- Сому дозволено вкушать только воинам моего, Белого Круга. Но Свободный выше...
Спустя несколько мгновений он поднял меня, как ребенка, над кристаллом.
Искрящаяся голубая струйка священного напитка богов из древне-арийских преданий ударила мне в лицо, сначала показалась горячей, но тут же, во рту, тепло обернулось мятно-медовой прохладой, а мои жилы молниеносно налились жаром. Я ощутил некое состояние, которое могу назвать только физической, телесной полнотой. Голод, жажда, усталость и всякое человеческое недомогание показались чистой иллюзией, смытой сажей давно погасших снов.
Сигурд поставил меня в сторонке, а сам воссел на кресле-облаке, прямо как Перун-Громовник. Шлем-"арена" вновь скрыл его глаза, губы окаменели, перчатки-клешни снова изуродовали пропорции рук.
Я догадался, что перемирие на исходе.
Перед лицом Сигурда, на расстоянии его вытянутой руки, возникла в воздухе тонкая мерцающая паутина.
Я поднял взгляд и поразился черноте неба. Мы вознеслись над самым верхним слоем атмосферы. С непредставимой, архангельской высоты мог я теперь обозревать лик планеты, окаймленный синей полосой воздушного нимба.
- Свободный должен покинуть границу Войны, - механическим тоном произнес Сигурд-Омега. - Свободный волен выбрать любую жилую соту ниже второго уровня. На втором уровне проходит граница Войны для воинов Красного Круга.
Я посмотрел в ту сторону, куда по исчезнувшему теперь тоннелю уходили молодые атланты. Передо мной колебалась полупрозрачная, как яичный белок, стена, на поверхности которой и в самом деле выступили соты. Мой взгляд невольно остановился на одной из них, она просияла и... в следующий миг меня словно всосало в нее неощутимым вихрем. Я оказался в "каюте", вполне достойной второго класса океанского корабля.
Там я провел, по моим земным меркам, около часа, то витая на просторном диване-облаке, то расхаживая туда-сюда, и так однажды пройдя диван насквозь.
Я тщетно пытался выбросить из головы вон всякую земную логику и - просто догадаться. Кто такой "Свободный" и почему в этом мире на слово "жертва", на само это понятие, наложено табу. Гипотезы-мушки нервно роились вокруг одного опасного подозрения, на которое мне самому исподволь хотелось наложить табу: Страшный Суд свершился, а я волею неких темных сил был заброшен-переброшен и через Судный День, и еще через сто "условных" веков "муки вечной"... угодил, собственно, прямиком в ад... в ад, который ждет нового спасения... Выходила какая-то несусветная ересь! И при чем здесь я, некто Николай Арапов, магистр каких-то, опять же, несусветных наук, не причащавшийся уже два года и, увы, не брезговавший бифштексами в Великий Пост. При чем здесь я? Неужто эти языческие боги-демоны выкрали мена из-под Суда?! Неужто сам Господь Вседержитель загнал меня, как пророка Иону, в чрево кита, не сообщив при этом Своей воли? Только вот чрево казалось слишком просторным для утеснения грешной души... Эти бескрайние леса и синий небосвод - что за искушение? И какой же из меня пророк? Разве подобно Ионе слышал я слово Господне: "Встань, иди в Ниневию - город великий и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Мня"? Где здесь эта Ниневия? И кто я, бежавший от воли Божьей на Дунфанхун?
Резкая качка прервала мой невнятный бред величия. Отскакивая от стены к стене, я с трудом преодолел несколько шагов к шестиугольному окошку, которое - стоило мне с усилием сосредоточить на нем взгляд - сразу выстрелило мною на капитанский мостик.
Прозрачный шар кабины был озарен огнями беспрерывного фейерверка, полыхавшего вовне, в верхнем, бархатно-черном пространстве открытой вселенной. Атлант Сигурд-Омега покоился в кресле. По прозрачной оболочке кабины растекались струи света, собирались в лучи-копья, поражали все, что нападало на нас из вселенского мрака. Огромные мерцающие "медузы" и "морские гребешки", "кальмары", "пауки" и "змеи" - вся эта масса россыпью появлялась во тьме, неслась сверху и навстречу, испускала струи огня, лопалась, взрывалась, исчезала, вскипая облаками искр.
Я вполне равнодушно констатировал: "Идет настоящий бой. Великий воин высшего, Белого Круга поражает неисчислимых врагов... Ошибка глазомера, неуловимый хронометром просчет - и мы так же лопнем и сгорим в один миг".
Удивительная кольцевая радуга внезапно появилась впереди... и чем шире становилось семицветное кольцо, тем светлее, белёсее становился окруженный им круг космического мрака.
Голубая гладь планеты вдруг ускользнула из-под ног, из-под прозрачной до невидимости палубы. Осилив испуг, я догадался, что боевая "оса-цепеллин" взлетает выше, в самый космос. Однако при этом радужное кольцо все равно осталось перед нами, точно по курсу.
Я услышал в себе голос Сигурда-Омеги:
- Свободный, я ожидаю тебя!
Мягкий воздушный поток поднес меня вплотную к капитанскому креслу. А спустя миг рядом оказались трое молодых воинов.
"А четвертый?" - вырвался у меня молчаливый вопрос.
- Замкнул Кольцо, - без чувства ответил Сигурд-Омега. - Выходи из Третьих Врат закрыт. - В его мысле-голосе я впервые слышал ноты тревоги. - Полагаю, что гунны уже отсекли часть третьего канала. Мы вернемся и рискнем войти через четвертые Врата... Готовность "ноль"!
Воины мгновенно приняли позы изготовившихся к рывку бегунов. Я последовал их примеру.
- Свободный, закрой глаза... и открой!
Я закрыл и услышал, как эхо:
- Четвёртые Врата!
Был легкий хлопок в ушах. Я открыл глаза, и все мы понеслись по каким-то темным и сырым катакомбам, в каменных кишках какой-то иной вселенной... Казалось, длится, теперь уж провалившись в метафизическую пропасть, все тот же манчжурский гон.
Сильные лучи света, исходившие из шлемов-"арен", пронзали мрак на полсотни шагов вперед, мазали белизной по стенам, по низкому, сверкавшему стальными каплями свету... Поворот за поворотом...
Вдруг черная масса с мерзким соломенным хрустом кинулась на нас, блеснула стальными белками множества паучьих глаз. Огненная стрела, выпущенная из боевой перчатки атланта поразила ее, разорвала вспышка на части... И началось! Какие-то монстры, подобные всем мыслимым чудовищам земли - от тигров до косматых горилл, от огромного паука до Голема, - кидались на нас с быстротой вращения велоциклетных спиц... Всё налетало, взвизгивало, кувыркалось. Молодые воины во главе с атлантом уничтожали всю эту нечисть с быстротой, неуловимой моим земным взором. "Мытарства!" - осенило меня. А что если это и есть прохождение сквозь мытарства, столкновения с демонами! Ангелов-хранителей уже нет здесь после Суда, остались одни демоны... и несчастные осужденные души вновь и вновь проносятся по мытарствам, получив толику ангельской силы - своей волей, своим оружием поражать и отгонять прочь всю эту вечную нечисть преисподней!
Извергая боевыми "клешнями" сгустки огня и снопы стрел, Сигурд-Омега пробивал путь в какие-то боковые, более узкие ответвления, на лестницы, тянувшие нас то вверх, то вниз, через залы, полные где по пояс, а где и по шейку холодной воды. Молодым воинам позади нас тоже, наверно, хватало доблести - они отбивались от какой-то истошно рычащей погони.
- Провал!
Атлант сделал короткий прыжок, я повторил за ним - не глядя под ноги и запоздало представив себе, что пролетел над здонной ловушкой.
За новым поворотом прямо перед нами рухнул свод. Огромные обломки породы, песок - все густо валилось вниз, образуя в тоннеле глухой тромб. Распихивая обломки, Сигурд-Омега быстро вскарабкался на растущую насыпь и, изогнувшись, сквозь поток песка и пыли протянул мне свою оклешнённую руку. Я схватился за его запястье. Он швырнул меня, как мешок, через груду породы и остался помогать молодым воинам... но, оказалось, - всего одному, последнему из живых. Крупный обломок ударил атланта по спине, другой - по плечу. Вверху затрещало и рухнуло сплошной массой. Атлант рванулся назад, пытаясь перебросить молодого воина через завал, но не успел - ноги молодого воина завалило, заклинило пудовыми обломками. Воин издал глухой стон. Сигурд-Омега вцепился клешнями в один из обломков и, явно надрываясь, потянул в сторону.
