Складно, доходчиво и, самое главное, авторитетно объяснял патриарх, любо-дорого было его слушать; если бы Дмитрий Дмитриевич не знал всю подноготную этого человека (от корки до корки прочитал подробнейшее досье на него из Особого отдела), то решил бы, что греховодника этого давно пора причислить к лику святых; в досье, в общем-то, не было ничего особенного, криминального и экстраординарного, – так, обычные грешки, присущие всем людям, разве что особняком стояло ни с чем не сравнимое сребролюбие и властолюбие, ну, так кто из людей без этого? В конце концов, без здоровых амбиций и Дмитрий Дмитриевич не стал бы президентом Великой Тартарии. Но всё-таки было в патриархе что-то раздражающее; и раздражение это действовало сильнее, чем благоговение, вызванное елейным голосом и золотым облачением, – удачно воспользовался периодом неразберихи в стране, когда церковь получила право беспошлинной торговли, в том числе со странами Запада, закупал не иконки и свечки, а самую востребованную на тот момент продукцию – водку и сигареты. С одной стороны, понять можно – церковь нуждалась в деньгах на восстановление разрушенных храмов и строительство новых, с народа взять нечего, с государства и подавно, но с другой стороны – какая итоговая цена у всего этого благого барыжничества? Сколько людей спилось и заработало рак лёгких ради того, чтобы церковь стала богатой, особенно этот пузатый человечишко в золотых одеждах, с хорошо подвешенным языком и зычным голосом? Не лучше ли было проводить богослужения в сараях или под открытым небом, в рваных рясах, зато с чистой совестью? Хотя какая тут к чёрту совесть! Её на хлеб не намажешь, от неё одни убытки, сплошное беспокойство и разочарование, значит, её можно смело выбросить на помойку. "Расчётливый, хитрый, умный, алчный, дальновидный. Готов к сотрудничеству, так называемое таинство исповеди считает формальностью, действующей только в отношении приходской массы. Предоставил уже много полезной информации о неблагонадежных субъектах, перспективный внештатный сотрудник. Оплату за предоставленную информацию предпочитает получать в долларах США" – было в том числе написано в досье.
Доримедонт – имя-то какое получил при возведении в сан! Отличается от Дормидонт одной буквой – древнегреческое, переводится как "начальник копья", зачем-то присобачил букву "и" к нему, как будто это что-то меняет – хотя… Способна же изменить человека одежда, так почему же одна буква не может изменить значение целого слова? Деньжищ патриарх Доримедонт нахапал столько за время своего служения, что для их сбережения потребовалось создание целого банка с огромным подземным хранилищем, оснащенным самыми передовыми системами безопасности. Воссел на этой горе из денег, всех под себя подмял, всех купил – так и стал патриархом – сначала на гору из денег забрался, стал её хозяином, остальных попов себе подчинил при помощи тех же денег, а уж потом и полностью церковь к рукам прибрал, включая все возможные регалии, верховные посты, звания и хозяйство до самого последнего кадила.
– Ваше Святейшество патриарх всея Тартарии Дармидонт… – демонстративно протокольно обратился к патриарху Дмитрий Дмитриевич, намеренно произнеся его имя с искажениями – решил проверить, обратит тот на это внимание или нет. Обратил:
– Кха! Кха! – откашлялся патриарх в кулак, вежливо перебивая президента. – Имя Доримедонт, данное мне святой православной церковью, не произносится как Дармидонт. Это два разных имени. Второе, Дормедонт, переводится, как начальник копья, а первое не имеет к этому отношения. Имя святого мученика Доримедонта Фригийского, жившего и пострадавшего за церковь христову задолго до великой схизмы, раскола церкви на западную и восточную. Чтобы не запятнать это благочестивое имя, во время произнесения оного необходимо делать акцент на буквах "о" и, в особенности, на "и", которую ни в коем случае нельзя проглатывать. Носить это имя большая честь для меня, но и ответственность великая. Поэтому прошу нижайше обратить ваше президентское внимание на правильное произнесение имени Доримедонт. Это очень важно, особенно для главы государства, к которому прислушиваются миллионы сограждан.
– Доримедонт, – с готовностью и с извиняющейся улыбкой произнёс Дмитрий Дмитриевич правильно это имя. – Спасибо за небольшой, но очень познавательный экскурс в историю. Обязательно изучу этот вопрос подробнее при первой возможности. И, конечно же, примите мои искренние извинения за допущенную ошибку. Обещаю: впредь это не повторится, особенно на людях…
А сам подумал другое: "Вот же блин, поправлять меня вздумал, прохвост! И ведь как непререкаемо! Ослушаться просто невозможно". Дмитрий Дмитриевич немного повернул лицо, посмотрел на патриарха искоса – хотелось понять, в чём секрет успеха этого человека; внешность обыкновенная, тартарская, а ведь он, куда ни копни, еврей, хотя это мало кому известно, как же получилась такая внешность, противоречащая генетике? Нонсенс! Пластических операций не делал – так говорится в досье. Голос красивый, завораживающий, ни малейшего акцента или диалекта, речь прекрасно поставлена и грамотна. Фамилия, имя, отчество, естественно, не тартарские, понятно какие, но в это давно никто не вникает. Патриарх всея Тартарии Доримедонт никем другим быть не может, кроме как истинным тартарцем.
– А вот скажите, святейший Доримедонт, ничего, что вы молились о том, чего, наверняка, не понимаете? – решил Дмитрий Дмитриевич копнуть глубже, чтобы посмотреть, как патриарх будет выкручиваться. – Богослужение на церковнославянском, а тут, на тебе, молитва на современном тартарском о каких-то спичках непонятных. Вам не показалось это странным, непонятным и даже противоречащим вашим убеждениям и вере? Молитва о вышеназванных предметах розжига не была обязательной – доводилась до сведения лишь как просьба. Вы могли её не выполнить, никто бы вас за это не осудил.
– Отвечу вам следующим образом: нет ничего зазорного и крамольного в современном тартарском языке. На нём священнослужители обращаются к пастве с проповедями, возносят каждодневные насущные молитвы ко Господу. Периодически даже ведутся синодальные споры о необходимости полного перехода на него, чтобы богослужение стало, так сказать понятнее и ближе к народу, а то ведь многие приходят в церковь, крестятся, свечки ставят, слушают красивые песнопения, участвуют в службе, даже исповедуются и причащаются, но церковнославянского не разумеют, и, значит, до конца не понимают, что на службе происходит. Но ведь это непонимание целиком и полностью на их совести – прикоснись к душе и вере своего народа, всё необходимое для изучения церковнославянского языка имеется. И ведь он не просто часть нашей истории, он красив и глубок – изучение его освещает душу, тренирует ум. Что же касается предметов для розжига, как вы выразились, то мои молитвенные усилия были направлены вовсе не на них, а на тех людей, которые, насколько я понял, их использовали не с благими намерениями. Так же, как бессмысленно молодиться о ноже, как об орудии убийства, но совершенно оправданно и даже необходимо о том, кто его использовал в преступных целях, тем более не помешает молитва о покаянии этого человека и скорейшем его обнаружении в том случае, если он скрылся от правосудия, дабы он, получив заслуженное воздаяние и перенеся душевные и физические страдания, не потерял возможность спасения своей бессмертной души. Ибо Господь наш видит всё тайное и прощает даже самые страшные грехи тем, кто реально покаялся и принёс достойный плод покаяния. Что же касается предметов розжига, то есть, проще говоря, спичек, то они могут стать куда более страшным орудием, чем нож – с их помощью можно разжечь очаг в доме и приготовить детям еду, а можно поджечь поле, лес или дом – да так, что в пожаре погибнет и пострадает много людей. Как я могу подвергать сомнению просьбу людей, облеченных высшей властью в нашей стране? Меня попросили помолиться, и я это сделал. Дальше: всё в руках Господа. Если будет на то воля его, то придёт вам помощь свыше в деле поиска людей, принесших спички туда, куда не следует. Коли существует государственная необходимость в розыске этих людей, пока они не натворили чего похуже, да будет так. Если исчерпаны все традиционные способы обнаружения сих злоумышленников, то нет ничего постыдного в том, что вы обратились за помощью к церкви и Богу. И кто я такой, чтобы этому препятствовать?
