.

Ира не звонила мне после того разговора, обиделась. Я отлично ее понимаю, но решать за меня с кем общаться и кого выбирать – перебор.

Позвоню ей недели через две, когда обе остынем.

Вечером в воскресенье в мой дом ворвался ураган по имени Павел. Я не видела его таким раньше: взволнованный, грустный, с виноватым взглядом. Русые волосы немного растрепаны, кожаная куртка наспех накинута на плечи, обтянутые белой футболкой. Боже, какой он…так и хочется повиснуть у него на шее и поцеловать. Так я представляла нашу встречу, но…

– Это тебе – он протянул мне небольшой нежный букетик.

– Спасибо.

– Я не уйду, пока мы с тобой не поговорим – сразу пресек все иные варианты развития событий Паша.