Мужчина хорошо знал, под каким именно. Нужный угол смог бы отыскать и один из отсутствующих братьев, по совместительству, ученик предводителя, но более никто. У каждого волшебника имелась своя уникальная и неповторимая защитная магия, ее невозможно было скопировать, если не добраться до самой сути и не понять того, что чувствует и думает ее создатель.

Рэйара с удовольствием наблюдала за движениями Эйэ в те моменты, когда он обходил по периметру временный лагерь, водил руками, предварительно засовывая пальцы в висящие на поясе мешочки с перетертыми в порошок минералами. Женщине нравилось смотреть, как длинные светлые вьющиеся волосы чуть подпрыгивают в такт движениям. Рэйара с некоторым смущением восхищалась силой, таящейся в худосочном, кажущемся невесомом теле. Краснела, разглядывая узкое мужское лицо с отчетливо вычерченными выступающими скулами, худое и лишенное растительности, необычайно отталкивающе-привлекательное, несмотря на некоторую угловатость. Во время колдовства светло-серые, почти белые, глаза словно лишались зрачка, а бледные тонкие губы почти растворялись, растягиваясь в легкой улыбке.

Магия всегда радовала Эйэ и манила Рэйару. Женщина никак не могла найти с ней общий язык, из-за чего часто чувствовала раздражение. Барьер, приносящий чувство защищенности ночью, с утра только сердил. Он лишал тех качеств, которыми Рэ отличалась от братьев в лучшую сторону, из-за него все ароматы, доносившиеся из леса, смешивались в единый поток. Магия мешала разобрать их на составляющие, но знакомые нотки, те, которые никто не был способен сокрыть от Рэйары, пробуждали в женщине аппетит – в лесах водились зайцы, олени, лисы, барсуки и еще множество других зверей. Аппетитных и питательных.

Выходить без предупреждения было нельзя – как только один из отряда пересекал границы изнутри, барьер спадал. Если же Эйэ вновь возобновит защитные руны, то женщина уже ни за что не сумеет отыскать своих товарищей и даже ее превосходное обоняние будет не в силах помочь. Для начала придется кого-нибудь разбудить.

Предводитель сладко спал, а Таэль, когда лежавшая между мужчинами спутница покинула шатер, начал ворочаться и что-то тихо бурчать – острый слух помогал Рэ улавливать каждый звук.

Тэ не мог решить, какой из миров ему ближе, и пора ли выныривать из сновидений. Женщина присела у входа в шатер – небольшого и прикрытого двумя отрезами ткани, пришитыми сверху внахлест, чтобы не выпускать тепло – и до половины пролезла внутрь. Удивительно, как миролюбиво могло выглядеть спящее создание, во время бодрствования легко изводившее каждого встречного. Подумать только, еще вечером Таэль донимал спутников капризами, ему не нравилось абсолютно все, что делает отряд, он критиковал всякое действие, движение и слово. Эйэ хотел избавиться от него уже давно, и теперь, переживая о долгом отсутствии других братьев, волнуясь перед полнолунием, он позволил себе высказаться вслух о намерении сбросить балласт.

Предводитель, разняв очередную только начавшуюся драку – в обычное время Рэ почти не поддавалась провокациям и не лезла сражаться со своими же – пообещал, что напишет в Общину отчет и потребует, чтобы Тэ отправили куда-нибудь в другое место.

– Ты больше не отправишься с нами в поход, – холодно произнес Эйэ вчера, он устал терпеть выходки, – Я позабочусь об этом.

– У тебя ничего не получится, – вступил в спор Таэль, в такие моменты он старался держаться от Эйэ на почтительном расстоянии или прятался за спиной защитника, – Моя мать перед смертью с трудом смогла убедить старейшин приставить меня к какому-нибудь отряду, чтобы я обучался и смотрел мир, в котором мне предстоит жить – так она сказала. Я слишком долго ждал, пока это случится, и раз уж кроме вас не нашлось подходящего отряда, то придется нам уживаться. Нравится вам или нет. Я хочу продолжать идти этим путем, хочу стать частью команды и завоевать уважение нашего народа.

– Ты хочешь прославиться и заработать, – прорычала Рэйара. Чтобы успокоиться, она часто рассматривала штанины или рукава рубашки, отвлекаясь от ссоры. На одеяниях красовались впечатляющие масштабностью рисунки из пыльцы, травы, земли, ягод и всего, что успело встретиться за этот поход.

– Любой хочет богатства, власти и славы, – голосом проповедника произнес Таэль, – Даже ты. Пусть ты и твердишь без устали о помощи нашему сообществу, о борьбе за справедливость и равенство во всем мире, а начать хочешь с нашего материка. Несложно делать правильный выбор, когда не приходится выбирать. Сейчас у тебя нет ничего кроме нас и Общины. Но если бы тебе предложили богатство, сомнения появились бы, я уверен. А предложи кто-то тебе еще больше богатств и славы в придачу, ты бы сразу же согласилась на любые условия.

– За все это время ты так и не понял, кто мы, что мы делаем и какие цели преследуем, – возразил предводитель, – Тебе нет места в наших рядах. С каждым днем я понимаю это все отчетливее. Я смотрю на пламя и вижу всех, но не тебя. Тебе пора домой.

– Ты не посмеешь меня отправить, – скривился Таэль, – Если ты это сделаешь, то вся Община узнает о вашей маленькой тайне. Об особенности Рэйары, той, которую вы столь отчаянно скрываете.

– Она не виновата в том, что стала такой. Ты ничего не сможешь сделать. У тебя нет доказательств, а Община не поверит тебе, – Эйэ говорил недостаточно уверенно, это чувствовалось. Его взгляд был наполнен злостью, а в глазах Рэйары скорее сквозила обида. Тэ угрожал не впервые, но женщина становилась ранимее, когда над головами сияла почти полная луна.

– А мне и не потребуется искать доказательств. Достаточно будет привести ее в Общину и закрыть там до полнолуния, а после все случится само по себе. Никакие твои знания, никакая магия и самомнение не сумеют сдержать зверя.

Слова Таэля хоть и звучали грубо, но были правдой. Что бы Рэйара ни делала для Общины, как бы ни старалась быть полезной, сколько бы ни выполнила поручений, если старецшины узнают о небольшом секрете женщины, на нее устроят охоту. Такое уже случалось, переживать ужас еще раз она не желала. Тэ знал обо всем, понимал, что ранит, и все равно продолжал давить на больное.

Сейчас, спящий, такой же хрупкий, как и Эйэ, раза в два меньше по ширине, чем женщина, еще и без своего извечного защитника Бау – тот резвился где-то у барьера – мужчина казался беззащитным. Пара быстрых движений и рядом с Эйэ останется только бездыханное тело… Переместив вес на одну руку, чтобы не вставать коленями на мокрую траву, вторую женщину протянула вперед.

– Таэль… Таэль! – Рэ дотронулась до ноги спутника, но тот только взбрыкнул, дергая конечностью, чтобы отогнать возвращающую его в реальный мир женщину. Рэ не сдавалась, – Таэль! Да проснись ты уже!

Мужчина все же разлепил глаза в ответ на шипение и тычки и уставился на крепко впившуюся в его штанину спутницу с удивлением, смешанным с интересом.

– Если тебе хочется подержаться за меня, то нога – не лучшее место, – самовлюбленно ответил мужчина и Рэйара закатила глаза, – Попробуешь еще раз? Если угадаешь со второй попытки, я не возьму ни монеты. А может быть, и сам тебе заплачу.

– Обязательно! Но только не здесь, не сейчас, не я и не с тобой, – девушка убрала руку, – Вылезай.

Рэ ловко выбралась из шатра, так и не коснувшись росы, и через минуту к ней присоединился полуголый соратник. Он сладко потягивался и нарочно старался продемонстрировать себя с наилучшей стороны, поиграть отсутствующими мускулами, покрасоваться плоским, если не впалым животом, и состроить из себя что-нибудь мало-мальски привлекательное. Рэйара же смотрела на него скорее с сочувствием. Неискушенному общением с соратниками Рэ оба мужчины, пожалуй, показались бы братьями, а кому-то и вовсе близнецами. Почти такие же бледные, но более голубые глаза Таэля выглядели похоже пугающе-манящими. Более желтые волосы не вились, а свисали аккуратными прямыми и длинными прядями; их концы посерели от грязи, а на затылке виднелась пара засохших листиков, едва уловимо шуршащих, когда мужчина поворачивался.