Борьба алжирского народа за свое освобождение являлась составной частью национально-освободительного движения; именно поэтому она опиралась на широкую интернациональную поддержку всех молодых освободившихся государств, и прежде всего государств Северной Африки. В этом, несомненно, заключалась одна из причин успешной победы алжирской революции. «1954 год, — отмечал Первый секретарь Алжирской коммунистической партии Ларби Бухали, — был отмечен важными событиями: укреплением национальной независимости Египта в результате изгнания английских империалистов, Женевской конференцией, закрепившей победу Демократической Республики Вьетнам, признанием национальных чаяний тунисского народа и расширением освободительной борьбы марокканского народа. Эти события, в свою очередь, побуждали алжирский народ пойти по тому же пути, что он и сделал 1 ноября 1954 г.»^{180}.

С принципиально иных позиций оценивало алжирскую революцию французское правительство. Для него события в Алжире представлялись исключительно внутрифранцузским конфликтом на том основании, что формально Алжир представлял собой три департамента, входящие в состав Французской республики. Именно под этим углом зрения все сменявшие друг друга с калейдоскопической быстротой правительства Четвертой республики предпочитали рассматривать алжирскую проблему. Именно поэтому с самого начала была избрана тактика вооруженного подавления восстания.

1 ноября 1954 г. министерство внутренних дел Франции опубликовало коммюнике следующего содержания: «В течение последней ночи в Алжире имели место несколько террористических акций. Они совершены отдельными лицами и мелкими изолированными группами. Генерал-губернатор Алжира и министр внутренних дел с помощью имеющихся в их распоряжении сил полиции приняли немедленные меры»^{181}. Спустя неделю министр внутренних дел, выступая по радио, недвусмысленно заявил: «Алжир — это Франция, которая не признает у себя никакой иной власти кроме собственной»^{182}.

В тех же тонах было выдержано и выступление 12 ноября в Национальном собрании главы французского правительства П. Мендес-Франса. «Департаменты Алжира, — говорил он, — составляют часть республики; они являются французскими с давних пор. Их население, которое пользуется французским гражданством и представлено в парламенте, дало доказательство своей привязанности к Франции… Никогда во Франции ни один парламент и ни одно правительство не отступят от этого основополагающего принципа…»^{183}.

На начальном этапе алжирской войны французское командование избрало тактику неотступного преследования отрядов только что созданной Армин национального освобождения Алжира (АНО) с целью их выявления и уничтожения. Однако эта тактика не увенчалась успехом. Хорошее знание местности, тесный контакт с населением и всевозможная помощь с его стороны позволили АНО не только выстоять, но и взять инициативу в свои руки. Всенародный характер алжирской революции проявился и в том, что численность АНО с ноября 1954 г. по август 1955 г. возросла с 3 до 20 тыс. человек. Численность французских войск на всем протяжении войны всегда значительно превышала силы АНО. Уже в первые дни восстания 3 тыс. алжирских патриотов противостояла 50-тысячная французская армия. К маю 1955 г. ее численность возросла до 100 тыс. человек, а летом того же года превысила 150 тыс. человек. Вооружение французской армии и ее оснащение также находились на несравненно более высоком уровне. Необходимо добавить к этому богатый (хотя и печальный) опыт многолетних боевых действий в Индокитае. Тем не менее широкое использование артиллерии, танков, авиации и военно-морского флота не принесло успеха. В Алжире, как до этого в Индокитае, французское военное командование столкнулось с принципиально новым типом войны — партизанской, всенародной войны. Широкая поддержка населения позволила Армии национального освобождения уже к апрелю 1956 г. взять под свой контроль треть всей территории Алжира. Французские войска никогда не чувствовали себя хозяевами положения в сельской местности. До определенного времени им удавалось контролировать лишь города и прилегающие к ним районы.

Уже в 1956 г. французское военное командование было вынуждено признать провал тактики «прочесывания» и перейти к тактике «шахматного расположения» на территории Алжира стратегических постов. Эта тактика призвана была, по мысли ее авторов, сковать активность АНО. Однако на практике она привела к рассеиванию огромной французской армии по обширной территории и ограничению ее мобильности. Отряды АНО без особого труда проходили сквозь слабые французские заслоны, базируясь в лесных горных районах.

12 ноября 1954 г., в день, когда были осуществлены первые воздушные бомбардировки в районе Ореса, в Бурбонском дворце начались парламентские дебаты по алжирскому вопросу. Представители правительства твердо и недвусмысленно заявили о решимости подавить вооруженное восстание в Алжире. Одновременно было подчеркнуто, что речь идет исключительно о «внутреннем конфликте», что означало недопущение какого-либо международного вмешательства или посредничества в алжирском вопросе. «Не может быть колебаний, — заявил П. Мендес-Франс, — когда речь идет о защите внутреннего мира нации, единства и целостности республики. Алжирские департаменты являются частью Французской республики. Они уже давно самым бесспорным образом французские… Отторжение их от метрополии немыслимо. Это должно быть ясно раз и навсегда как в метрополии, так и за границей… Некоторые депутаты сравнивают французскую политику в Алжире и Тунисе. Я утверждаю, что нет ничего более ошибочного и более угрожающего, чем это сравнение»^{184}. Ему вторил министр внутренних дел: «Единственные возможные переговоры — это война… Алжир — это Франция»^{185}.

В те первые дни войны, в период шовинистического угара, охватившего большинство политических партий и деятелей, лишь Французская коммунистическая партия открыто выступила с осуждением колониалистской политики правительства и потребовала «положить конец колониальному режиму в Алжире»; 8 ноября 1954 г. было опубликовано заявление Политбюро ФКП, в котором давалась оценка событиям в Алжире. «Отрицая существование в Алжире политических проблем национального характера, — говорилось в заявлении, — упорно отстаивая под прикрытием термина «три французских департамента», сохранение колониального режима, правительство поворачивается спиной к алжирской реальности, и прежде всего к всенародному желанию жить свободно и демократически управлять своими собственными делами»^{186}. ФКП осудила репрессивные меры, принятые правительством в Алжире, и призвала трудящихся Франции проявить действенную солидарность с народом Алжира. Депутат-коммунист Р. Балланже 12 ноября предложил начать немедленные переговоры с подлинными представителями алжирского народа с целью мирного и справедливого решения алжирской проблемы^{187}. Однако предложения ФКП были отвергнуты, а правительство получило от парламента свободу рук для «восстановления порядка» в Алжире.

В ноябре 1954 г. французскими властями были закрыты все печатные органы Компартии Алжира, было распущено Движение за триумф демократических свобод, руководители которого 22 декабря были арестованы. В январе 1955 г. было осуществлено поддержанное танками и авиацией прочесывание горного массива Орес, в котором приняло участие 5 тыс. солдат и офицеров.

Война в Алжире вступила в свою активную стадию, затянувшуюся на семь долгих лет.

«Наша страна расколота надвое. Алжирские события пробили трагическую брешь в нашем национальном сообществе»^{188} — эти слова, принадлежащие парижскому кардиналу Фельтэну, очень удачно определяют то значение, которое война в Алжире имела для всей политической жизни Франции второй половины 50-х годов. Не было ни одной сферы социально-экономической жизни страны, которая не испытала бы губительного воздействия и последствий алжирской войны. Усиление политической нестабильности и общая деградация буржуазно-парламентского режима Четвертой республики, резкая активизация правых и ультраправых сил, крайнее обострение экономического положения и международно-политическая изоляция Франции — таковы лишь некоторые и самые общие итоги алжирской войны.