Потом он стал вышибалой в одном из салунов Бауэри5, в Нью-Йорке. Здесь в большинстве драк ему сопутствовал такой же успех, как в борьбе с бродягами на Западе. У четырех чистеньких барменов, работавших за огромной и сверкающей стойкой, он вызывал настоящее восхищение. Его уважали. Он чуть не убил Плохиша Хеннесси, реальные способности которого, как оказалось, не соответствовали его репутации, и его слава распространилась по всему Бауэри.
Но когда человек делает драки своей профессией, то со временем его самоуверенность переходит всякие границы. Именно так и случилось с Биллом; когда он стал считать себя непобедимым, неизбежное поражение подкралось с самой неожиданной стороны. Одной летней ночью в салуне трое матросов с крейсера "Сиэтл" пили и дружелюбно вмешивались в чужие дела. Билл, который к тому времени уже не раз успешно избивал любых противников, внезапно решил, что матросы разговаривали непозволительно громко. Подойдя к ним с заносчивым видом, он обратил их внимание на тот факт, что салун – это мирная обитель покоя и тишины. Посмотрев на него с удивлением, они, не раздумывая ни секунды, предложили ему убраться куда подальше. После чего он вышвырнул одного матроса в боковую дверь, прежде чем двое других смогли ему помешать. На тротуаре произошла короткая схватка, сопровождаемая хриплыми ругательствами, после которой Билл удалился обратно в салун. Его лицо искажала гримаса притворного гнева, и всем своим видом он напоминал вождя какого-то дикого племени. Он взял из-за стойки длинную желтую дубинку и важно направился к главному входу, чтобы не допустить повторного проникновения разгневанных моряков в заведение.
Моряки понимают друг друга без слов, и, оказавшись вместе на улице, трое матросов молча начали действовать. Сухопутным жителям потребовалась бы пара лет обсуждений, чтобы достигнуть такого уровня согласованности. Не обменявшись ни словом, они тут же схватили длинный деревянный брус, который лежал близости. Впереди один матрос направлял таран, а двое других позади придавали стенобитному орудию нужную силу. Описав красивую дугу, они, как римские легионеры, обрушились на главную дверь салуна.
Законы судьбы таинственны и непостижимы. Билл, с выражением благородного гнева на лице и с длинной дубинкой в руках, появился в дверях как раз в этот момент. Он стоял там величественно, как статуя бога победы. В ту секунду, когда его гордость достигла наивысшей точки, этот ужасный брус ударил его в живот, и его будто ветром сдуло. Мнения о том, куда именно ему попал таран, расходятся, но после этого случая он оказался в юго-западном Техасе, где стал пасти овец.
Матросы нанесли еще три удара по стеклянной витрине салуна, и когда они закончили, заведение выглядело так, будто его только что спасала от огня деревенская пожарная команда. Осматривая повреждения, нанесенные салуну, его владелец заметил, что Билл был очень ревностным защитником его собственности. Осматривая повреждения, нанесенные Биллу, врач кареты скорой помощи заметил, что его рана была больше похожа на пробоину в борту корабля.
III
Когда его мексиканский друг беззаботно удалился, Билл с задумчивым видом повернулся к сковороде и костру. После обеда он вытащил из старой, потрепанной кобуры револьвер и внимательно осмотрел его. Это был тот самый револьвер, из которого он убил управляющего и еще нескольких человек в других перестрелках, хотя они далеко не всегда заканчивались смертью противников. Билл очень любил его за верность, с которой он ему служил. Такой преданности нельзя было ожидать ни от собаки, ни от лошади, ни даже от человека. Револьвер не задавал вопросов о социальном положении или морали, а просто слепо повиновался воле хозяина, будь он святым или убийцей. Это был коготь орла, зуб льва, яд змеи; и когда Билл доставал пистолет из кобуры, этот верный слуга наносил точный удар туда, куда он прикажет, хоть в пятак с тридцати шагов. Поэтому револьвер был его самым дорогим достоянием, и в юго-западном Техасе он не променял бы его ни на горсть рубинов, ни даже на то, чтобы хорошенько проучить кондуктора № 419.
Вторую половину дня он провел, выполняя обычную работу и отдыхая в той же глубокой задумчивости. Над тенистым морем мескитовых зарослей уже клубился дым от костра, на котором он готовил ужин, когда чутье опытного жителя прерии подсказало ему, что эту тишину и запустение снова нарушило появление незнакомца. Он увидел неподвижного всадника, черный силуэт которого выделялся на фоне бледного неба. На незнакомце были серапе, сомбреро и даже гигантские мексиканские шпоры. Когда черная фигура начала приближаться, рука Билла потянулась к револьверу.
Но вскоре он смог разглядеть явно американские черты лица и слишком красную для мексиканца кожу и отнял руку от кобуры
– Здорово! – крикнул всадник.
– Здорово! – ответил Билл.
Незнакомец снова двинулся вперед.
– Добрый вечер, – сказал он, натянув, наконец, поводья.
– И вам добрый, – ответил Билл не слишком дружелюбно.
С мгновение двое мужчин пристально разглядывали друг друга. В прерии, где легко встретить конокрадов или подозрительных бродяг, такой взгляд никто не считает невежливым.
Билл видел, что незнакомец явно был чужаком в этих прериях. Этот молодой человек потратил немало денег на дорогой мексиканский наряд. Билл пытался угадать в его облике какой-то намек на род его занятий, но не смог. Несмотря на колоритный местный костюм, было ясно, что перед ним уроженец какого-то мрачного города далеко на севере. Огромные стремена для мексиканского седла он выбросил и заменил их на английские, отчего ноги ему пришлось вытянуть вперед, пока сталь плотно не обхватила лодыжки. Оглядев незнакомца, Билл остановил свой взгляд на его стременах и вытянутых ногах и сразу же дружелюбно улыбнулся. Человек, который скакал по прерии в таком виде, никак не мог оказаться злодеем.
Что же касается незнакомца, то перед ним был оборванный человек со спутанными волосами и бородой, лицо которого покраснело от солнца и частого употребления виски. Он увидел глаза, которые сначала смотрели на него зверем, но потом их взгляд стал робким, почти детским. Очевидно, что это был человек, который часто добивался успеха в жизни и знал себе цену.
Незнакомец дружелюбно улыбнулся и спрыгнул с лошади.
– Надеюсь, сэр, вы мне позволите сегодня переночевать в вашем лагере?
– Чего? – спросил Билл.
– Вы мне позволите сегодня переночевать в вашем лагере?
Некоторое время Билл, казалось, от удивления не мог произнести ни слова.
– Ну, – ответил он, недружелюбно нахмурившись. – не думаю, что это подходящее место для ночлега, мистер.
Незнакомец, уже повернувшийся к седельной сумке, быстро обернулся.
– Что? – с удивлением спросил он. – Вы не хотите, чтобы я тут остановился? Не хотите?
Билл неловко переминался с ноги на ногу, пристально уставившись на кактус.
– Ну, видите ли, мистер, – сказал он. – Я бы и рад вам составить компанию, но… понимаете, некоторые из местных парней собираются прогнать меня сегодня вечером с этого участка; я был бы не против вашего общества, но не могу позволить себе втягивать вас в неприятности, к которым вы не имеете отношения.
– Собираются прогнать вас сегодня с участка? – вскричал незнакомец.
– Ну, они так сказали, – ответил Билл.
– Но скажите, ради Бога, они вас убить собираются?
– Не знаю. Не узнаешь, пока это не случится. Видите ли, обычно они выбирают какого-нибудь парня, который один живет, как я, а потом нападают на его лагерь, когда он не совсем готов дать отпор, и стреляют в него из обреза, прежде чем у него появляется шанс выстрелить в ответ. Они прячутся поблизости и выжидают, пока настанет удобный момент. Когда живешь один, не получится все время быть начеку. Может, они даже нападают, когда человек спит. Или этому парню надоедает ждать, и он сам к ним идет среди бела дня и убивает двоих или троих просто для того, чтобы остальные бросились на него и все закончилось. Я слыхал, что один раз был такой случай. Это очень трудно вытерпеть, когда такая банда тебя стережет.
