Мы купаем песеля, закутываем в полотенце. Он очень спокойно переносит все процедуры, а потом набрасывается на еду — нарезанные мелко ломтики говядины. Остатки позавчерашнего ужина, который мы готовили вместе с соседом.

Усталость вдруг наваливается такая, словно я не пса мыла, а вагоны разгружала. Засыпаю на плече Славика, а песель у меня на коленях. Такой теплый и уютный.

А просыпаюсь уже утром в своей кровати.

16

Папы дома нет, и в холодильнике пусто. Я почти не ем вечером, а днем мы с соседом куда-то выбираемся. Он очень щедрый. Такого парня у меня никогда не было, чтобы вот так, каждый день куда-то ходить. В кафе, в кино, ресторан… Мне неловко каждый раз, но Славика не переубедить. Он лишь улыбается и целует. Вот такой у меня парень…

А сегодня он задерживается на работе. Делать нечего, иду за продуктами. Долго брожу между прилавками в супермаркете, выбираю продукты и овощи. Приготовлю ужин, приглашу соседа. Может, фильм посмотрим… А может и нет. Зная Славика, утащит меня сразу после ужина в кровать, вырабатывать калории.

Уже почти у дома слышу какой-то невнятный звук из-под куста. То ли писк, то ли скулеж, но оставляю пакеты на тротуаре и склоняюсь. Маленький, дрожащий комочек жалобно скулит. Плачет, я бы даже сказала… Сердце сжимается от жалости.

— Эээй, малыш… кто же тебя так бросил, а? Мааааленький, замерз, да? Или ты потерялся? — беру на руки дрожащее нечто, расстегиваю куртку и засовываю за пазуху малыша. — Сейчас, малыш, я тебя согрею. Не бойся, вот придем домой… — собираю пакеты одной рукой, потому что второй держу дрожащий комок за пазухой. Иду к подъезду. Ключи очень неудобно доставать, но и не приходится. Дверь резко распахивается, и на меня налетает сосед. Глаза дикие, волосы взъерошенные больше обычного.

— Слава? А ты что тут?

— Не дозвонился до тебя, — вздыхает как-то облегченно и притягивает, обнимая.

— Тише, ты…

— Что у тебя там? — Хмурит он темные брови. — Давай сумки… — перехватывает пакеты, и мне становится легче.

— Вот, — расстегиваю молнию и показываю малыша.

— Это кто?

— Не знаю, в темноте не рассмотрела. Его бросили, или потерялся. Под кустом у дома нашего сидел. Мне жалко стала, он плакал…

— Ладно, пойдем, посмотрим, кого ты там нашла… — говорит сосед и придерживает дверь, когда выходит соседка. Дома вытаскиваю притихший комок. — Похоже, этот малявка пригрелся. Той терьер, что ли? — рассматривает малыша сосед.

— Вроде похож, — соглашаюсь. — Ошейника нет, значит, не потерялся?

— Похоже на то. И что делать с ним?

— Пока у себя оставлю, дам объявление, может, найдутся хозяева.

— Ну, ладно. Пойдем, помоем его что ли, а то грязный, как поросенок.

Мы купаем песеля, закутываем в полотенце. Он очень спокойно переносит все процедуры, а потом набрасывается на еду — нарезанные мелко ломтики говядины. Остатки позавчерашнего ужина, который мы готовили вместе с соседом.

Усталость вдруг наваливается такая, словно я не пса мыла, а вагоны разгружала. Засыпаю на плече Славика, а песель у меня на коленях. Такой теплый и уютный.

А просыпаюсь уже утром в своей кровати.

17

Сидим с конфеткой в машине, ждем, когда двигатель прогреется. Утро раннее, на улице еще темно, но нам предстоит долгая дорога. У подъезда Светки-конфетки почти пустая парковка, все разъехались на праздничные выходные кто куда. Вот и мы собираемся.

Боковым зрением ловлю движение у своего дома — автоматические ворота плавно раздвигаются. Отец садится в своего монстра на колесах и выезжает из двора.

— Твой отец всегда ходит в классическом костюме? Даже в выходной?

Усмехаюсь наблюдательности конфетки.

— Почти всегда, да. Изредка можно его увидеть в джинсах, — говорю, поддергивая штанину спортивок. — Он говорит, что треники — это символ поражения.

— Глупости…

— Ну, это его право так считать. Кстати, Влад тоже не носит спортивок. Он очень похож характером на отца.

— А ты?

— А я, походу, не пришей звезде рукав… Подкидышем себя чувствую, честное слово, — ржу я. — Ни на мать, ни на отца я характером вообще не похож. Может, на бабку с дедом. Но я их не знал, и родители не рассказывали.

— Жаль, что так… — вздыхает конфетка, оборачиваясь к сумке-переноске, в которой дрыхнет наше недоразумение. Собакен так и прижился у Светки, хозяева не нашлись, и она решила оставить его себе. Забавная псинка, надо сказать. Ревнивая. Приходится закрывать его в кухне, когда хочется побыть наедине. Даже целовать конфетку не дает, рычит и скалится, зверюга! — У меня бабуля с дедулей далеко, и я по ним скучаю. Надо как-то навестить.

— Давай на выходных сгоняем?

— Давай.

Трогаюсь с места и выруливаю на дорогу. Движения пока нет, и мы легко выезжаем из города на трассу. Машину я предусмотрительно переобул в зимнюю резину, и теперь можно хоть куда, лишь бы высокого снега не было. Все же не внедорожник…

Светка-конфетка засыпает в дороге. Такая милая, смотрел бы и смотрел на нее, но нельзя. Безопасность превыше всего, и я сосредотачиваюсь на дороге, предусмотрительно укрыв конфетку пледом, остановившись на стоянке.

Я весь в предвкушении нашего уединения. Особенно вдохновляет джакузи под открытым небом. Это будет новый опыт, новые эмоции. Да и вообще… Светка-конфетка еще не знает, что я ей хочу предложить…

Нет, есть, конечно, и вариант с отказом, но я рассчитываю получить согласие. Даже пальцы подрагивают от волнения, епта…

Конфетка просыпается, когда я уже заруливаю на базу. Здесь по-настоящему сказочно, и я уже предвкушаю отличные пять дней с моей девчонкой. Она — моя, в этом я не сомневаюсь. Она смотрит мне в глаза так преданно… Наверно, как и я ей. Невозможно по-другому, потому что я впервые в жизни по-настоящему залип. Влюбился… И все остальные девчонки ушли куда-то даже не на второй план, а на десятый. На первом плане моя Светка, потом работа, чтобы у нас с ней все было. За стабильность спасибо отцу. Он с высоты своего жизненного опыта, конечно, прав. Что хватит страдать херней, надо браться за ум. Вот я и взялся…

В арендованном домике тепло и просторно. Огромное панорамное окно выходит на дикий лес и террасу с большой круглой ванной. Сосны, что окружают базу, окутаны снегом. Их массивные лапы покачиваются от ветерка. С неба начинает сыпать снег… Настоящая, сказочная зима! В городе у нас такой не бывает.

Конфетка раскладывает вещи в шкаф, так по-хозяйски уверенно, что я даже засматриваюсь. Ее вещи соседствуют на широкой полке с моими, и есть в этом что-то… залипательное. Даже странно ловить себя на мысли, что хочу вот так всегда. Каждый день. Чтобы засыпать и просыпаться вместе, чтобы обнимать с утра теплую со сна конфетку, отвозить ее на работу и ехать по своим делам. Это, кажется, называется «семейная жизнь».

Хмыкаю, и конфетка оборачивается ко мне.

— Что? — Спрашивает, улыбаясь.

— Ничего… Просто мне все в кайф, конфетка.

Она лишь мило улыбается и отворачивается, продолжая складывать в выдвижной ящик белье.

Дальше мы обедаем в местном кафе и идем кататься на ватрушках.

Ближе к вечеру возвращаемся в домик, заказав доставку ужина. Светка-конфетка набрала с собой продуктов для того, чтобы готовить самой. Но хотя бы в первый день хочу ничего не делать, и конфетке не позволю.

После горячего душа вдвоем и сладкого продолжения в широченной кровати, мы одеваемся и накрываем на стол. Ужин приносят как раз вовремя, и мы наслаждаемся тихим вечером, треском поленьев в камине, вкусной едой и друг другом. Вино, что я уговорил Свету взять с собой, расслабляет, и мы долго валяемся на широком диване перед камином. Ни музыку, ни телевизор мы не включаем. Нам просто хорошо так, в тишине. Друг с другом.

Я не узнаю себя…

Раньше нужен был шум, движ, толпа.

А сейчас хватает Светки-конфетки и уютной тишины. Наверно, это и есть счастье…

Такого Нового года у меня еще не было. Самый классный. Когда наступает полночь, мы выходим на общую площадь, вокруг которой расположены домики. Поздравляем соседей и принимаем поздравления сами, смотрим на шикарный фейерверк. Дорогущий, к слову. Высокий и красочный, он взрывался в небе над нами, провоцируя такие же яркие вспышки в моем сердце. От Светкиной улыбки, от ее горящих восторгом глаз, от ее нежных поцелуев…