Генерал Э. Ханзен возразил, что указанная дата представляется преждевременной, так как Гайтанские высоты все еще не захвачены, а перегруппировка войск с южного на западное направление еще только начата. В силу названных причин наиболее правильной датой будет 27 июня[335].

Восточный сектор

Схема № 10

В ночь на 24 июня советские войска предприняли атаку на ПМ 023. По немецким оценкам, в ней участвовало до батальона пехоты. Но сильным артиллерийским и пулеметным огнем атаку немцам удалось отбить, хотя в ряде мест дело дошло до рукопашной. Преследуя отступавшие советские части, левофланговый полк 72-й дивизии занял окопы у ПМ 032 и расширил свой фронт вправо до перекрестка шоссейной и железной дорог у ПМ 032.

На рубеже д. Карань – гора Карагач – Сапун-гора – гора Суздальская в этот день оборонялись два батальона 9-й бригады, батальон 7-й бригады, два батальона 138-й бригады и три батальона 386-й дивизии. Для более глубокого эшелонирования обороны были оборудованы два рубежа, созданы небольшие, до взвода, резервы на каждом участке.

С утра был предпринят ряд атак на позиции 8-й бригады и ее левого соседа. Оборона на левом фланге оказалась прорванной, пришлось организовывать контратаку силами 2-й роты и взвода автоматчиков. Наступление противника удалось остановить, но вернуть позиции не получилось. Левый фланг бригады остался под угрозой охвата. За 23 и 24 июня потери бригады составили 25 человек убитыми и 84 – ранеными[336].

Перед фронтом 170-й дивизии никаких серьезных изменений в ходе дня не произошло. Советская артиллерия время от времени вела слабый беспокоящий огонь, не наносящий фактически никакого ущерба. Части дивизии уточнили стыки с соседней румынской 1-й дивизией, а артиллерия периодически наносила удары по занимаемым Приморской армией позициям.

В будущем наступлении XXX корпус должен был захватить Сапун-гору, после чего повернуть на юг и двигаться по направлению к мысу Херсонес. Для блокирования и захвата Балаклавской бухты ему придавалась румынская дивизия. День начала наступления зависел от темпов продвижения частей LIV корпуса. Считалось целесообразным, чтобы наступление обоих корпусов был разнесено по времени, так как в случае одновременной атаки могло произойти распыление и так недостаточных сил артиллерийской и авиационной поддержки. Наступление XXX корпуса на Сапун-гору предполагалось проводить на узком фронте. Разумеется, в этом случае возникает опасность концентрации противником всей артиллерии на участке предполагаемого прорыва. К тому же перед штурмом войскам предстояло перейти реку, что существенно затрудняло их маневр. Также предполагалось заменить 28-ю дивизию на правом фланге 170-й для проведения атаки из района д. Новые Шули.

Немецкому командованию было известно, что Сапун-гора представляет собой отлично оборудованную оборонительную систему. Поэтому ее возможно пробить только на узком участке. Как только ударный клин достигнет вершины и образует там плацдарм, следует немедленно расширять его направо и налево. Артиллерия и авиация должны поставить такую завесу, чтобы противник не смог ее преодолеть и сбросить немецкие войска с захваченных позиций. В свою очередь, как это предполагалось ранее, для дезориентации противника и распыления его сил должны быть предусмотрены атаки на нескольких направлениях[337].

В процессе подготовки наступления возник вопрос о ликвидации советской 35-й батареи. Командование VIII авиакорпуса с сожалением сообщило, что атаки «штук» на хорошо бетонированные и бронированные батареи береговой обороны имеют весьма слабый эффект. Но, несмотря на это, удары авиации по ней все равно были запланированы. Окончательное уничтожение батареи было возложено на саперные части.

Итоги дня

В этот день командир 25-й дивизии генерал Т.К. Коломиец окончательно осознал, что Севастополь удержать не удастся. Сигналом к тому послужил поступивший приказ, предписывавший собрать знамена всех частей и отправить их в армейский штаб[338]. Генерал понимал, что, если у частей отбирают их Боевые Знамена, следовательно, командование не исключает, что они могут попасть в руки противника. А подобное было возможно только в одном случае: если Севастополь придется оставить, и оставить в беспорядке. День 24 июня вновь принес приморцам большие потери: убит 261 и ранен 801 человек.

25 июня

Северный сектор

Схема № 5

В 10.15 командир LIV корпуса обратился к командованию 11-й армии с просьбой, чтобы генеральное наступление было начато не ранее 27 июня или же перенесено еще на один день. Пехотный 49-й полк, по словам генерала Э. Ханзена, представляет собой всего-навсего батальон, куда свели остатки разных полковых подразделений. Для того чтобы 132-я дивизия смогла перейти в наступление в районе Инкермана, необходимо сначала провести разминирование местности, которое к ранее назначенному сроку не сможет быть завершено. Удобные для оборудования артиллерийских позиций районы все еще не захвачены и остаются в руках приморцев. И хотя до р. Черная осталось по прямой не более 4 км, преодолеть их в короткий срок не представляется возможным, так как советские войска прочно удерживают выс. ПМ 057 и ПМ 058. Расчет на помощь со стороны румын представляется сомнительным[339].

В течение ночи на 25 июня 22-я дивизия вела бой за овладение штольнями, расположенными между бухтой Голландия и Сухарной балкой. Речь, видимо, шла в том числе и о подземных хранилищах в Сухарной балке. «Противник защищался отчаянно, подрывая сам себя во многих штольнях», – отмечали в своих донесениях немецкие командиры[340].

После подрыва, произведенного краснофлотцем А.К. Чикаренко, немцы остановили атаку, что позволило гарнизону Арсенала в течение дня 25 июня завершить минирование остальных объектов. Планом было установлено, что 26 июня в 1.30 подорвут штольню № 2, а остальные – через каждые 30 минут. Одновременно должен быть осуществлен подрыв штолен Маячной балки. На 24.00 была назначена эвакуация личного состава на южный берег бухты. У штолен остались только полковник Е.П. Донец, майор Н.К. Федосеев и 20 человек рабочих из числа тех, кто не умел плавать. Однако противник внес свои поправки в планы.

К предстоящему штурму немцы решили привлечь штурмовые орудия и зенитки. Основное направление атаки, так как подходы со стороны б. Голландия оказались заваленными, перенесли на восток – из Сухарной балки. Для согласования действий утром 25 июня встретились обер-лейтенант Клемме, командир 3-й роты 22-го батальона, лейтенант Велльмер, командир батареи штурмовых орудий, а также командиры самих боевых машин. Командование поставило перед ними задачу – уничтожить гарнизоны к исходу 25 июня, так как на 27 июня уже предварительно назначило форсирование Северной бухты. После полудня по береговой линии возле штолен нанесла удар немецкая авиация: свой груз сбросило звено Ju-87. Бомбы легли удачно, но воли к сопротивлению они не сломили.

Сам штурм начался в 22.30. Вырвавшееся вперед штурмовое орудие разбило забаррикадированные ворота, ворвалось во двор и в упор стало расстреливать входы в штольни № 11 и № 10. Следом за ним уже бежали пехотинцы 16-го полка. Оставшиеся краснофлотцы отошли к штольням и там заняли оборону.

Преследуя их, саперы бросились к 11-й штольне. Через мгновение внутрь полетели ручные гранаты и дымовые шашки, по стенам полоснули струи огнеметов. От них вспыхнули ящики с боеприпасами, и немцы испугались, что произойдет их детонация. Но ничего подобного не случилось. Как показалось немцам, ночная атака застала гарнизон врасплох, и его сопротивление поэтому оказалось слабым. По воспоминаниям политрука А.М. Вилора, в 11-й штольне оставались раненые под присмотром военфельдшера С. Николаевой. Если его слова соответствуют действительности, все они погибли в огне.