— Вот что должно произойти, — сказал Арчер. — Ты, Уиллоу, вернешься на вечеринку с Кайей, а мы с Соло останемся и покончим с его наказанием.

— Пожалуйста, не причиняйте ему вреда, — взмолилась Уиллоу.

— Поверь мне, Соломон переживет эту боль. Он сильный молодой человек, и Кайя предложила, что большая часть его наказания будет исполнена как репетиторство и уборка.

— Что? — Соломон сморщил лицо.

— Мы просто хотим убедиться, что ты будешь слишком занят, чтобы снова не поддаться искушению, — сказал Арчер как ни в чем не бывало и кивнул мне, чтобы я вывела Уиллоу из комнаты.

— Почему наказан только Соло? — Уиллоу плакала, когда мы с ней вышли на улицу. — Он не сделал ничего плохого. — Ее великолепные зеленые глаза были влажными и умоляющими.

— Он придерживается другого набора правил, чем ты, вот почему.

Ее плечи были опущены.

— Может быть, будет лучше, если ты больше не будешь целоваться с ним, — предположила я. — Ты же не хочешь, чтобы у Соло снова были неприятности, не так ли?

Она покачала головой, но я задавалась вопросом, как долго травмирующие события сегодняшнего дня будут держать их порознь. Они были молоды, безрассудны и влюблены. Несомненно, один из самых мощных коктейлей Матери-природы.

Глава 31

Творческий подход

Арчер

«Прояви творческий подход». Слова Кайи были насмешкой надо мной, потому что, глядя на молодого человека передо мной, я совсем не чувствовал себя творческой личностью. Если бы Соломон вышел из этой комнаты без единой царапины, это было бы все равно, что дать бесплатный пропуск всем мальчикам. Не говоря уже о том, что Магни определенно разозлиться.

— Жди здесь, — приказал я и пошел искать Шелли, убиравшуюся на кухне.

— Мне нужно поговорить с Шелли наедине, а вы бегите на улицу, — сказал я Томми и Ники, которые помогали ей.

Шелли встретила мой взгляд с серьезным выражением лица, когда я спросил ее:

— Если бы ты придумывала наказание, которое удовлетворило бы потребность мужчин Севера в справедливости и потребность жителей Родины в ненасилии, тогда что бы ты выбрала?

— Общественные работы, — сказала она и вернулась к уборке, как будто головоломка была решена, и ее работа была выполнена.

— Мне нужно что-то более болезненное.

Спина Шелли напряглась, и она медленно повернулась, чтобы снова посмотреть на меня.

— Есть много видов боли, — сказала она. — Вы, мужчины, одержимы физической болью, как будто это худшее, что может случиться с человеком.

— Хм?

— Есть люди, которые могут подняться над физической болью, и есть люди, чья душевная боль проявляется как физическая, хотя никто не поднимал на них руку.

— О чем ты говоришь?

— Что самым большим обидчиком часто является собственный разум людей.

Я нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

— Ты говоришь загадками, Шелли. Просто скажи, что ты имеешь в виду, ладно?

— Я говорю о боли изоляции, отвержения, унижения, одиночества, тоски, горя… — она остановилась и посмотрела на меня. — Мне продолжать?

— Нет, я вижу, ты что-то придумала, я просто не уверен, как именно я могу использовать это, чтобы наказать Соло.

Плечи Шелли опустились.

— Это было бы легко, — тихо сказала она. — Он весь состоит из гордости и тщеславия.

— И?

Она покачала головой.

— Я не верю в наказания, так что тебе придется разобраться в этом самому. Я согласна с Кайей в том, что ваши способы дисциплинирования неэффективны и неправильны. Внушение страха человеку — это печальная имитация уважения, вот и все.

— Избавь меня от своей лекции, — сказал я немного резче, чем хотел, и мгновенно смягчил свой голос. — Послушай, Шелли, ты уже видела Магни раньше. То, что сделал Соло, является смертельным преступлением в нашей стране, и ты можешь с этим не согласиться, но подобные законы были единственным способом обеспечить безопасность наших женщин. Мне нужно придумать достаточно суровое наказание, чтобы подать ужасный пример другим мальчикам, — сказал я и добавил: — Пожалуйста, помоги мне найти ненасильственный способ сделать это. — Поскольку она все еще колебалась, я добавил. — Мы же не хотим расстраивать Кайю в день ее свадьбы, не так ли?

Шелли скрестила руки на животе и посмотрела вниз.

— Пожалуйста, — снова уговаривал я ее. — Если это так просто, как ты говоришь, просто скажи мне; у меня здесь загвоздка.

Шелли все еще не смотрела на меня, когда тихо заговорила.

— Если ты хочешь унизить и напугать Соло, ты… — она глубоко вздохнула. — Ты мог бы побрить ему голову.

Обе мои брови взлетели вверх, и моей первой мыслью было то, что даже я не мог быть таким жестоким. Соломону нравились его великолепные густые светлые волосы.

Шелли тихо проговорила:

— Он будет бояться, что Уиллоу больше не найдет его привлекательным, и это определенно станет заметным знаком для других мальчиков, что Соломон сделал что-то не так.

Мои глаза остекленели, когда я обдумал эту идею.

— Это определенно способ подать пример. Другие мальчики будут до смерти напуганы тем, что я так с ними поступил. — Кивнув головой, я переориентировался и посмотрел на нее, но Шелли повернулась ко мне спиной, как будто ей было стыдно за то, что она высказала такую жестокость.

— Спасибо. Ты гений, ты же знаешь это, верно?

Она мне не ответила.

Двадцать минут спустя я вышел на улицу с задумчивым видом. У всех отвисли челюсти, и послышались вздохи, когда дети и взрослые увидели новый облик Соломона.

— Что ты с ним сделал? — спросила Кайя, явно встревоженная.

— Я проявил творческий подход, как ты мне и велела.

Я понял, что поступил правильно, когда Магни кивнул мне в знак признания и обратился к мальчикам.

— Посмотрите на это, мальчики! Если вы не хотите выглядеть так же нелепо, как Соломон, вам лучше не целоваться с девочками! — рявкнул он.

Соломон подошел и сел, прислонившись к дереву и опуская глаза.

— Не смотри на меня так, — сказал я Кайе. — Он отделался без единой царапины, и Магни доволен. Ну и что с того, что его гордость и тщеславие задеты? Соло переживет это, когда у него снова отрастут волосы.

— Я полагаю, это лучше, чем ударить его, — призналась Кайя, прежде чем ее отвлек вид Боулдера и Кристины, выходящих из леса с Рейвен между ними. Все трое держались за руки.

— Оу. — Кайя мгновенно смягчилась, и я воспользовался шансом обнять ее за талию и притянуть ближе к себе.

— Они сказали ей, — выдохнула она. — Посмотри, какими блаженно счастливыми они выглядят.

— Если бы ты не была так чертовски медлительна, чтобы понять, что любишь меня, мы могли бы стать родителями Рейвен, — прошептал я и поцеловал ее.

После того, как Боулдер объявил всем детям, что они с Кристиной удочерили Рейвен, мы, как и следовало ожидать, получили вопросы от некоторых из них.

Уильям хотел знать, почему только у детей с Родины могут быть родители, и я сказал ему пойти и поднять этот вопрос с Перл и Ханом.

Мила пришла и спросила Кайю, можно ли ее тоже удочерить.

— Никогда не знаешь наверняка, — сказала Кайя девочке и поцеловала ее в лоб. — Я уверена, что каждый взрослый гордился бы такой дочерью, как ты.

— Могу я быть твоей дочерью? — спросила Мила Кайю с застенчивой улыбкой.

— Да, — решительно сказал я, но Кайя покачала головой.

— Арчер и я должны относиться ко всем детям здесь одинаково. Мы вас всех очень любим, но я уверена, ты можешь себе представить, как тебе было бы тяжело, если бы мы тебя удочерили. Другие дети будут ревновать, тебе не кажется?

Мила закусила губу и кивнула.

— Думаю, да.

Когда она убежала, Перл подошла поговорить с нами.

— Я должна сказать, что вы двое меня удивляете. Со всеми вашими ссорами я наивно думала, что вы не очень нравитесь друг другу.

Кайя рассмеялась.