На левом фланге LIV корпуса активных действий не велось. Хорошей новостью для командования 79-й бригады стал выход из окружения майора И.И. Кохно и нескольких бойцов – тех, кто остался от его отряда. К 15 июня 172-я дивизия понесла настолько большие потери, что как соединение существовать перестала. Все ее остатки были сведены в один полк двухбатальонного состава, который занял оборону между 95-й и 345-й дивизиями. Возглавил его майор С.А. Кравец[206].

Восточный сектор

Схема № 8

Если в северном секторе наблюдалось относительное затишье, то в восточном продолжались бои на всем фронте. На 14 июня 72-я дивизия получила приказ из штаба XXX корпуса о продолжении наступления в западном направлении. Левый фланг обеспечивался 170-й дивизией, которой теперь выделялась собственная полоса. Для усиления ей придавались половина 300-го танкового дивизиона и две батареи штурмовых орудий.

После трех дней наступления у командования XXX корпуса сложилось достаточно точное представление об оборонительной системе соединений Приморской армии на своем участке. Приходилось учитывать, что немецкая разведка не сумела вскрыть всех ее особенностей, что привело к большим, неоправданным жертвам. Выяснилось, что за время после второго штурма бойцы Приморской армии сумели подготовить отличную глубоко эшелонированную оборонительную систему. Она состояла из отдельных опорных пунктов, но все они были связаны в систему, позволяющую помогать друг другу огнем и резервами. Все позиции перед фронтом были заранее пристреляны, отработана система флангового огня. На танкоопасных направлениях созданы противотанковые районы. Вся система прикрывалась рядами колючей проволоки, минными полями и была великолепно замаскирована[207].

Начало наступления продемонстрировало, что дивизии XXX корпуса оказались не готовы к ведению боев в подобных условиях. Так, 72-я дивизия всю зиму и весну провела в позиционных боях и не имела времени для отдыха и соответствующей подготовки. Как уже отмечалось, 28-я дивизия была отвлечена на ведение боев на Керченском полуострове, где понесла большие потери. Она прибыла под Севастополь непосредственно перед началом наступления и не успела освоиться с местностью. Ее личный состав получил достаточный опыт боев в равнинной местности, но не имел практики войны в горах. Количество орудий тоже было явно недостаточным, особенно недоставало дальнобойной артиллерии для эффективного ведения контрбатарейной борьбы[208].

К утру выяснилось, что части 72-й дивизии так и не смогли захватить ПМ 013, и утром 14 июня атаку пришлось повторить. Для этой цели выделили два батальона 401-го полка, которые сравнительно быстро выполнили поставленную перед ними задачу. Ночью два румынских батальона, действовавших справа от 72-й дивизии, захватили хутор Резниково и тем самым плотно прикрыли ее фланг и тыл.

Перед рассветом немцы подкрались вплотную к окопам 1-го батальона 7-й бригады. Как только закончился обстрел, они бросились в атаку с расстояния всего в несколько десятков метров. Такие действия немцев оказались полной неожиданностью для краснофлотцев, они не успели прикрыть, как прежде, свою оборону минометным огнем, и противник ворвался на позиции. Завязалась рукопашная схватка. Поддерживавшие немецкую атаку штурмовые орудия были остановлены выстрелами противотанковых ружей[209]. С огромным трудом морякам бригады удалось отстоять свои рубежи.

Закончились неудачей и атаки 28-й дивизии на выс. ПМ 04 и совхоз «Благодать». Ударным группам удалось ворваться в траншеи, но удержать их во время контратак они не могли. Главной причиной оставалась нехватка сил, батальоны и роты дивизии в предшествующие дни понесли слишком большие потери[210].

К 10.00 170-я дивизия закончила передислокацию в исходный район и занимала позиции своими 399-м и 391-м полками в районе хутор Мукседово – хутор Волковых – выс. ПМ 015. В 11.50 ей был подчинен 105-й пехотный полк с тем, чтобы дивизия могла наступать в трехполковом составе.

В 14.00 72-я дивизия начала наступление от ПМ 013 в западном направлении. Советская артиллерия немедленно открыла огонь, но разрывы снарядов в основном концентрировались на перекрестке шоссейной и железной дорог, что давало возможность немецкой пехоте продвигаться сравнительно беспрепятственно. В 17.00 командир дивизии доложил в штаб XXX корпуса, что русские отошли на склоны Сапун-горы, оставив только части прикрытия. Один из узлов сопротивления советских войск оборудован вокруг д. Кадыковка, откуда ведется фланговый огонь. К вечеру полки 72-й дивизии с боями достигли рубежа: перекресток шоссейной и железной дорог – поворот шоссе (800 м юго-западнее) – дорога на юг в сторону Балаклавы. Разведка была направлена существенно глубже обозначенной линии для уточнения нахождения советских войск и занимаемых ими позиций.

Остановить немецкое наступление на этом участке попытался 773-й полк подполковника А.Т. Бровчака. В бою за железнодорожный мост его батальоны понесли очень большие потери от артиллерийского огня и бомбежек авиации, и к концу дня в полку осталось не более 200 человек. Особенно пострадал 2-й батальон, который пришлось снять с передовой линии и заменить учебным батальоном дивизии, насчитывавшим 300 бойцов. К северу оборону удерживал 782-й полк 388-й дивизии, положение которого было не многим лучше.

Подключение 170-й дивизии к запланированному на 14 июня наступлению оказалось невозможным. Дело в том, что пространство между д. Камары и хутором Волковых оказалось настолько густо заминировано, что саперы за день не успели справиться с работой. К тому же им сильно досаждала советская артиллерия, нанося потери.

В результате размышлений и анализа сложившейся обстановки командование XXX корпуса пришло к выводу, что проводить генеральное наступление 15 июня нецелесообразно. По причине своей слабости и отсутствия тяжелого вооружения 28-я дивизия не сможет самостоятельно вырваться из горно-лесистой местности на простор. Саперы все еще заняты разминированием ранее захваченных позиций, и их нельзя перебросить на новое направление. Командиры 170-й дивизии, только накануне прибыв на участок предстоящего наступления, еще не успели изучить местность. Поэтому следует «использовать предстоящий день полностью для разведки, разминирования, подтягивания тяжелой артиллерии, пристрелки и всех остальных приготовлений к наступлению», считал командир ХХХ корпуса[211].

Перед 170-й дивизией были поставлены следующие задачи. С началом наступления ее полкам предстоит продвигаться по равнине под сильным фланговым огнем с юга. Первой целью будет захват выс. ПМ 017, которая является такой же господствующей высотой, как и ПМ 014. Далее дивизия должна будет обстрелять высоты перед д. Кадыковка, а потом занять их. Командованию ХХХ корпуса казалось, что именно здесь находилось слабое место советской обороны на этом участке.

Если атака на д. Кадыковка по какой-либо причине окажется сорванной и не удастся соединиться с 28-й дивизией, то тогда 170-й дивизии надлежало полностью развернуться на юг и атаковать в этом направлении. Здесь поддержку ей будет оказывать специально выделенный для такой цели батальон 28-й дивизии. После достижения успеха 28-я дивизия переходила в подчинение командира 170-й дивизии для совместной атаки на д. Кадыковка[212].

Прорыв основной оборонительной позиции позволил командованию XXX корпуса начать планирование захвата Сапун-горы как одной из первостепенных задач. Было очевидно, что в создавшихся условиях можно предполагать только фронтальную атаку. Для этого следовало выделить достаточные силы – не менее дивизии. Прилегающий к горе перекресток дорог и остальные подступы были хорошо пристреляны противником с господствующих высот, поэтому подходы и штурм были сопряжены с большими трудностями. С другой стороны, при сильной артиллерийской поддержке возможен прорыв расположенных на Сапун-горе позиций на узком фронте в месте, где этого менее всего ожидают.