– У нас нет времени.

– Я не уйду без Амалии!

Льер плотно сжал челюсти.

– Когда ты видела ее в последний раз?

– У Арки. Золтер пытал ее. С ней был Ньиаехт.

– Жди здесь, – коротко произнес он, а потом быстро шагнул в портал.

Пространство за ним сомкнулось, а я перевела взгляд на тлен, припорошивший травяной ковер. Льер отбросил кинжал, он валялся под моими ногами (оружие, поразившее бессмертного элленари). Перед глазами то и дело темнело, шум в ушах нарастал, но я все-таки наклонилась, чтобы его поднять. Коснулась рукояти, показавшейся безумно тяжелой. Что это за металл? Мне не доводилось видеть такого раньше, часть сияла, как раскаленное солнце, часть переливалась холодным лунным светом.

Напоминало единение ночи и дня, как то, что мне довелось увидеть у Арки.

Чувствуя страшную слабость в ногах, сильнее сжала кинжал, поднялась.

Как раз в ту минуту, когда портал снова раскрылся, и Льер шагнул в комнату с Амалией на руках. Голова девушки безвольно запрокинулась, руки свисали безжизненными плетьми, но грудь тяжело вздымалась. Спасибо, Всевидящий!

– Пойдем, – волны, вспарывающие пространство, подернулись легкой рябью.

Я шагнула к Льеру, но меня отшвырнуло в сторону. Кинжал вылетел из рук, перед глазами на миг потемнело.

– Как. Ты. Посмел.

Это был даже не вопрос, угрожающее шипение. Золтер выступил вперед, хлесткие плети тьмы взвились в воздух, вспарывая пространство, с шипением врезались в серебро защиты Льера.

– Нет! – вскрикнула я. – Не надо!

Он бросился ко мне, но с рук Золтера сорвались хлесткие плети тьмы. Льера отшвырнуло к стене, протащило по полу, я видела, как трескается защита, как истончается серебро и в считанные секунды разлетается осколками брызг. Он едва успел отвернуться, закрывая собой Амалию, когда на него вновь обрушилась смерть. Мундир под магией смерти лопнул, тьма с шипением вгрызлась в спину: совсем как тогда, на площади.

Льер резко обернулся: с искаженным от боли лицом, одной рукой по-прежнему удерживая Амалию. Черная до синевы глубинная тьма обрушилась на правителя Аурихэйма, но цели не достигла.

Магия словно ударилась о невидимый щит, с неслышным воем отпрянула обратно.

– Считал, что способен бросить мне вызов? Мне, мальчишка?! – Голос Золтера был полон холодной ярости.

Тьма подчинялась ему, как живая. Каждая ее частица, частица первозданной магии, была наполнена такой силой, от которой по коже шла дрожь. Мне доводилось чувствовать сильнейшую магию, когда тренировался Винсент, но эти чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас обрело свободу здесь. Невидимые нити пронизывали пространство, заставляя его дрожать натянутой струной от клубящейся страшной силы. Тьма сгущалась с каждой минутой, чувство было такое, что из мира вытянули весь свет и тепло.

Едва восстановившуюся защиту Льера разорвало в клочья, следующий удар опрокинул навзничь. Амалию он по-прежнему закрывал собой, но ладони дрожали. Он пытался подняться, с губ срывались хриплые вздохи.

Золтер едва шевельнул пальцами, и клубы тьмы свернулись удавкой на шее Льера.

Вздохи оборвались.

Я хотела зажмуриться, но не могла. Вся сила, которая змеилась по комнате черной отравой, собралась в смертельной петле, хлынула в нее. Лицо Льера исказилось от боли, грань поглотила цвета.

Ладонью нащупала рукоять кинжала. Дрожа от напряжения, раскрылась на полную, собирая всю магию из своей комнаты. До последней частицы.

Рывком поднялась.

Золтер обернулся в тот миг, когда я обрушила на него коренья и вьюны, обрывки взметнувшейся из-под ног травы. Они обратились в тлен, едва успев коснуться его аэльвэрства, но удар в грудь вышел точным. Я знала, где сердце, и знала, куда бить, чтобы наверняка. Не то шипение, не то вой обрушились на меня со всех сторон. Лопнула душившая Льера удавка.

Его крик:

– Лавиния, нет! – И обжигающая, раздирающая на части боль в груди слились воедино.

Рукоять кинжала под моими пальцами раскалилась, огонь волос повелителя в миг стал мертвенно-серым, под кожей взрывались темные сосуды. Я увидела, как его аэльвэрство рассыпается сотней тысяч пепельных хлопьев, которые подхватывает волна магии неслыханной силы. Глубинная тьма схлынула, оставив после себя ледяную дрожь во всем теле и засохшие цветы. Еще несколько секунд они держались, потом посыпались вниз, как истлевшая бумага. То, что было живым навесом, крошкой падало на мои плечи, на лицо, оседало на волосах.

Боль, разрывающая тело на части, стала сильнее.

Льер рванулся ко мне.

И я рухнула ему на руки.

Из темноты я выплывала под голоса: низкий, что-то среднее между ломающимся голосом мальчика и женским, и…

– Да, теперь я могу поклясться, что с ней все будет в порядке, ваше аэльвэрство. Самое страшное позади, ее жизни больше ничего не угрожает.

– Хорошо. Можешь идти.

Я вздрогнула и широко распахнула глаза. Золтер стоял, сложив руки на груди, в двух шагах от моей постели. Женщина-элленари поклонилась и исчезла за дверями раньше, чем я успела ее рассмотреть. Впрочем, сейчас я вряд ли бы стала ее рассматривать, потому что взгляд прочно приклеился к повелителю Аурихэйма.

– Нет, – прошептала я. – Нет. Это невозможно.

– Свою радость принято выражать иначе, Лавиния. – На лице его не дрогнул ни один мускул. – Ты достаточно пробыла в Аурихэйме, чтобы понять, что здесь возможно все.

Я все еще не могла поверить. Глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя, собраться с силами, чтобы принять это осознание, но внутри меня колотило.

– Ты чуть не умерла, – продолжал он. – Потому что мы связаны.

Отпрянуть я не успела, Золтер указал на руку, на которой пульсировал узор. Пульсация была довольно ощутимой, я не обратила на нее внимания лишь потому, что мне было не до нее.

– Советую учесть это на будущее. Твоя смерть меня лишь временно ослабит, моя – тебя убьет. К твоему счастью, меня не так-то просто убить, девочка.

Я молчала. Просто не знала, что сказать, потому что все случившееся не укладывалось у меня в голове. Несколько коротких (или невыносимо долгих?) дней изменили меня до неузнаваемости, перевернули с ног на голову всю мою жизнь, заставили поверить в тех, кого я считала сказками, вот только сказка эта оказалась страшной. В ней магия жизни давала мне силу, чтобы жизнь отнять. Мужчина передо мной был ожившим кошмаром, и он… он определенно был жив. В отличии от…

– Льер и Амалия? – вырвалось у меня.

Лицо Золтера стало хищным.

– Льер, – произнес он. – Казнен за измену. Лично мной. На месте. Упоминать его имя я тебе больше не советую. И прежде чем ты совершишь очередную глупость – за все теперь будет платить Амалия.

– Она жива?!

– Пока что. И будет жива, если ты будешь вести себя хорошо.

– Будьте вы прокляты!

– Не стоит это повторять. Особенно после того, что ты сделала, Лавиния.

От того, как он это произнес, внутри шевельнулся страх. Низменный, животный, из тех чувств, противиться которым сложно, когда перед тобой наделенный абсолютной властью тот, чья сила в разы превосходит любую известную и понятную мне магию. В ту минуту, когда я об этом подумала, Золтер шагнул ко мне. Отпрянуть не успела, да и некуда была: за спиной подушки и спинка кровати, впереди – только он.

– Сейчас мне надо уйти, но ты не выйдешь из этой комнаты без моего дозволения. Не сделаешь отсюда ни шагу. Запирать я тебя не стану, но если нарушишь запрет – поплатится Амалия. Если попытаешься что-нибудь сделать с собой – она будет умирать очень долго и очень страшно.

Пальцы скользнули по моему подбородку в ужасной ласке.

– Ты меня поняла?

– Поняла, – ответила холодно.

Зная, что самое последнее, что я могу сейчас сделать – это отвести взгляд.

– Чудесно.

Он отстранился, и, к моему величайшему облегчению, быстро покинул комнату, оставив меня одну.