Заключение соглашения с Англией немедленно было использовано Францией для установления своего господства в Марокко. После захвата Алжира и Туниса подчинение Марокко становилось очередной целью Франции. Здесь ей пришлось непосредственно столкнуться с колониальными притязаниями Германии. В начале XX в. германская дипломатия вела активную игру на Арабском Востоке и в Турции, стремясь обеспечить себе здесь преобладающие позиции. Дело дошло до того, что Вильгельм II во время визита в Сирию демонстративно преклонил колено перед гробницей Саладина. Европа была изумлена этой комедией. Наибольшую активность Германия проявляла в Марокко, где она поощряла антифранцузские настроения султана, надеясь включить Шерифскую империю в собственную сферу влияния. С франко-германским противоборством в Марокко связана серия так называемых марокканских кризисов, начатая «танжерским инцидентом».
31 марта 1905 г. на рейде Танжера появилась императорская яхта «Гогенцоллерн», на которой Вильгельм II совершал «морскую прогулку». Первыми словами кайзера, обращенными к встречавшему его дяде султана — шерифу Абд-эль-Малеху, были: «Я наношу мой сегодняшний визит султану как независимому суверену. Я надеюсь, что под суверенитетом султана свободное Марокко останется открытым для мирной конкуренции всех наций, без монополии и без аннексии, на основе абсолютного равенства. Мой визит в Танжер имеет целью продемонстрировать желание сделать все, что в моей власти, для эффективной защиты интересов Германии в Марокко»{52}. Заявление германского кайзера носило явно антифранцузский характер и вызвало соответствующую реакцию в Париже.
Алхесирасская конференция по Марокко, состоявшаяся в 1906 г., не удовлетворила ни одного из претендентов на эту страну. Марокканский кризис продолжался. Пользуясь явной поддержкой Англии, французское правительство под предлогом спасения своих граждан в Марокко в 1907 г. отдало приказ генералу Юберу Лпотэ двинуть войска через алжиро-марокканскую границу. Военные действия там продолжались в течение трех лет. Одновременно Франция поддержала претендента на марокканский престол Мулай Хафида против его брата Абд-эль-Азиза в обмен на обещание уважать французские интересы в Марокко. Германия попыталась оказать нажим на Францию, направив в гавань Агадира канонерскую лодку «Пантера». Возник так называемый агадирский кризис, в ходе которого Франция вновь воспользовалась поддержкой британской дипломатии. На переговорах французского посла в Берлине Ж. Камбона с кайзеровским министром иностранных дел Кпдерлен-Вехтером германская сторона потребовала за отказ от притязаний на Марокко Конго. Переговоры зашли в тупик. В это время британский канцлер казначейства Д. Ллойд Джордж выступил с заявлением, что Англия не потерпит решения судьбы Марокко без ее участия. Это означало открытую поддержку Франции. Одновременно английское правительство приняло меры к приведению флота в боевую готовность, а начальник генерального штаба Великобритании генерал Генри Вильсон совершил визит во Францию, посетив при этом пограничные с Германией французские гарнизоны и крепости.
Германия вынуждена была отступить. В Конго она получила лишь около половины того, чего добивался Кидерлен-Вехтер. Франция же по конвенции от 9 ноября 1911 г. получила свободу рук в Марокко.
30 марта 1912 г. глава Шерифской империи султан Мулай Хафид и французский дипломат Реньо подписали Фесский договор об установлении французского протектората над Марокко.
Подчинение Марокко, а также установление совместного с Англией управления над Новыми Гебридами (франко-английские конвенции 1906 и 1914 гг.) явились последними колониальными приобретениями Франции перед первой мировой войной.
К началу первой мировой войны Франция располагала второй по размерам колониальной империей (после Британской). Ее площадь составляла 10,6 млн. км2, а численность проживавшего на ней населения –55 млн. человек. С началом первой мировой войны в общем и целом завершается многовековая эпоха колониальных захватов. На смену ей приходит период «освоения», т. е. эксплуатации заморских владений метрополией.
Глава 2
«ОСВОЕНИЕ»
ЗАМОРСКИХ ВЛАДЕНИЙ
В 1931 г. в предисловии к «Практической иллюстрированной энциклопедии французских колоний» президент Французской республики Поль Думер удовлетворенно констатировал: «Франция может с гордостью представить миру свою колониальную империю. Пространство, занимаемое ею, огромно. Ее большие богатства открывают перед нами бесконечные возможности»{53}. В самом деле, над заморскими владениями Франции, раскинувшимися в обоих полушариях, в буквальном смысле «никогда не заходило солнце».
Отстояв свою колониальную империю от посягательств германского империализма, французская буржуазия сразу же после окончания первой мировой войны приступает к ее «освоению», политическому и экономическому. Необходимо отметить, что разные колонии начали осваиваться метрополией в разное время в зависимости от того, когда они оказались под французским господством. Общим для всех заморских владений Франции является активизация их эксплуатации именно после первой мировой войны.
Для более полного представления об «освоении» Францией ее колоний было бы целесообразно посмотреть, как оно осуществлялось на двух уровнях в одном из ее владений и в масштабах всей империи. В качестве примера можно взять Французский Индокитай.
После покорения Тонкина французское правительство в 1886 г. объединило все завоеванные территории Индокитая в Индокитайский союз, во главе которого был поставлен генерал-губернатор. Разные районы Индокитая получили различный статус. Так, Кохинхина, завоеванная французами еще в 1863 г., сразу же стала французской колонией, в то время как Аннам, Тонкин, Камбоджа и Лаос были объявлены протекторатами. Обычно протекторат устанавливался там, где завоевателям было выгодно использовать веками складывавшуюся туземную феодальную власть, превращавшуюся в опору колонизаторов.
Экономическое подчинение Индокитая осуществлялось в разных направлениях и поэтапно. Прежде всего колониальная администрация задалась целью захватить богатейшие земли и недра Индокитая.
До установления французского господства в Индокитае верховным собственником земли там являлось государство в лице аннамского императора, который раздавал ее в вечное пользование своим подданным, которые, в свою очередь, уплачивали за это налог в государственную казну. В деревне основой землепользования и землевладения была община. Французское правительство объявило себя собственником всех «свободных»[5] земель в Кохинхине, а в протекторатах контроль над ними постепенно захватили французские резиденты.
В 90-е годы XIX в. колониальные власти начинают наступление на общинные земли, в результате чего площади этих земель значительно сократились. К 30-м годам XX в. в Кохинхине их сохранилось только 3 %, в Тонкине — 21, в Аннаме — 25 % от общего количества обрабатывавшихся земель. Экспроприированные общинные земли раздавались французским колонистам, чиновникам, миссионерам и военным. По официальным французским данным, к 1921 г. французы получили в концессии около 300 тыс. га земель, в том числе 71 тыс. га в Тонкине и 186 тыс. в Кохинхине{54}.
В то же время колониальные власти старались не затрагивать интересов императорской и королевских семой, дворцовой знати и помещиков с целью создать в их лице социальную опору своею господства в Индокитае.
Большое внимание с самого начала французы уделяли дорожному строительству в Индокитае. Из всех заемных средств, предоставленных Индокитаю метрополией в период правления генерал-губернатора Думера (1897–1902 гг.), около 90 % были использованы на строительство железных дорог.
Широкая разветвленная сеть дорог была необходима французским колонизаторам по двум соображениям. Во-первых, дороги имели для них большое экономическое значение, так как позволяли французскому капиталу проникнуть в самые отдаленные уголки Индокитая. Без хорошо налаженных путей сообщения было практически невозможно обеспечить вывоз сырья, производимого в шахтах и рудниках Индокитая. Сеть железных, шоссейных и гужевых дорог строилась прежде всего в Тонкине, где Находился главный район добычи полезных ископаемых. Во-вторых, дороги имели большое военно-стратегическое значение как для борьбы с повстанцами, так и для обороны французских колониальных владений от возможных посягательств со стороны других империалистических держав. До первой мировой войны протяженность железных дорог в Индокитае составляла 1,5 тыс. км, а к началу второй мировой войны было построено 3 тыс. км железных и 32 тыс. км асфальтовых дорог{55}.
