Если и дальше вашингтонскую политику будут толкать на такую дорогу, то рукой подать до ситуации, более опасной, чем даллесовское балансирование на грани войны. Человечеству придется постоянно «смотреть в лицо ядерной войне». Здесь-то и нужно бить тревогу всем, не в последнюю очередь союзникам Вашингтона и самим американцам.

Конечно, не все просто и однозначно в политической жизни США. В вашингтонском небе преобладают свинцовые тона, это верно. Но вместе с тем проглядывается медленное движение в умах многих американцев в сторону меньшей непримиримости из-за идеологии, в сторону прагматизма. Пробивает себе дорогу мысль: «Живи и давай жить другим», зреет «проблема выживаемости» в термоядерном конфликте, которая ранее американцам была неведома.

Играет роль и то обстоятельство, что политика с позиции силы не дает практических результатов. Оккупация крошечной Гренады — вот, собственно, и все «достижения» администрации. Но зато с какими издержками для Америки связано проведение такой политики в Центральной Америке, на Ближнем Востоке, а главное — во взаимоотношениях с Советским Союзом. Последнее беспокоит американцев особо. Не случайно Белый дом не упускает случая, чтобы успокоить Америку: отношения с Советским Союзом плохи, но не фатальны, ничего страшного в этом, дескать, нет. Нужно сказать, что президента тревожит сложившееся в стране мнение о его неспособности вести дела с русскими, о том, что у него «чешутся руки» и он «готов взорвать весь мир»^[35]. Советско-американские отношения остаются существенным фактором внутриполитической жизни в США, и администрации это приходится учитывать.

Повсюду в мире серьезные надежды связывают с начавшимися в 1985 г. по инициативе Советского Союза советско-американскими переговорами по ядерным и космическим вооружениям. Речь идет о совершенно новых переговорах, которые охватывают как вопрос предотвращения милитаризации космоса, так и вопросы ядерных вооружений (и стратегических, и средней дальности), причем решаться они должны во взаимности. Такой комплексный подход вызван необходимостью срочных и действенных мер по недопущению дальнейшей дестабилизации стратегической ситуации, по предотвращению новых витков гонки вооружений. Ключевое значение при этом в силу объективных причин имеет решение вопроса о космических вооружениях.

Успех на переговорах зависит и на этот раз от того, займут ли США реалистическую позицию.

Обозревая прошлое советско-американских связей, президент Д. Кеннеди в свое время заметил: «Почти уникальным в отношениях между крупнейшими державами мира является тот факт, что наши страны никогда не воевали друг с другом». Точности ради напомним об участии США в интервенции против молодого Советского государства, по в целом прежде Россия и Америка не очень-то часто встречались на перепутьях мировой политики, Ныне, какой международный вопрос ни взять, советская позиция сталкивается с американской позицией, которая по меньшой мере существенно отличается, а во многих случаях прямо противостоит ей.

Советская внешняя политика ведет дело так, чтобы международные разногласия, споры и конфликты, сколь бы остры они ни были, не выливались в военные схватки, решались мирными средствами. Вспомним известные ответы В. И. Ленина на вопрос американского корреспондента: каковы «основы мира с Америкой?». «Пусть американские капиталисты, — заявил В, И. Ленин в феврале 1920 г., четко и ясно выражая саму суть политики мирного сосуществования, — не трогают нас. Мы их не тронем»^[36].

Это полностью верно и сегодня.

ПОЛИТИКА:

ДЕЛО БОЛЕЕ ЧЕМ РИСКОВАННОЕ

Американская политика в основных своих проявлениях аморальна, цинично высокомерна, опасна.

Таковой она была практически на всех этапах истории Соединенных Штатов. В правление нынешней администрации США эти стороны политики стали еще более обнаженными.

Некоторые исследователи в анализе обстоятельств, из которых складывался характер американской политики, указывают на своеобразие исторического развития США. Что ж, такое объяснение имеет свой резон. До сих пор рябью расходится по Америке ее история и все не может успокоиться. И сейчас не сообразовались еще ни глубинные, ни срединные ее слои и потоки. Америка действительно еще не нация. Возможно, потребуется новая пара сотен лет, чтобы стать нацией. И уж, конечно, понадобится пара сотен лет, чтобы стать цивилизацией. Так утверждает популярный в США романист У. Стегпер. С ним согласны и другие знающие специалисты, которые тоже констатируют, что в плавильном тигле, в Америке, еще не все, перемешавшись, устоялось, как надо.

Это одна сторона дела. Другая, и более существенная, состоит в классовой природе политики США. Авантюристичность курса Вашингтона в международных делах прямо вытекает из алчного, своекорыстного существа целей и устремлений монополий США. Были времена, когда политику Америки практически полностью делали деньги северо-востока США, сгрудившиеся в узкой улочке в Нью-Йорке — Уолл-стрите. Уолл-стритовскую группировку стали поджимать молодые бизнесмены юга США, у которых своя алчность, которым нью-йоркская улочка тесновата: у них собственные планы прогулок по белу свету. В последние же годы сложился новый мощный эпицентр финансовой власти в юго-западных штатах Америки, в первую очередь в Калифорнии. С таким звоном стали там ворочать деньгой, что слышен он по всей стране, во всей американской политике.

Процесс новообразований всегда сейсмически рискован. Американскую политику трясет постоянно, часто непредсказуемо. Как в торговых рядах нью-йоркского Даун-тауна, где сделки, купля-продажа веками идут по правилам «не обманешь, не продашь», так и в штаб-квартирах могущественных финансово-промышленных корпораций, в самых высших правительственных сферах дела стараются вести по тому же правилу. В эпоху политики «с позиции силы» беспринципность стала принципом. Чужих интересов, традиций не видят в упор. Отказаться от своего слова — проще простого. Не выполнить обещания, забыть о договоренности и даже подписанном соглашении — в порядке вещей.

Долго люди будут вспоминать, как же это могло случиться, что президент США подписал Договор ОСВ-2, а чуть ли не на следующий день в Вашингтоне заудивлялись: какой договор, не было никакого договора. При трех администрациях шла разработка этого важнейшего документа, переговоры шли и при республиканцах, и при демократах, делегацию США возглавляли и гражданские, и военные, и ястребы, и полуястребы. На вашингтонской кухне, в котле, где готовилась позиция США, щепотки своих специй и приправ бросали и Пентагон, и государственный департамент, и ЦРУ. Согласовывали-пересогласовывали с конгрессом. Казалось, блюдо должно быть всем но вкусу. И на вот тебе — будто ничего этого не было.

Миллионы людей во многих странах видели в телепередаче из Венского дворца 18 июня 1979 г., как, поставив подпись под договором, президент Картер дал бурно выплеснуться наружу своим чувствам удовлетворенности.

Прямо с самолета из Вены президент отправился в конгресс, где произнес речь о достоинствах договора ОСВ-2, его жизненной важности для безопасности Америки. Сенаторы и конгрессмены внимательно слушали, во многих местах, судя по стенограмме, одобрительно хлопали в ладоши. Вроде бы путь к ратификации открыт. Не тут-то было. Заурчали, заскрежетали молчавшие до того времени шестерни в машине американской политики, запрыгали на табло стоп-сигналы, для многих самих американцев неведомо откуда взявшиеся. В сенате устроили судилище над договором. Зачем, почему? Если президент подписал в Вене международный документ, то каждому ясно, что сделал он это не лично от себя. Ведь речь шла не о частной сделке по продаже арахиса с картеровской фермы в штате Джорджия. Если перечеркивают его подпись под соглашением огромного значения не только для США и СССР, но и для всех других стран, то какие же порядки в американской политике?

Правильно было сказано: «Пренебрегая нормами международного права, своими обязательствами перед другими странами, США выступают как ненадежный, если не сказать капризный, партнер»^[37]. В мире все более отчетливо складывается представление о Соединенных Штатах как о государстве, руководство которого, побуждаемое какими-либо прихотями или эмоциональными вспышками, либо же соображениями узкопонимаемой сиюминутной выгоды, способно в любой момент нарушить взятые на себя международные обязательства.