Дойдя до библиотеки, с ужасом поняла, что пропала новая книга и все ее записи. Книга стоила немалых денег, придется заказывать новую. Едва не расплакалась от жалости к себе.

Бессмертный не пришел. То ли закончил свои исследования, то ли она вчера здорово объела его в кафе.

Лиза щелкнула кнопку на чайнике, достала чашку и чай. Сахар кончился, надо купить.

Дверь скрипнула, Лиза радостно вскинула голову. Неужели явился? Но нет, это завкаф. Твою мать!

– Нам надо поговорить, Елизавета, – строго сказал он.

– Я вас слушаю, Георгий Иванович, – обреченно пробормотала Лиза.

– Во-первых, ты уволена.

– Как? За что?

– По профнепригодности, спасибо скажи ещё, что не по статье. – ласково сказал завкаф. – За воровство. Пропали ценные книги по ботанике. Те, по которым твои работы написаны.

– Но это не я!

– А кто, Лизанька? – притворно удивился завкаф. – Может, я? Или доктор наук Бессмертный?

Лиза подавленно молчала.

– Во-вторых, ты отчислена. Опять же, за воровство. И будь уверена, ни в один ВУЗ тебя больше не возьмут с такой характеристикой.

Лиза опустила голову, даже не пытаясь сдерживать полившиеся из глаз слезы.

– Стоимость книг вычтут из твоей зарплаты, – безжалостно продолжал завкаф. – Кроме того, ты еще должна 10 700 за книги.

Громко щелкнул вскипевший чайник.

– Но у меня есть к тебе предложение, Лизонька, – ласково сказал завкаф. – Ты… удовлетворяешь мои потребности, и я забываю про пропавшие книги.

Ненависть. Лиза никого так сильно не ненавидела, как этого жирного ублюдка. Впрочем, ненавидела. Давно, в прошлой жизни.

– Кстати, я звонил твоим родственникам и узнал о тебе много интересного.

Лиза подняла голову, в ужасе уставившись на него.

– Что вы сделали? – хрипло спросила она.

– Позвонил твоим родным. Оказывается, они и не знали, где ты.

– И кому вы позвонили? – обреченно спросила девушка.

Матери? Мать поди и не помнит, что у нее дочь есть.

– Дяде твоему позвонил, он был очень рад узнать, что ты живая и здоровая. Просил передать, что приедет тебя навестить.

Лиза вскочила на ноги, озираясь, сжимая кулаки.

– Твой дядя, кажется, был судим за изнасилование? – с интересом спросил завкаф. – Но оправдан за отсутствием состава преступления. Сядь!

Лиза упала на стул.

Бежать! Надо бежать!

– Так вот, Лизок, или ты раздвигаешь передо мной свои очаровательные ножки, и я звоню твоему дядюшке и сообщаю, что ты перевелась, к примеру, в Санкт-Петербург, или… долг за книги и проваливай. Что ты выбираешь?

– Вы больной ублюдок, – процедила Елизавета.

– Мне нравятся такие игры, – кивнул завкаф. – Мне разные игры нравятся. К примеру, связывание, наручники, хлыст… нравится, когда передо мной стоят на коленях. Начинай, Лизок. Раздевайся.

Лиза молча стянула свитер, расстегнула и скинула бюстгальтер.

– Хорошо, продолжай, – откинулся на стуле завкаф.

Глазки его масляно заблестели, руки принялись нетерпеливо теребить ширинку.

Лиза, старательно покачивая небольшой своей грудью (на ее взгляд выходила совершеннейшая халтура), медленно приблизилась к нему, оседлала его колени, прижалась всем телом. Завкаф хрюкнул и прижался лицом к ее сиськам, а Елизавета со всей силы опустила ему на затылок старый металлический дырокол.

Одежду свою подхватив и рюкзак, вылетела на улицу, на бегу запахивая куртку. За спиной услышала пронзительный крик вахтерши "Уби-и-и-или-и-и!". Да где там, к сожалению, не убила. А надо было.

Машина Бессмертного, подруливавшая к стоянке универа, показалась ей знаком судьбы.

Подскочила, дверь распахнула, забросила на заднее сиденье рюкзак и стопку книг, запрыгнула сама. К.А. поглядел в зеркало заднего вида в ее безумные глаза, всё понял и нажал на газ.

Лиза наконец разрыдалась. Успокоилась, впрочем, быстро – истеричек она не любила. Их вообще никто не любит, если подумать. Зло вытерла слезы.

– Куда тебя? – спросил Бессмертный.

– К вам, – коротко ответила Лиза.

– А ты наглая, – протянул он задумчиво. – Прямо насмерть убила?

– Вряд ли, – грустно сказала Елизавета. – Но хочется верить, что голову я ему проломила.

– И что мне с тобой делать?

– А хотите, я вам исследования проводить буду? – с надеждой спросила девушка. – Статьи писать? Готовить? Полы мыть, наконец?

На каждое предложение К.А. только качал головой.

Зажмурилась, рванула вниз молнию куртки. Ни кофту, ни лифчик надеть не успела. Некогда было.

– Не интересует, – коротко сказал Бессмертный.

Ну и ладно. Не больно-то и хотелось. Так, от безысходности предложила. Чтобы ТУДА больше не возвращаться. Застегнулась быстро.

– Книги украла, да?

– И не жалею.

– Что, совсем не стыдно?

– Ой, будто вы белый и пушистый, – прищурилась Елизавета. – За вами, господин Невмирущий, тоже три раритета еще с семидесятых годов числятся.

Машина немного вильнула. К.А. потемнел лицом.

– Вычислила, да?

Лиза молча кивнула.

– Ладно, поживешь у меня пока. Там посмотрим. Только учти, территория наша закрытая. Полная секретность.

Так это же замечательно! Там ее никто не найдет!

– И ради Бога, оденься!

– Не во что.

– Заехать на квартиру?

– Ага, меня там наверняка уж милиция поджидает. Вахтерша меня видела.

– А документы?

– С собой.

– Ладно, заедем по пути в магазин, только быстро.

– Денег нет.

– Это я уже понял, – усмехнулся Бессмертный. – Из зарплаты вычту. Будешь у меня работать… ну хоть бы и библиотекарем.

Лиза с энтузиазмом закивала.

К.А. гнал, не останавливаясь, до Челябинска, там остановился у дешевого универмага, сунул Лизе в руки пачку денег.

– Сейчас быстро, очень быстро покупаешь себе кофту, ботинки, белье там какое нужно. И назад. Тут везде такой жуткий бардак, что ориентировки быстро не разошлют. И куртку себе нормальную купи, а это убожество я сожгу потом сам.

Лиза и вправду управилась очень быстро. Схватила себе теплый свитер, джинсы, быстро переоделась в примерочной. Свои брюки с курткой бросила в магазинный пакет. Без примерки купила два лифчика и дюжину разноцветных трусов. Куртку выбрала себе теплую, с большим меховым капюшоном. Задержалась только в обувном – взяла самые дорогие замшевые сапоги. Она, может, всю жизнь о таких мечтала. Ничего, отработает.

В машине вкусно пахло кофе и бургерами. Бессмертный велел ей сесть вперед, сунул в руки пакет из макдака.

Поехали дальше.

– Фамилия у вас интересная – Бессмертный, – сказала девушка, разрывая тягостное молчание. – Круто. Прям как в сказке. Кощей Бессмертный.

– А ты еще не догадалась? – поднял брови К.А. – Я и есть тот Кощей.

Страшно? Еще как. Елизавета сидела рядом с К.А. и умирала со страха. Что ж ей так не везет-то? Опять на психа напоролась. Не иначе, как есть оно, проклятье-то.

Байку о наследственном проклятье невезения в их семье любили. Ей было очень легко оправдывать и семейные неудачи, и алкоголизм, и лень. Мамка пьет – проклятье. Муж бьет – проклятье. Тетку Наташу лишили родительских прав? Так это не она за детьми не смотрела, водила хахалей и в жизни не убирала свой дом – это оно самое, проклятье! Бабушка Елизаветы умерла от гангрены не потому, что отказывалась принимать лекарства от диабета, да и вообще врачей считала вредителями, а потому, что проклятье.

Надо думать, от Елизаветы все ожидали, что она не будет учиться, начнет гулять – как мать как тетка. А как же – проклятье ведь! Однако Лиза зубами вгрызлась в учёбу, пропадала в библиотеке, к тринадцати годам перечитала все книги, которые смогла найти в поселке. Постоянно побеждала в городских олимпиадах по химии, биологии и математике, ездила в областной центр с научными работами и докладами, выиграла несколько конкурсов. Деньги – а за победу платили небольшие, но всё-таки деньги – копила, прятала в тайнике. В убого обставленной старой квартире, никогда не видавшей ремонта, у Елизаветы был свой угол, отгороженный ширмой с висящими тряпками. Сколько себя она помнила, мать горько пила. И как только Лиза научилась пользоваться электрической плитой, перестала хоть как-то готовить и больше не думала о еде, но на неприкосновенности личного пространства ее всегда клинило. В Лизин угол зайти никому больше не разрешала, вещей ее не касалась, деньги (а Елизавета точно знала, что она в курсе всех этих премий – учительница слила) искать не пыталась.